Письма из замка дракона. Том 0/3. Спойлер-конспект

Вообще, ты меня все время огорчаешь. Написала, что, оказывается, слуга врага Отца рода человеческого и Сына Его тебе сказал, что Инквизиция на тебя нацелилась, ещё до того, как это тебе было с их стороны объявлено. Это хорошо, что написала. Но почему ты Им этого не сказала, когда была у Них?! То, что ты приняла тогда его за одного из Них, тебя не извиняет, а, наоборот, усугубляет вину. Если в Инквизиции, страшно подумать, Господи помилуй, есть предатель, тем более Им это надо знать! А то, что ты могла его спутать с одним из Них, Их очень обидело. А я бы не советовал тебе с Ними ссориться.

Правильно делаешь, что за драконом следишь. Что он никогда не спит – выясни, так или не так. И как он все-таки оборачивается. Кто-то там у вас наверняка знает. Надо найти, кто, и всё выведать. Почему я должен все за тебя придумывать?

Что ты домашнее задание в школе ставишь важнее письма мне, ты дура деревенская.

Что из замка можно выйти, спустившись по веревке, само собой понятно. И что туда можно так попасть.

Что ты там подсчитывала, сколько камней на каждого – это чушь от глупости, а если не от глупости, то очень, очень плохо. Это тогда выпад в адрес Святой Инквизиции. Который Она будет расценивать соответственно. Камни же все пойдут не в карманы отцов-инквизиторов, а на Богоугодные дела. Так что для тебя лучше, если сочтут, что от глупости. Я уж им намекну – исключительно из заботы о тебе. Сего ради, хоть ты и дура, испытываю к тебе отеческие чувства.

Счётом не увлекайся. Не умеешь – не берись. Это дело антихристово – все посчитать и закабалить так всех людей. Хочешь стать подручной антихриста, приготовься к тому, что я от тебя откажусь и тогда не жалуйся при новом свидании. Ещё бы что путное посчитала, например, сколько стоят все драгоценности замка дракона.

Про то, что тому, кто тебя послал, должно быть стыдно за то, что запретил про Миссию разговаривать с другими посланными и послал одну супротив диавола. Пока что мне за тебя стыдно. Не понимаешь, что кто-то из посланных мог сразу расколоться, а ты же не сможешь сама определить ссученного.

Про румбы. Сказано тебе – не умничай. Вовсе об этих румбах не надо было писать. Моряки народ грубый и веруют плохо, то и дело диавола поминают или Имя Божье всуе, грешат россказнями про русалок. Ну так им и наказание будет. И часто на этом свете – в виде шторма. Зачем тебе им подражать? Ты и так посреди ужасающего шторма. А Святой Инквизиции надо будет прикинуть, не разобраться ли с моряками отдельно от прочих сословий.

Насчет карты, кою ты отказалась «красть» и слать, ты тоже зря мне хамишь. И ладно бы мне, я человек незлобивый. Но твои письма не только я читаю. Что значит «не могу»? Другие же могут! И карты в Инквизиции других городов! Перед которыми нашей Тулузской из-за тебя краснеть.

Насчет твоих рисунков. Они как курица лапой, но хоть что-то. Про водонапорную башню: где виадук?! Конечно, хорошо – вода во всем замке из этой башни, но, чтобы воду подавать в саму башню, её надо брать из реки выше по течению – настолько выше, чтобы это место было выше той башни – и строить с того места такой мост для воды – называется виадук. Возле реки он должен быть вровень с ней, а как долина будет понижаться, должен стоять на все более высоких опорах, чтобы к замку подойти будучи уже высотой с водонапорную башню. Тогда вода из реки будет заполнять башню. А избыток нужно вывести через проход под стеной. Про который ты пишешь, что его нет. А так ничего не выйдет – если даже в замке есть колодец, замучаешься воду в башню таскать. Это они там наверняка долго готовились, таскали воду, чтобы новеньких поразить водой во всем замке, а так-то легче себе принести ведро воды, чем принести в башню, чтобы по трубе притекло.

А с большими буквами ты все как есть перепутала. Но что с тебя взять. Не пиши Дракон (зачеркнуто) дракон, пиши просто дракон. И прислужник он врага не Отца и Сына рода человеческого, надо же такое написать, а врага Отца рода человеческого и Сына того Отца, а не Сына рода человеческого!

Про долину, куда тебя дракон унес, писать слишком долго. Я все подробно объяснил твоей бабке, она напишет.

