Под покровом тьмы. Легенды Эруада. Книга первая

– Ничего не хочу слышать! У тебя, по крайней мере, зубы целы остались. Всё, ужинать! – На этом Варнор развернулся и твердыми тяжелыми шагами проследовал в кухню, где Эмилия уже принялась готовить. Спорить с отцом было бесполезно, и Флаури это знал. Покачав от досады головой, он, волоча ноги, двинулся к рукомойнику.

* * *

Наутро Флаури почувствовал, как все тело буквально наполнилось новой жизнью благодаря вчерашним примочкам из эйрских луговых трав и свиного жира, что бережно прикладывала к синякам мать.

«И как она только умудряется приводить в чувство изнывающее от боли тело всего за одну короткую ночь?»

Точно волшебница, Эмилия справлялась с любыми синяками, коих немало набивали себе братья в бесконечных утренних схватках. Да и с Академии Джорджио, бывало, возвращался, покосившись на один бок. А Флаури и вовсе частенько попадал в истории, рассказывая затем, что упал с крыши сарая.

Лечебные травы Эйрдалла славились своими заживляющими свойствами на весь Эруад. Еще во времена Сарветанга – великого ежегодного праздника, проходившего в Срединных землях в Храме шести богов, эти травы ценились не меньше крианитовой руды, что добывали вьорны во время извержения их Чудесного Вулкана. Любые болячки, синяки и ссадины сходили за считанные часы. Глубокие порезы, затягиваясь, не оставляли шрамов. А болезней жители Эруада не знали долгое время. Но знаниями сбора трав обладали лишь дриады Эйрдалла, что ушли вместе с эльфами на Эдиан несколько столетий назад. И теперь люди, заселившие прекрасные леса нимф, лишь методом проб и ошибок изучали алхимические свойства каждого из миллионов растений, быстро увядавших после Месяца Вечного Древа. Говорят, что дриады собирали травы исключительно в эти тридцать дней, когда леса наполняются едкой смертоносной пыльцой цветущего Древа – Чуда Эйрдалла, а травы наливаются высшими целебными свойствами. Сейчас же эйрцы довольствовались лишь тем, что могли собрать по прошествии месяца. Ведь секрета выживания дриад в ядовитой пыльце не смог разгадать никто. Она обжигала кожу словно огонь, разъедала глаза будто кислота, а вдохнув ее, не избежать было смерти.

В цене травы и цветы выросли в несколько раз, хоть и обладали теперь слабым лечебным эффектом, ведь в Алакорн их доставляли из Эйрдалла не через Дъервенмарскую равнину, а по западному тракту до гор Хагерита, а затем в Къёрденфелл, минуя опасные болота вьорнов. Такой неблизкий путь хоть и не таил в себе множество опасностей, нежели тракт северный, но пройти его оказывалось целым испытанием.

На вопрос Джорджио по поводу тренировки Флаури одобрительно закивал и стал собираться. Сегодня они встали на два часа позже, поскольку у Джорджио был выходной в Академии. Наскоро накинув рубаху, порты, натянув сапоги и темно-коричневую кожаную тунику, сделанную кожевником Мартеном по просьбе Варнора, Флаури выскочил из дома.

На улице только что начала просыпаться жизнь. Солнце уже показалось из-за восточных заснеженных холмов, залив ярким и теплым утренним светом все вокруг. Жители лениво разбредались по своим делам. После ночного дождя пахло свежей проснувшейся после зимы зеленью.

На этот раз братья не стали сломя голову бежать к облюбованному ими месту, а решили насладиться прекрасным погожим утром и медленно двинулись в сторону северного леса.

Дорога вилась меж домами, низенькими и изрядно покосившимися, словно от усталости. Деревня расширялась в сторону Даллор-Кура, заняв все свободное пространство на возвышенности.

В Веорне насчитывалось около ста пятидесяти жителей. Большинство занималось торговлей на рынках Даллор-Кура, имея в своем распоряжении собственное хозяйство. Немногие жили лишь тем, что производили на полях, либо собирали в окружных лесах. Благо природа в северных краях не щадила богатств.

В деревне только красно-коричневый дом и одновременно резиденция старосты Веорны был отстроен в три этажа с красной черепичной двускатной крышей. Слева имелась светло-зеленая двухэтажная пристройка – местный Зал Советов и Суда. Высокие и узкие окна с красивыми резными ставнями, окрашенными золотистой краской, занавешены вязаной тканью. Это означало, что хозяева все еще спят. Да и чего вскакивать-то в такую рань в воскресенье.

Добравшись до вершины холма, братья застыли в изумлении. Просыпавшаяся природа полыхала такой непередаваемой красотой, что хотелось вечно наблюдать за столь прекрасной картиной. Зеленая поверхность холмистых пространств медленно заполнялась пока еще тусклым, но уже согревающим солнечным светом. Внизу, извиваясь как неведомая бело-синяя змея, бежала бурная Сиенна.

Все вокруг наполнилось ласкающими слух звуками: весело перекликаясь, гаркали, чирикали и свистели птицы, то и дело сновали по веткам белки, легкий ветер гулял и шумел в траве, в листьях деревьев и таял, исчезая где-то за холмами. Несколько минут природа пела свою утреннюю песню, и вдруг благородную мелодию нарушили звуки ударяющихся друг о друга клинков. Братья вновь начали извечную битву, ловко уворачиваясь и нанося новые удары.

Флаури внезапно почувствовал, как просыпается боль в боку, куда вчера зарядил Грен, и на мгновение потерял бдительность, чем и не преминул воспользоваться Джорджио. Удар. Еще удар. Толчок в грудь. А затем меч Флаури, выставленный для отражения удара, с хрустом сломался, а мальчик, не удержавшись, покатился по травянистому склону.

