Дорога на фронт

Расстояние в десять км снаряды прошли за двенадцать секунд. Сработали боевые взрыватели, установленные на эту дистанцию. Перед летящими в ряд, самолётами возникли белые шапки крупных разрывов.

Стальная шрапнель разлетелась во всех направлениях. Яков увидел, как мотор самого крайнего «юнкерса» вспыхнул. Лейтенант убедился, что не ошибся в прикидках.

Подбитый фашист немедленно вышел из чёткого строя. Лётчик вильнул в левую сторону и бросил свой боезапас, не глядя, куда он там попадёт? Скорее всего, бомбы врезались в позиции фрицев, но вражеский ас не обратил на подобную мелочь никакого внимания. Своя жизнь гораздо дороже, чем чья-то чужая. Пусть даже те, кто погиб там внизу, служили в одной армии с ним.

Пилот развернулся в обратную сторону и, быстро теряя высокую скорость, упрямо тянул прямо на запад. Рухнул ли он на просторах безводной степи, или добрался до базы, Яков конечно, не знал.

Но одного из стервятников, лейтенант записал на счёт батареи. Ведь фашисты будут чинить повреждённый мотор бомбардировщика. Значит, в ближайшее время. он не ударит по советским позициям. А это самое главное на сегодняшний день.

Парень встал в неглубоком окопе, что был прорыт между вторым и первым орудием. Поднял к лицу потёртый бинокль, который получил от сержанта и посмотрел на самолёты противника. По мере их приближения, он постоянно корректировал орудийный огонь. Его заместитель командовал на другом фланге боевого участка.

Интенсивный обстрел длился не более двух с половиной минут. За это короткое время, три батареи отправили в небо целых три сотни снарядов. Верхняя линия фашистских стервятников вдруг поломалась. Ещё две машины стали дымить и повернули назад.

Остальные пилоты отчётливо поняли, что огонь очень плотный, и тут же последовали примеру товарищей. Они бросили бомбы там, где придётся, по широкой дуге развернулись над ничейной землёй, и ушли восвояси.

По команде начальника, наводчики перенесли прицел всех орудий на высоту в шесть тысяч метров. Теперь все стали стрелять по второму эшелону машин. Через пару минут, плотная завеса разрывов рассеяла среднюю линию нападающих фрицев.

К этому времени, «хенкели» оказались в непосредственной близости от батареи зенитчиков. Пилоты дружно открылись широкие люки. Смертоносные бомбы, словно горох, посыпались вниз. Десятки внушительных «чушек», весом в пятисот килограммов, врезались в почву. Степь задрожала, как в ходе сильных подземных толчков.

Мощные взрывы подняли к небу огромные массы песка и камней. Тучи осколков со свистом рванулись в разные стороны. Они сокрушали всё то, что встретилось им на пути. Цилиндры с тротилом падали ближе и ближе. Цепочки разрывов подкрались вплотную к позициям.

Перед зенитками вспухли султаны из дыма и пыли. Увидев всё это, Яков вздрогнул всем телом. Парень не смог пересилить панический страх, заполнивший душу. Он не устоял на ногах и свалился на дно небольшого окопа.

Яков закрыл затылок руками. Крепко зажмурился и стал что-то шептать про себя. То ли, прощался с такой коротенькой жизнью? То ли, молился теми словами, что пришли почему-то на ум?

Рядом вдруг грохнуло с чудовищной силой. В голове загудело чугунным набатом. По щеке и губе поползло, что-то очень горячее. Парень коснулся лица. Глянул на кончики пальцев и неожиданно понял, из уха и носа текут струйки крови.

На лейтенанта обрушился град мелкой щебёнки и завалил его ноги до пояса. Атмосфера наполнилась мельчайшими частицами почвы. Их оказалось так много, что стало нечем дышать. Яков сдёрнул пилотку с макушки. Закрыл рот и нос, и втянул в себя воздух сквозь пропотевшую ткань.