Ты опять в каком-то месте написала доктор с большой буквы. Пусть этот случай поклонения диаволу будет последним. Я передаю тебе официальное предупреждение, что любой такой случай впадения в ересь после этого предупреждения будет считаться вторичным впадением в ересь или рецидивом ереси.

Я был бы склонен отпустить тебе грехи, в коих ты каешься. Грех гордыни – сознаешь свое скудоумие и все равно любишь порассуждать. И недостаток Веры. Но ведь ты и каясь продолжаешь ими грешить. Каясь в том, что осудила судей за ошибку со временем, все же написала, как им, по-твоему, надо было предупредить магистрат, чтобы этой ошибки не было. Каясь в скудоумии и любви к умствованию, рассуждаешь о том, в чем Божья воля, и у тебя получается, что Бог управляет бесами. Так ты договоришься до того, что Бог Сам заставил Люцифера возгордиться и пасть.

Бог не управляет злыми силами, бо Он есть любовь. Он только попускает Злу совершаться там и тогда, когда мы заслужили наказание. И, да, действительно, в конечном итоге все служит Его замыслу, и бесы, не хотя того, тоже. Но Он не подтолкнул слугу врага прилететь пораньше. Думать так кощунственно. Он только заставил обстоятельства сложиться так, чтобы он успел пораньше.

Вот ты можешь заставить крыс поступать так, как тебе надо. Например, тебе надо, чтобы они ушли, и ты натравливаешь на них кошку. Но ты не приказываешь крысам. Они тебе противны. Если бы даже они тебя слушались, ты бы не стала с ними разговаривать. Ведь так? Было бы со стороны любого оскорбительным для тебя, если бы он заподозрил, что ты приказываешь крысам. Так что надо выражаться осторожнее, если лезешь в теологию и демонологию, чтобы не начать по незнанию кощунствовать, по неловкости святотатствовать, и по неосторожности впадать в непростительную ересь. А потому лучше бы тебе в них не лезть.

С тем смиренный раб Божий О’Врилл собственноручно свою собственную неказистую личную печать скромно приложил.

На этом кончается первый том эпистолярного романа (или первая пачка писем)

Удастся ли шпионкам поневоле помочь инквизиторам захватить замок дракона? И как это вообще возможно в принципе? Или дракон раскроет этот заговор и пресечёт его? Что в таком случае будет со шпионками? Это основные вопросы, ответы на которые можно ожидать найти во втором и третьем томе. Ну и, попутно, с какими фантастическими вещами и существами героини познакомятся, как сложатся их отношения с кураторами (которые пока что очень ими недовольны), с насельницами замка и его владельцем. Как он всё-таки оборачивается драконом? (Это ведь не фэнтези, а научная фантастика, если кто забыл). По какой причине улетел из Америки, где его почитали как бога? Зачем ему гарем? Возможно, много неясных пока обстоятельств могут быть интересными.

Вторая пачка писем (31 – 48)

Включает в себя третью и четвёртую серию писем из замка и ответы на них.

Серия писем 3 (письма 31-34)

Эти четыре письма написаны 24 марта 1476 года (по поводу года остались разногласия). Снова изменим порядок их расположения, чтобы он совпал с порядком ответов на них, начиная с самого дальнего города, Майнца, и заканчивая Тулузой.

Все девушки описывают, каждая со своей точки зрения, первую попытку разрешённого общения между собой.

Все пришли к Марте в Циуатлан (Южную башню), в комнату для посиделок. Августина возражала, но и к себе не звала, пришлось идти. Пришла и стала спрашивать Юлию, какое у неё, Августины, секретное имя. Притом ошибочно назвала Юлию именно этим именем. Юлия её поправила, остальные с таким распределением имён согласились, а спорить с Мирей Августина не осмелилась. (Путаница обусловлена незнанием правила, по которому имена сочинены – хотя кажется, они не случайны, а имеют какое-то отношение к самим девушкам. Марта догадывается о правиле, но не уверена и никому не говорит. В итоге они догадываются неправильно, и кураторам потом приходится их поправлять).

