Дорога на фронт

Трое из «лёгких» взяли бинокли и заняли места наблюдателей. Те красноармейцы, кто стояли ещё на ногах, подносили снаряды. Лишь после того, как боекомплект переместился к орудиям, они занялись другими делами. Более скорбными.

Пришёл черёд тех бойцов, что погибли в последней атаке фашистов. Четыре крепких солдата, по-очереди подходили к ещё неостывшим телам и брали их за руки, за ноги.

Спотыкаясь в ходах сообщения, живые, чуть ли не волоком, тащили мёртвых товарищей на ближайший пустырь. Туда, где находилось скромное кладбище. К счастью оно располагалось в низинке. Фашистские снайперы не могли наблюдать за этим участком.

Уложив всех покойников коротким рядочком, бойцы взяли лопаты, поплевали в ладони, и разравняли дно воронки от бомбы, одну на троих. Они пустили в могилу убитых зенитчиков. Закрыли бледные лица их же пилотками и закопали без всяких салютов и длинных речей.

Слегка отдышались, солдаты написали фамилии павших на крышке, снятой с какого-то ящика, и установили простой «монумент» на свеженасыпанном холмике. В печальном молчании постояли минуточку рядом и, еле двигая усталые ноги, двинулись к пушкам.

Всё это время, остальные бойцы расчищали окопы возле зениток. Они выбросили из них кучи земли, насыпанной взрывами бомб. Убрали обломки досок от раскуроченной тары для боеприпасов и великое множество стреляных гильз. Всё это сбросили в небольшую низину.

Затем, приготовили десятки снарядов к новому бою, который наверняка, очень скоро начнётся. Выставили двух часовых. Свалились в мелкую пыль там, где стояли и тотчас уснули. Вернувшиеся с погребенья, могильщики, не мешкая, рухнули возле лежащих соратников, и застыли, как трупы.

Вспомнив, что нужно связаться со штабом полка, Яков решил, нужно сходить к прожектористам, что находились поблизости. Он кое-как отряхнул запылённую форму и пошёл на восток, к их огромным машинам.

Лейтенант равнодушно взглянул на молодую блондинку, с сержантскими треугольниками в тёмно-зелёных петлицах. Парень увидел красноармейца, пробегавшего мимо. Остановил и спросил: – Где найти командира?

Тот затоптался на месте, как конь, но не посмел возражать офицеру. Он сопроводил зенитчика к большому железному ящику защитного цвета. Указал на начальника подразделения, возившегося со сложной аппаратурой, и убежал по срочным делам. Яков представился капитану и попросил разрешения позвонить по команде.

Рыхлый и пожилой офицер, сразу видно из штатских, с интересом взглянул на незнакомого парня. Он подумал о том, что это уже третий связной, от зенитчиков за прошедшие сутки, но ничего не сказал. Кто его знает, может быть, они ходят сюда все по-очереди? Посмотреть на девчат, познакомиться. Шуры-муры, и прочее?

Понимая, что дело их ещё молодое, капитан лишь молча кивнул. Закрыл дверцу железного шкафа на ключ и предложил гостю пройти за ним следом. Офицер отвёл его в свою небольшую землянку. На ящике от зенитных снарядов стоял армейский полевой телефон. Видно солдаты его провели с их ближайших позиций.

Парень шагнул к отлично знакомой деревянной коробке. Она была размером в три больших кирпича, положенных плашмя друг на друга. Яков открыл глубокую верхнюю крышку, крепившуюся на петлях по длинному краю. Вынул тяжёлую трубку из бакелита и нажал на красную кнопку с надписью – «Вызов».

Спустя пять секунд на том конце провода возник девичий голос. Узнав в чём, собственно, дело, лейтенанта соединили с дежурным майором. Парень назвался по форме и доложил о потерях своей батареи. Затем, перечислил фамилии, имена и отчества трёх погибших солдат.

Подождал, пока всё записали, и сообщил, что сбиты два «пикировщика». Ещё четыре «бомбёра» сильно дымили. Под конец сообщил, что людей и снарядов осталось так мало, что ещё одно такое сражение, и на позиции будет некому и нечем стрелять.

Штабной офицер всё внимательно выслушал. Сообщил лейтенанту, что всё он знает об этом, но пушкарей сейчас взять, ему решительно негде. Поэтому, обходитесь теми бойцами, которые есть. Сегодня утром, дивизия обещала прислать взвод пехотинцев. Как только они подойдут, то сразу направятся к вам.

Ближе к вечеру, подъедет пара «полуторок». Привезут еду со снарядами и прочим довольствием. С собой заберут сильно раненых. На том разговор и закончился. Дежурный пожелал всем удачи в бою с оккупантами и немедленно отсоединился от связи. Скорее всего, его кто-то ждал на другом телефоне.

Отключив аппарат, Яков сказал капитану: – Большое спасибо! – и достаточно твёрдо отказался от предложенной старым хозяином «рюмочки чая». Лейтенант вышел из тесной земляники и отправился на свою батарею. Он не обращал никакого внимания на тех стройных девчат, что попадались ему на пути.

