Сказание об Иле

– Не дождался, Сенака? Никак ты испугался темноты?– услышал он знакомый голос.

И, оглянувшись, увидел за спиной Каяну.

– Я ждал тебя там, где ты и указала. И, простояв там до луны, решил, что надо мною посмеялась.

– Прости меня, прийти я раньше не могла никак. Тетка заперла, вот и ждала, когда уснет она. И теперь с тобою долго быть я не могу. Проснувшись и не найдя меня, тетка позором заклеймит.

– Когда же снова тебя увижу? Скажи мне, Каяна! – попросил ее рыбак.

– Я сама тебя найду.

– Когда же? Ответь мне!

– Завтра… я найду тебя сама, – сказала девушка и растворилась в темноте.

На следующий день ждал Сенака с нетерпением и надеждой, что вот-вот знакомый голосок его окликнет и девичье милое лицо окажется с ним рядом и одарит своей улыбкой. Но та, которую он снова прождал до темноты, так и не появилась. Напрасно он ходил к коптильне и обратно, вдоль гавани наматывал круги. Не пришла она и на второй день, да и на третий тоже. Тогда решил влюбленный рыбак сам найти ее. И первым делом разузнать, где проживала красивая девушка с пышными черными волосами по имени Каяна. Расспрашивая продавцов, коптильщиков, корабельных плотников, бондарей и лодочников, в поисках провел он целый день, пока не вышел к богатому дому. Тот стоял на сваях из крепкого, почти вечного корабельного дерева в тени свисающего огромными лапами скального папоротника. Как указали ему, в этом доме и жила Каяна со своей ненавистной теткой.

Вел к нему дорожкой плавучий мосток, что сам по себе качался на спокойных волнах и крепился тростниковыми канатами к берегу с одной стороны и к дому ? с другой. Так приходил Сенака сюда, на качающийся мостик, когда удавалось вырваться из артели, и прошло еще несколько дней, прежде чем увидел он Каяну снова. Двери в доме отворились, девушка вышла и направилась ему навстречу. Еще издали Сенака увидел ее миленькое личико и вьющиеся мелкими кудряшками черные, блестящие волосы, они непослушно разлетались в стороны при каждом дуновении ветерка. Каяна шла, едва придерживаясь за протянутую вдоль всего мостика веревку, и каждый шаг открывал ее загорелые ножки.

Подойдя к Сенаке, девушке скрестила руки, в глазах ее блестели слезы. Рыбак хотел было обнять Каяну, но та показала ему движением головы, что делать этого не нужно.

– Пойдем, – тихим голосом позвала его девушка.

Сенака проследовал за ней. Они прошли вдоль гавани и наконец оказались в старом саду. По приданию, разбили его здесь еще те первые поселенцы, что и образовали три народа. Каяна остановилась, спрятавшись в тени.

– Что у тебя случилось? ? встревожено спросил Рыбак.

– Не спрашивай, Сенака, меня ты не о чем. Одно лишь хорошо – тетка моя наконец уехала по делу.

И, прислонившись спиной к тому дереву, кора которого напоминала бархат, Каяна поманила Сенаку к себе. И так они стояли, обнявшись, окруженные цветущим благовонием и укрытые от посторонних глаз. Впав в любовную сладость, Сенака нашептал девушке несвязные слова, понятные лишь им обоим. Он вдыхал запахи ее, уткнувшись нежно в шею. И дыхание его ухо ей щекотало. Каяна тоже что-то шептала рыбаку. Ее губы словно наполнились вишневым соком и теперь вторили его словам.

И так, в безумии любовном, в надеждах, ласках, полетели день за днем. Украдкой встречались они в саду. И вот пришел тот день, когда Каяна открыла Сенаке тайну:

– Выслушай меня, милый мой. Говорил ты мне, что любишь, правда?

– Да, люблю, Каяна…

– Говорил, что быть со мною для тебя мечта. И каждое мгновение жизни глаза мои ты хотел бы видеть и запах мой вдыхать. Помнишь, ты говорил все это мне?

– Я и сейчас все это повторю, – шептал влюбленный парень.

– Так знай, не быть нам вместе. Слова такие нежные твои нам не помогут. Есть причина, по которой никогда твоею не буду я: теткин долг.

Одну зиму тому назад взяла она у богатого волтна, что жемчугом торгует, четыре доли серебра, и жемчуга взяла полдоли, и камня горного на четверть, чтобы дела свои поправить. Поняв, что долг вовремя погасить не сможет, она себе в угоду заключила с ним тайный договор о том, что, коль не выплатит все к сроку, отдаст ему меня. А срок долговой уж скоро истекает. Тетке же проще отдать меня тому торговцу, чем расплатиться по долгам.

После таких слов опечалился Сенака, с лица его ушла вся радость и тяжелый камень лег ему на сердце. Ведь Каяну он уже представлял невестою своей.