Звуки бомбёжки доносились до парня, как сквозь плотную вату. Однако, он всё же, услышал вой пикировщика. Ощутив, что земля перестала дрожать от ударов, парень стал шевелиться. С ощутимым трудом он освободился от грунта, укрывшего нижнюю часть. Осторожно поднялся на корточки и быстро выглянул из неглубокой траншеи.

Яков увидел, что второе орудие продолжало стрелять. Два номера из расчёта всё ещё находились на жёстких сиденьях. Бойцы дружно крутили маховички поворотного и подъёмного механизмов орудия и напряжённо целились в небо.

Они держали на мушке «лаптёжника», напавшего на расположенье зенитчиков. Третий солдат вставил снаряд в открытый казённик, четвёртый бежал за новым припасом.

Раздался другой оглушительный взрыв. Туча осколков взвизгнул в воздухе, и попала в бойца, сидевшего справа. Наводчика сбросило наземь, словно густой железной метлой.

Подчиняясь инерции, пушка ещё повернулась на самую малость и заряжающий выстрелил. Снаряд проскочил ствол орудия, вылетел в воздух и врезался в брюхо машины, падавшей в глубоком пике.

Боеголовка разорвалась внутри фюзеляжа и разнёсла его в мелкие части. Сохраняя свою траекторию, клочья обшивки, крылья и хвост пролетели ещё сотню метров и, кувыркаясь, рухнули вниз.

Яков поднялся на дрожащие ноги. Пошатываясь от сильной контузии, он с, максимально возможным для себя ускорением, поспешил к осиротевшей зенитке. Пока лейтенант ковылял до орудия, другой наводчик уронил подбородок на грудь и начал безвольно валиться на землю.

Офицер подхватил бойца «под микитки». Отволок его в сторону метра на два и торопливо вернулся назад. Даже не вспомнив о щегольских брюках, любовно ушитых бакинским портным, парень упал на железное кресло, густо залитое кровью. Он крепко схватился за тёплые ещё рычаги и краем глаза увидел, что место второго номера занял какой-то солдат.

Пушка крутнулась вокруг вертикальной оси. Тёмное жерло направилось в сторону противной сирены, доносившейся с неба. Глядя вперёд, Яков вращал маховик и разворачивал пушку вдоль горизонта. Солдат, находившийся слева, поднимал длинный ствол боевого орудия.

Общими силами, они совместили перекрестье прицела с напавшим на них «пикировщиком». Каким-то мистическим образом, лейтенант разглядел лицо фрица, сидевшего за толстым стеклом, и громко крикнул: – Огонь!

Заряжающий дёрнул за спусковое устройство. Грохнул оглушительный выстрел. Кабина стервятника тут же исчезла в облаке раскалённого газа. Взрывная волна смяла корпус «лаптёжника», словно бумажный, и швырнула обломки в разные стороны. Они посыпались вниз, не задев окопы с солдатами.

Соседи справа и слева тотчас поддержали одинокую пушку. Зенитчики других батарей открыли ураганный огонь. Множество мощных снарядов полетели в самолёты фашистов.

Заметив, что обстрел очень резко усилился, четвёрка «лаптёжников» прекратила атаку. Висящая над землёй, «карусель» тотчас развалилась. «Пикировщики» бросили бомбы, не глядя, куда те попадут? Они повернули на запад и улетели зализывать раны. К счастью, их бомбы не задели орудия и не причинили бойцам никакого вреда.

Какое-то время, три батареи дружно стреляли вслед удиравшим фашистам. К сожаленью зенитчиков, самолёты летели над самой землей. Они очень быстро скрылись из вида.

Яков откинулся от рамки прицела и весьма неуклюже сполз с железного сиденья наводчика. Голова офицера сильно кружилась. Чтобы не рухнуть на землю, он ухватился за ближайшее колесо у лафета. Подождал пока, пройдёт дурнота. Медленно выпрямился и осмотрелся вокруг.

Поднятая бомбами, пыль плотно застилала глаза. Яков с трудом разглядел, что пушки стояли на прежних местах. Как ему показалось, все они уцелели. Дела с личным составом обстояли значительно хуже.

