Дом с мертвыми душами

– К дому с мертвыми душами, – ответил Берестов.

– А, может, пойдем обратно?

– Зачем? – удивился Берестов и тут же получил от Тани локотком в живот.

– Дурак, – прошептала она. – Этого Иринкиного отца чуть не съели в этом доме.

– Да? – смутился Леня. – А чего раньше не сказала?

Он повернулся и крикнул задней паре.

– Ну, если вы хотите, идите обратно. А мы здесь погуляем.

Однако Креончик и с Ириной обратно не повернули. А последовали за первой парой. Прежде всего, потому, что Креончика распирало от любопытства. Ирину же распирало от страха, но она шла за компанию. Честно говоря, после смерти отца, девушка сторонилась этого места. И сейчас шла против своей воли.

Чем ближе они подходили к дому, тем мрачнее становилась Ирина. Креончик же напротив, становился все более возбужденным. Неужели вправду ему собственными глазами посчастливиться увидеть привидение. В глубине души он в это не верил. Когда они подошли к калитке, Креончик сострил:

– Жаль, что нет фонарика. А то на ощупь трудно определять нечисть.

– Прекрати! – воскликнула Таня и кинула тревожный взгляд на подругу.

Леня подумал, что следует шепнуть Креончику, чтобы он был поделикатнее, и поэтому поплелся за ним через двор. Заходить в этот дом у него намерений не было. За парнями хвостом проследовали девчонки. Креончик нетерпеливо поднялся на крыльцо и тронул дверь.

– Ба, да здесь открыто! – удивился он. – Заглянем? Может, правда, увидим приведение.

– Да ну его к черту! – поморщился Берестов. – Пойдем отсюда.

– Боишься? – нервно засмеялся Креончик, с любопытством открывая дверь.

– Причем здесь боишься, – поморщился Леня. – Просто мне противно сюда заходить.

– И правда, чего мы здесь не видели, – вмешалась Таня, с тревогой поглядывая на подругу, которая хоть и пряталась за спиной Лени, однако с интересом всматривалась в темноту сеней.

Неизвестно, чем бы закончилось препирательство, если бы со стороны села не раздались голоса. По всей видимости, к этому дому приближалась еще какая-то пара.

– Напугаем! – прошептал Креончик.

И страх у всех сняло как рукой. Ребята нырнули в темные сени, прикрылись дверью и затаились. Голоса приближались. По мужскому отрывистому баритону с антилатинскими паузами можно было определить Пашку, подруга же его все больше отмалчивалась и только иногда скептически хмыкала. По этим хмыканьям определить кого-либо было сложно. Наконец, когда пара, вошла во двор, женский голос надменно произнес:

– Это и есть ваш знаменитый дом ужасов?

Голос был до чертиков знаком. Уж не Луиза ли это? «Точно ее голос! – сверкнуло в голове у Берестова. – Ха! Пашка закадрил Луизу? Просто очевидное невероятное».

Если у всех остальных подобное сочетание вызвало улыбку, у Лени наоборот – вселенскую тоску. Причем тоску такую, что зароились потусторонние мысли о смысле жизни. «Нет ничего постоянного в жизни, а женщины вообще сплошное недоразумение», – сказал кто-то внутри с сокрушенным вздохом. И Леня вспомнил про Аллочку. «Может, сейчас его Аллочка гуляет со своим ненавистным Валериком», – подумал Леня, и сердце его сжалось от тоски по губкам бантиком. Именно в эту минуту он непроизвольно выпустил Танину руку и почему-то испугался.

Берестов сделал шаг, но Тани не обнаружил. Он сделал еще два шага, и удивился тому, что сени настолько просторные, что Таня успела куда-то запропаститься. Он вытянул вперед руки, уперся в бревенчатую стену, обшарил вокруг и вдруг наткнулся на что-то лохматое, живое и огромное. От неожиданности Берестов так завопил, что вздрогнули стены. Закричали и Таня с Ириной. Закричали, естественно, от страха. Креончик тоже закричал, но не от страха, а оттого, что подумал: наступил момент пугать. Через секунду все четверо выскочили из дома, едва не сбив с ног обалдевшую пару. Пашка потерял дар речи, а Луиза повалилась в обморок.