– Нам надо убежать! – Его лицо вспыхнуло надеждой. – Давай же это сделаем, милая Каяна! Возьмем и скроемся от всех! Я знаю дивные места, где никогда и никто нас не отыщет. Там, на островах, где белая звезда на небе оживает, когда приходит ночь! И в тишине мы будем жить в любви, не зная горя и забот. Я ловить там буду рыбу, построю дом, потом кораблик, что еще для счастья нужно?– И, взяв девушку за плечи, рыбак уставился на нее: – Ну же… соглашайся!

В ответ Каяна лишь рассмеялась:

– Жить, как зверю, в одиночестве, изгоями, которых гонят отовсюду? А как же гавань, корабли ? для кого все это? Молодость, полная надежд? Разве справедливо, что из-за теткиных ошибок до самой смерти будем мы скрываться? А дом тот, что делим с ней, он должен по праву мне достаться.

В тебе сейчас клокочет страсть, а коль окажемся на острове одни, пресытишься ты мною быстро. Любовь пройдет ? завоешь волком.

– Да нет же… Нет, – доказывал обратное Сенака.

– Да… – холодно отвечала девушка ему.

– Что же делать мне теперь? Как жить-то с этим?

– Не торопись клясть судьбу, возлюбленный мой Сенака, меня еще послушай. Знаю я, как разрушить теткины планы. Времени хоть и немного, но все же есть в запасе. Тебе уж говорила, что договор меж ними тайным был. Так вот… Вскорости она отправится к нему на Мыс Дождя. Тогда я попрошу ее взять меня с собой. Скажу ей, что с замужеством согласна, а еще что лучше замужем мне быть и жить в богатстве, чем под ее властью. Мне она поверит. Откроюсь ей и скажу, что хотела бы увидеть будущего мужа своего. Она мне в этом не откажет и на случай тот наймет команду и кораблик. Мы подстроим так, что это будут артельщики твои. Когда же приплывем на место, то тайно, так, чтобы не знала тетка, я прежде попрошу жениха показать мне его кораблик. Скажу ему о свадьбе, что не желаю я справлять ее там, где тетка, пусть увезет меня к себе, и там сыграем свадьбу. И день точный укажу ему, в который он прибудет, чтобы забрать меня. Пообещаю встречать его на берегу как невеста рыбака. Наши традиции ему известны. Еще попрошу его, чтобы до этого момента никто не знал о тайной сделке нашей с ним. Капризный норов покажу. Не станет он противиться моим желаниям. И полотно я дам ему, чтобы как флаг его повесил, чтобы узнала я его кораблик, как только появится он на горизонте. И когда мы срок оговорим, то ждать корабль с флагом будут в нужном месте твои артельщики. Они и сделают всю черную работу. Мне же, как и положено, здесь на людях придется быть. Никто не будет знать о нашей сделке. Когда начнут искать того торговца жемчугом и раскроется правда, тетку обвинят в грехе том черном. О сделке нашей с ним никто не будет знать, лишь только ты и я.

От этих слов все перевернулось, спуталось, смешалось у Сенаки в голове.

– Что же отведено в твоем плане для меня?

– Да не бойся ты, – видя как ошарашили ее слова влюбленного парня, успокоила его заговорщица, – тебе лишь предстоит с артельщиками договориться. Верь мне! Та награда, что достанется им, порадует их. Кораблик, что у волтна будет, станет их. Волтн отправится в дорогу, прихватив богатые подарки, они же пусть останутся мне. Я видела всех тех, что артельщиками себя называют, мне кажется, они все время ждут такого предложения. Ну что скажешь? Или я ошиблась и для любви у тебя пригодны лишь слова? Почему же замолчал теперь? Вижу, что только в шепоте любовном решительный и пылкий ты… Не медли же с ответом! – потребовала Каяна.

Сенака же молчал, слова Каяны разрывали его надвое .

– Да или нет ? и точка! – снова потребовала девушка ответа.

Сенака взглянул на нее. Она беспокойно что-то искала в его лице, глаза девушки были полуприкрыты и холодны.

– Да, – наконец ответил ей рыбак. – Завтра все отлучки в гавань отменены, так как грузиться будем. На третий день поутру отправляемся мы в Солнечную Заводь и назад вернемся, когда луна покажется на правой половине.

– Хорошо, завтра же, не откладывая, поговори с артельщиками, да не выкладывай им всего. Главное, корабль им пообещай. Я буду ждать твоего ответа, когда вернетесь вы.

В ту ночь не спал Сенака. Думал о словах Каяны, о том, что ради любви к ней готов пойти на все. О том, какая выпала ей безжалостная доля быть отданной торговцу за долги. О подлой тетке, что мучила ее. О том, что эта девушка ему дороже всех теперь. О том, что он мужчина и защитит и отвоюет у соперника свою возлюбленную. Ведь она, Каяна, единственный близкий человек и друг ему. И о тех словах ее, что обличали нерешительность его и неготовность доказать любовь свою делом. И мучил и клеймил себя позором Сенака.