Возле орудий его батареи мелькали головы лишь пяти, самое многое, шести человек. Остальных почему-то не было видно. То ли, их всех побило осколками? То ли, контузило взрывами? Наверное, они не могли стоять на ногах, как это случилось с самим лейтенантом?

Взглянув на солдата, который сидел на месте другого наводчика, Яков хрипло спросил: – Где мой заместитель, Лобов Иван?

– Убит! – ответил боец и кивнул на двух пехотинцев, что находились у стенки окопа.

Лейтенант бросил взгляд на сержанта. Левая сторона головы у него была сильно разбита. Глаз вытек, губы разорваны, а половина зубов и вовсе исчезла. Сухая земля под ним потемнела от обилия пролитой крови.

Лишь после этого, парень вдруг вспомнил, что было не очень давно. Пребывая в какой-то горячке, он же сам оттащил человека от орудийной платформы. Сам отволок от пушки в сторонку и уложил рядом с погибшим сержантом. Однако, он даже не понял, что Лобов Иван отдал Господу душу.

Взглянув на бойца, на чьё место он сел в ходе атаки, Яков заметил приличный осколок, торчащий из его головы. Лейтенант потрясённо подумал: – «Ведь он умер вместе с сержантом. Кто же крикнул «Огонь»? Или заряжающий понял, что командовать некому и сам сделал выстрел?»

Повернувшись к солдату, зенитчик невнятно спросил: – Боец ты, как себя чувствуешь?

– Оглушило слегка. – ответил красноармеец. Причём, произнёс эти слова значительно громче, чем следовало.

– «Или сам плохо слышит после контузии, или же, думает, что я тоже оглох?» – лейтенант попытался стереть кровь с правой щеки. Она уже прочно засохла. Пришлось пока отказаться от этого.

– Потом, в землянке умоюсь. – сказал он себе.

Яков кивнул на бойцов, лежащих возле зенитки, словно тряпичные куклы и приказал: – Займись всеми ранеными, а так же убитыми. Я пойду, посмотрю, как там другие орудия?

Парень привычно взглянул на хронометр. Он весьма удивился тому, что с начала налёта прошло всего тридцать минут. Ему показалось, что бой длился больше чем час. Даже, скорей полтора. Яков поднёс запястье к левому уху. Он с трудом разобрал тихий стук многих колёсиков.

– «Значит, стрелки нормально идут. Всё дело в моём восприятии…» – начал лейтенант размышлять. Поняв, что не время сейчас думать об этом, он оборвал сам себя. Отбросил досужие мысли. Обошёл все боевые позиции, и с огорчением выяснил, что дела обстоят не ахти. И это, если сказать очень мягко.

Все пушки были побиты осколками и очень нуждались в мелком ремонте. Из сорока двух бойцов, которых он утром взял себе под команду, после полудня, на ногах оставалось лишь тридцать четыре.

Трое оказались убиты на месте. Пятеро ранены, двое из них тяжело. Скорее всего, они скоро умрут. Все остальные зенитчики измотаны до крайних пределов. Им бы сейчас отдохнуть, хотя бы до вечера, а там будет видно. Можно ли их снова поставить к орудиям?

От контуженого молодого ефрейтора, служившего здесь со вчерашнего дня, Яков узнал, что приехавшие утром ремонтники сгрузили с машины ящик с каким-то железом. Ни одного офицера на батарее тогда не имелось. Припасы оставили в землянке солдат.

Вместе с другим, менее пострадавшим бойцом, парень сходил в то жилище. Лейтенант нашёл там коробку с запасными частями и кое-каким инструментом. Вдвоём они принёсли все детали к ближайшей зенитке и стали чинить боевой механизм.

Всё делал Яков, солдат был на подхвате. Устраняя поломки, зенитчик подумал: – «Ещё пара подобных атак и здесь останется меньше людей, чем было утром, до моего появления».

К счастью бойцов, пушки пострадали несильно. Уже через час, их удалось привести в состояние готовности к бою. Пока он возился с повреждённой матчастью, бойцы перевязали всех раненых. Затем, подняли на руки «лежачих» и отнесли в большую землянку, стоящую возле «дороги». По ней всегда приезжали «полуторки».