Смертельная тишина держалась не меньше трех минут. Пашка недоверчиво вглядывался в представших перед ним идиотов и дрожащими руками придерживал сползавшую наземь Луизу. Наконец он опомнился и произнес:

– Ну, вы даете, мужшины.

Однако «мужшины» и сами не поняли, чего они дали. Берестов был напуган тем, что произошло в доме, Креончик тем, что Луиза не подавала признаков жизни, девчонки были напуганы сами не зная чем. Наконец, после хорошо выдержанной паузы, Луиза медленно подняла голову, прошептала: «дебилы», и снова отключилась. Следом свое веское слово сказал Пашка:

– Так напужать до смерти можно!

– Да я сам напугался до смерти! – стукнул себя в грудь Берестов. – Там в сенях то ли овца, то ли собака.

Креончик издал скептический смешок, а Пашка покачал головой, мол, не до шуток, мужики.

– Не верите? – удивился Берестов. – Да будь я проклят! Загляните сами!

– И заглянем! – угрожающе произнес Пашка.

После этих слов, Луиза начала оживать. Она медленно поднялась, тяжело вздохнула и сняла с себя Пашкины руки, которые непроизвольно оказались под кофточкой. И поскольку ее молчание было куда ужаснее всего этого дома с овцой, или собакой внутри, то решили осмотреть коварные внутренности.

Пашка достал из кармана газету, скрутил в виде факела и поджег. С этим факелом вошли в сени, которые оказались пустыми и тесными, и Берестов удивился тому, что он в них так долго плутал. Затем зашли в саму избу, где посередине стоял огромный стол, у окна сундук, а в глубине накрытый покрывалом диван. За занавеской была кухня с печкой. На кухне стоял еще один стол, более массивный. Именно на этом столе и отрубил своим собутыльникам головы Федька дурачек, когда те заснули.

Видимо, это мысль пришла в голову не только Берестову. Ирина, при виде стола на кухне внезапно всхлипнула и кинулась из дома вон. Факел из газеты к этому времени уже догорал. Все, что нужно, увидели. Точнее, не увидели ничего страшного: ни привидения, ни овцы, ни собаки.

– Да тут привидениям и разместиться негде, – разочарованно произнес Креончик.

– Совершенно негде, – согласился Пашка.

А к Луизе наконец вернулся дар речи. Прокашлявшись, она прошипела подколодной змеей:

– Ну и придурки вы все тут!

11

Следует упомянуть, что факт с расчленением двух местных жителей Федькой дурачком действительно (как любит выражаться милицейское начальство) имел место быть, хотя многие считают это кузоватовской легендой. К уголовному делу приложен рапорт местного участкового Алексей Макарова от 28 августа 1985 года, который участвовал в задержании двадцатисемилетнего инвалида Федора Баранова, имевшего ярко выраженный синдром Дауна. В протоколе четко изложено, что вечером упомянутого дня, домой к участковому нагрянул наряд патрульно-постовой службы, который возглавлял лейтенант милиции Сергей Мартьянов.

– Петрович, центральная усадьба Кузоватово – твой участок? – взволнованно спросил Мартьянов, влетев в дом к Макарову.

– Вообще-то, не совсем, – поморщился участковый. – Мне временно поручено присматривать за поселком, пока не найдут нового участкового…

– Тогда собирайся! – нетерпеливо перебил лейтенант. – И побыстрее! Время не ждет!

– А что случилось? – поднял брови Алексей Петрович, метнув тоскливый взгляд на жену с дымящимся половником. – Я вообще-то только что с дежурства.

– По дороге расскажу.

И по дороге лейтенант рассказал, что полтора часа назад в отдел позвонила некая гражданка Кулибина и сообщила, что ее сосед Федька, который с «приветом», запалил в печи что-то подозрительное. Дым из трубы валит черный, запах приторно-сладковатый, какой бывает в крематории.

– В крематории? – вздрогнул Макаров.

– Именно в крематории, – подтвердил лейтенант. – Чуешь, чем дело пахнет?

– Чую, – сдвинул брови участковый. – Ты говоришь, позвонили полтора часа назад, а почему едете только сейчас?