Пришел новый день, он выдался не только солнечным и теплым, но и полным забот. Стоял корабль их под погрузкой. Мешки с тяжелой солью заняли все пространство вдоль бортов. Дорогой товар бережно грузили. Рядом другой кораблик артельный разгружали. Он тоже на четвертый день должен был взять руду и отправляться к Солнечной Заводи. Сенака никак не находил ни времени, ни нужных слов, чтобы начать с артельщиками, условленный с Каяной разговор. Откладывая его в мыслях на потом, искал себе он оправдания. Ведь понимал, что дело черное им предстоит. И, глядя на рыбаков, никак не мог из них он выбрать, с кем начать тяжелый разговор. Да если даже и начинать его, ну к примеру с Ехунтом, то как после с Сенакой он поступит? Согласится ли? Или отдаст его в руки экзекуторов? Конечно, с ним бы надо с первым, ведь старшим был на кораблике Ехунт. Что говорил он остальным, то делали они. Сенака вспомнил, как тот однажды выкинул за борт одного строптивого рыбака за то, что не расслышал тот его команды. Как же он поступит с ним, с Сенакой? С каких же слов начать ему проклятый разговор? Ехунт опередил, позвав Сенаку: велел ему идти к вязальщику сетей.

– Спроси его как наши сети, что обещался он связать. Мы на пути обратном закинем их около Светящейся лагуны.

Так и не поведав о своем деле, рыбак с кораблика сошел. Вязальщик знакомцем давним был ему. Сенака не спешил. По пути неподалеку уже привычное предстало его взору: артельщики с соседнего кораблика ставки делали на крикунов. И, встав полукругом, спорили, увлеченные азартом ставок. Сенака к собравшимся артельщикам ближе подошел и как бы между прочим рассматривать стал их ставки. И вдруг увидел он Каяну. Она стояла шагах в семи не больше и смотрела в его сторону. Ее глаза кого-то вроде бы искали в толпе рыбацкой, но не его. Сенака, не ожидая ее увидеть, обрадовался встрече и помахал рукой; она же, найдя в толпе того, кого искала, прошла тихонько мимо, как слепая, не замечая присутствия его. Затем остановилась около одного из рыбаков, совет дала ему, как правильную ставку сделать, и указала на крикуна с грязным пятном на голове, что все выжидал, не лез за рыбу в драку. Тот рыбак послушался совета и сделал, как девушка ему велела. Так же как и в прошлый раз, этот крикун, рыбу вырвав у других, под радостные вопли поволок ее с глаз подальше. Каяна же, не дожидаясь, как и прошлый раз, зашагала в сторону коптильни. Сенака, себя не выдавая, проследовал за ней. И вот, зайдя за коптильню, в укромном месте увидел он того самого крикуна, что оказался удачливее остальных. Верхом на рыбу взгромоздившись, он из раза в раз в нее впивался клювом. И так из головы ее, как из панциря, вытаскивал красные куски и, клюв запрокидывая вверх, глотал их с жадностью. Каяна стояла рядом с птицей, Крикун не боялся ее вовсе. Из коптильни вышел босоногий мужик. Из одежды на нем были только штаны, в его руках был большой деревянный короб с проделанными в нем отверстиями (в таких здесь перевозили птиц). Каяна сказала ему что-то и, наградив его улыбкой, взяла на руки птицу и бесцеремонно усадила ее в тайник. Затем девушка распорядилась о чем-то, указав рукой, и босоногий, подхватив короб, быстро удалился прочь. Затем Каяна вернулась назад к тем рыбакам, что ставки делали, как бы невзначай столкнулась с победителем и затеяла с ним недолгий разговор. Одарила его улыбкой, а после получила свое, то перстень был и кхарский амулет, их выбрала она из кучи барахла и тотчас отошла. Сенака не остановил ее, а вновь проследовал за ней. И даже не специально, вернее будет сказать, что ноги сами повели его. Он шел от дома к кораблям и снова к дому. Как по громадному муравейнику, по мостикам и доскам, что были здесь дорогой на воде. В переплетении этом, в нагромождении жилищ и всяких снастей, в движении и суматохе, в пестроте одежд и лиц, Сенака не раз терял Каяну из виду, но всякий раз, как по воле случая, она снова появлялась где-то рядом с ним. Его не замечая, шла быстро, как кошка, мягко перепрыгивая с мостка на мосток. И вот зашла она в большую лавку, ту, что дорогими тканями увешана была. Там подошла к немолодой хозяйке и с ней о чем-то завела приятный разговор. Сенака, встав меж полотнами, поближе к ним, стал делать вид, что приценивается к товару. За полотном неплотным, сквозь нити, он видел их лишь силуэты. Хоть женщины беседу и вели негромко, но слышал он их разговор. Из-за полотна до слуха донесся голосок Каяны:

– Тетенька, я наконец выбрала ткань.

– Какую же?

– Мне нужна вот эта.

– Синюю?

– Да, именно эту. С тоуркунским узором.

– Но, Каяна, милая, это же погребальный узор? Она же как саван.