Никто не решался заговорить о трудном деле, не зная, с чего начать. У всех свои основания для нерешительности. То есть оно на самом деле одно – страх. Но выражается по-разному. Марта философствует о соотношении Судьбы и Божьей воли. Мирей думает о разделении в обществе функций разных сословий, и о том, что их компания заговорщиц как раз и состоит из разных сословий – уж не из этого ли исходили кураторы, формируя группу? Юлия опасается, что кураторы с этим разрешением общаться поторопились, т.е. вдруг решат потом, что поторопились, а за свою ошибку спросят с девушек. Тем более, что они собрались как раз в Несчастливый день – среду. Вспомнив это, Юлия вспомнила и совет Клода спросить у остальных, разделяют ли они её мнение про среду (и мнение Клода). И – Клод были ПРАВ. Даже дважды. Первое – только у Мирей несчастливый день был среда, у двух других – четверг! Второе – да, Юлия удивилась, как Клод и предсказал! Ведь четверг – это несчастливый день на будущий год (до которого уже было 4 дня, когда они собрались, а теперь, когда она срочно пишет письмо, будущий год настанет уже завтра).

Юлия шепнула Марте на ухо: «Мы похожи на набор наживок, которые берет рыбак, когда не знает, на какую из них скорее клюнет. Понятно, кто должен клюнуть. И кто будет подсекать. Но наживке не поздоровится в любом случае». Остальные молчали.

Марта думает: глупо такую странную компанию заговорщиц собирать и рассчитывать, что у неё что-то получится. Чтобы не впасть в уныние, выражает их непохожесть шуточным стихом:

Невкусно класть в одно жаркое соль, сахар, перец и лимон!

(Мирей запомнила его как: соль, сахар, перец и лимон не сочетаются в жарком. А Юлия: невкусно будет, коль приправы – соль, сахар, перец и лимон!)

Юлия восхитилась, как это немка сочиняет стихи по-французски. Интересно, думает она, кто из нас что из этих приправ? Мирей, правильно понявшая замысел, но считавшая, что в правильном иносказании должен работать и первый смысл, возразила, что эти приправы вполне сочетаются. Юлия:

В пирожное не ложит повар горчицу, перец и хинин!

Это тоже не понравилось Мирей из-за простонародного «ложит». (Ясно, правильное «кладет» не укладывается в размер). Мирей:

Вино не сделаешь из хмеля, добавив в солод виноград!

Августина, сидевшая с несколько остекленевшим взором, вдруг, уставясь в пространство, каким-то не своим голосом:

В один костер нельзя засунуть дрова, картошку и шашлык!

Никто не понял (что такое картошка? что такое шашлык?), а переспрашивать почему-то побоялись. Как-то она в этот момент смахивала на древнюю пифию. И вряд ли сама поняла, что сказала. На этом кулинарная тема сама собой сошла на нет, и Юлия, думавшая «а что? если мы можем вместе стихи сочинять, может, не все так и с заговором безнадежно?», продолжила, перейдя на близкую ей ювелирную тематику:

В один браслет не вставит мастер коралл, рубин и изумруд!

Тоже неубедительно: почему в одном украшении нельзя сочетать разные камни? Мирей:

Меч не сковать из меди сплава с железом, оловом, свинцом!

Она имела в виду, что олово сплавляют с медью, чтобы получить бронзу, железо тут вообще ни причем, а свинец ни при чем в обоих случаях. Но это требует специальных знаний. Тогда Марта:

Лягушке не скогтить куренка, орел не ловит комаров!

Тоже на тему их странной компании. Но не совсем удачно: вышло, наоборот, что-то вроде полезности такой смеси – дескать, каждый своим делом занимается. Упорно вылезает не тот смысл, который хотят выразить сочинительницы. Юлия:

Воз соли влечь поди, попробуй, хоть ты и призовой рысак!

Эта аллегория до них дошла, но монсеньоре Тов (которая запомнила и воспроизводит в своём письме это как: попробуй потащить воз с солью, будь ты хоть рыцаря конем!) не понравилась форма, и она взялась переделывать:

Телегу влечь не запрягает никто курьерского коня!

Но тут же поняла, что еще лучше не совершенствовать оформление предложенного сюжета, а улучшить сам сюжет, добавив животных:

Нельзя запрячь одну карету оленем, мулом и быком!

Не любит она меня, подумала Юлия. А что делать? Аристократы не любят горожан, даже простых бюргеров, а уж патрициев – в особенности. Зачем ей потребовалось простой воз превращать в изысканную карету? Для благородства? Марта, которая искренне не видела тут никакого соревнования, а только забаву, в своем варианте походя переделала карету обратно в воз. А животных, которых предлагалось запрячь, пришлось бы везти со всех концов мира:

Запрягшись, сокол, лещ и кобра не сдвинут ни на локоть воз!