– Чего разлегся? Давай поднимайся! Сразимся врукопашную! – крикнул сверху брат, но Флаури внезапно поднес указательный палец к губам.

– Слышишь? – спросил он, показывая в сторону леса.

– Нет! Ничего не слышу! – нетерпеливо замотал головой брат. – А ну залезай, иначе я сейчас спущусь к тебе сам! – вновь прокричал Джорджио, но Флаури махнул на него рукой и медленно поднялся на вершину.

– Какая-то странная тишина. Тебе не кажется? – оглядываясь, сказал он.

Действительно, все вокруг вдруг стихло, перестали петь птицы, ветер, словно от испуга скрылся за Гарадскими горами. Даже течение Сиенны, казалось, замедлило свой бушующий поток, прислушиваясь к чему-то зловещему.

– Крики! Ты слышишь? – почти беззвучно спросил Флаури.

– Что?

– Кричит кто-то!!! – раздраженно тыкнул Флаури на юг.

Джорджио напрягся, прислушиваясь к непонятному шуму, доносящемуся из-за леса.

– Это из деревни! – мрачно произнес он, и в следующий миг они уже неслись вниз по склону.

«Убийца! Помогите! Это он! На дыбу его!» – услышал Флаури и в полном недоумении вдруг остановился, когда они с Джорджио вбежали в деревню. Они увидели, как возле их бревенчатого двухэтажного дома столпился народ, а впереди всех, размахивая руками, колотилась в дверь Дори, жена Арбена. Наскоро накинутый желтоватый домашний халат, растрепанные темно-русые волосы, босые ноги – все это говорило о том, что торопилась Дори в гости к Варнору очень сильно, созывая по пути толпу поддержки.

– Ничего не пойму, – негодующе произнес Джорджио.

– Надо посмотреть, – сказал Флаури, в глубине души понимая, что между отцом и Арбеном произошел конфликт.

Они подбежали к бушующей толпе и попытались поинтересоваться причиной столь серьезного беспокойства, однако на них только мрачно косились и отворачивались. В окна полетели камни, люди дико кричали, размахивая, кто вилами, кто палками, кто топорами и требовали, как выяснилось, жестокой расправы.

– Варнор!!! Это он убил! Выходи ничтожество и ответь за свой мерзостный поступок! – кричала Дори, обливаясь слезами.

Повернувшись к толпе, она вдруг увидела позади всех двух братьев и, очертя голову, кинулась к ним.

– Эт-то в-все ваш от-тец! Это он у-убил е-е-его! – захлебываясь, в истерике ревела Дори.

– Кого? – в один голос крикнули братья.

Дори одернулась и несколько секунд в недоумении смотрела на них.

– Мужа моего!!! Это он!!! – вновь взревела она.

На дороге показался деревенский староста Джолл с небольшим, в шесть человек, отрядом стражников. Смуглый, высокий, телосложением едва уступал бывшему, но все же кузнецу Варнору; длинные прямые волосы имели абсолютно неестественный, но все же родной, белый цвет, обвораживающий приятным и ласковым блеском. Наскоро одетый темно-синий плащ с высоким воротом и шитыми золочеными нитками краями бортов развевался при быстрой ходьбе, словно Джолл парил над землей. Видно было, что тревожными вестями его вырвали из постели – под плащом виднелась белая ночная рубаха, а вместо привычных черных кожаных сапог с серебристыми пряжками на ремешках на ногах болтались клоги, производимые искусными мастерами севера из различных видов древесины, не поддающейся растрескиванию. Такая обувь удобна для ношения в заболотистой местности, и по деревенской грязи в ней не замочишь ног, да и не придется пачкать выходные сапоги.

Неукротимо яростный взгляд карих глаз прожигал насквозь разбушевавшуюся толпу, которая в тот же миг отступилась и замолкла. Стражники выставили мечи и щиты, готовясь в любой момент дать отпор сельчанам. Наместник остановился, и стражники встали рядом с ним по трое с каждой стороны.

– Что здесь происходит? – чуть вскинув подбородок, медленно произнес Джолл.

Началась неразбериха, со всех сторон кричали люди, перебивая друг друга. Джолл резким движением вскинул правую руку, и тотчас громогласный шум сменился полной тишиной. Староста сделал еще одно движение, указав на Дори и давая знак «Говори».

– Мы… Я… Это он, Варнор!!! Он убийца! Он… – запинаясь, кричала Дори.

– Хватит! – властным голосом остановил ее Джолл. – Кого он убил?

– Моего мужа! – наконец, успокоившись, произнесла она.

– Кто видел, как это произошло? – обводя глазами толпу, крикнул староста. Ответом ему было молчание. Кто-то мотал головой, кто-то отводил глаза.

Джолл презрительно фыркнул.

– Так вот как вы вершите правосудие, граждане Великого Алакорна, храни вас всех Фар-Фалиен! – начал поучительную речь староста. – Бросаетесь с дубинами и вилами на человека, не убедившись наверняка, что он совершил преступление, и должен быть предан Справедливому Суду. Что вы делаете вместо этого? Чем вы сейчас отличаетесь от племени диких и безмозглых вьорнов? Это им еще не чужды насилие и убийства соплеменников! Это им не известны такие понятия, как справедливость и честь! Ради чего мы воевали с ними? Чтобы, в конце концов, стать такими же, как они?

Все вдруг опустили головы. Даже Дори перестала причитать.

Джолл продолжал:

– Сейчас прошу всех разойтись по своим делам! О времени разбирательства вам будет сообщено позже!

Под пристальным взором старосты народ разбрелся в разные стороны, то и дело негодующе бормоча. Но спорить никто не стал. Остались только Джолл, Флаури, Джорджио и Дори. Она села на крыльцо, закрыв голову руками, и тихонько заплакала.