Лейтенант обошёл все четыре орудия и убедился, что служба идёт точно так, как ей положено армейским уставом. Стреляные гильзы убрали в сторонку, чтобы они не мешались у бойцов под ногами.

Ящики с боеприпасами предусмотрительно вскрыли и расположили поближе к зениткам. Сами снаряды уже подготовили к началу стрельбы. Наблюдатели вовсе не спали, как другие бойцы. Они стояли в окопах и смотрели в синее небо через большие бинокли. Вдруг там покажутся самолёты фашистов?

Яков вернулся в своё небольшое жилище и, по привычке, взглянул на свой новый хронометр. Парень увидел, ёще нет пяти. Он тут же решил, что после взрыва какой-нибудь бомбы, стрелки застыли навечно. Зенитчик поднёс дорогие «котлы» к правому уху и с удивлением услышал мерное тиканье.

– «Столько всего нами сделано после первой атаки, а на циферблате семнадцать часов, без каких-то минут». – размышлял лейтенант: – «Если и дальше, время так будет тянуться, то сутки на батарее покажутся долгими». – что случится с ним дальше, по прошествии столь короткого срока, он не хотел даже думать: – «Будет, что будет!» – сказал себе парень и тут же занялся другими делами.

Открыв старый термос общеармейского защитного цвета, Яков взял мятую солдатскую кружку и торопливо напился тёплой невкусной воды. Не выходя за порог тесной землянки, он ополоснул пылающее жаром лицо. Немного расслабился и внезапно почувствовал, что ему нездоровится. После контузии, голова сильно болела и немного кружилась.

Лейтенант осторожно приблизился к узкой лежанке. Упираясь в доски руками, он опустился на жёсткое ложе. Повернулся на спину, устроился, как можно удобнее и плотно закрыл измученные солнцем глаза.

Под тёмными веками парня вспыхнуло множество радужных точек и разноцветных колец. С каждой секундой, они становились всё ярче, злее, крупнее. Их мерцающий блеск быстро заполнил всё пространство гудящего черепа. Зенитчик подумал о том, что сейчас его взорвёт изнутри.

Когда стало казаться, что мозг больше не вынесет напора фотонов, свет стал понемногу бледнеть. Он слабел до тех пор, пока совсем не погас. Потом, всё повторилось, в обратном порядке. На счастье парня, он уже крепко спал и не видел феерию фантастических образов, терзающих его контуженый мозг.

Вторая атака

Минут через тридцать, раздался крик наблюдателей: – Внимание, воздух!

Очнувшись от забытья, лейтенант вскочил на дрожащие от слабости ноги. Забыв о сильной контузии, он бросился к выходу. Очутившись на пороге землянки, Яков остановился, вернулся назад и схватил тяжёлую каску, что звалась «халхинголка». Хоть она весьма устарела, но железо от этого хуже не стало. Оно хорошо защитит черепушку от мелких осколков.

Офицер нахлобучил увесистый шлем поверх пыльной пилотки. Выскочил из двери наружу и, затягивая на ходу ремешок, быстро взбежал по склону оврага. Парень поднял глаза к синему небу и увидел ту же картину, что была в вышине после полудня.

Так же, как утром, к тракторному заводу двигались три эшелона фашистских стервятников. Только теперь, в каждом из них находилось до пятнадцати больших самолётов. Следом за воздушной армадой виднелся такой же внушительный строй фашистских машин.

– Очень похоже, что удар придётся не только по нам, как по бедным сиротам, но и по нашим товарищам справа и слева. – пробормотал испуганный Яков. Словно услышав эти слова, самолёты не спеша перестроились и встали в длинную линию. Сейчас они шли сразу на три батареи.

Заместителя у лейтенанта теперь уже не было. Вся тяжесть командования упала на крепкие плечи одного лейтенанта. Резвой рысцой офицер оббежал все четыре орудия. Он отдал нужные распоряжения и крикнул: – Огонь!

Соседи-артиллеристы тоже не сидели без дела. Они сразу включились в работу. Все посылали снаряды в фашистов с такой частотой, как только могли. То есть, до двадцати выстрелов в течении минуты.

В этот раз, двухмоторные «Junkers 88» шли на максимально большой высоте. Они держались, не менее чем, в девяти верстах от земли. Это позволило фрицам весьма увеличить дальность полёта сброшенных бомб. Поэтому, не только снаряды зенитчиков могли оказаться вблизи самолётов, но и сами орудия уже находились в зоне их поражения.

Боясь угодить под прицельный огонь, пилоты плевали на точность. Они не стали снижаться к земле, чтобы поправить прицел. Открыли люки на том горизонте, где в тот момент находились и сбросили фугасы на цель.

Заострённые стальные цилиндры освободились от крепких захватов и вереницей посыпались вниз. Большая часть тяжёлых снарядов обрушилась на пустую нейтральную полосу. Зато все остальные, достигли расположенья зениток.

Чувствительные запалы сработали от удара о плотную землю. Полутонные «чушки» взорвались с ужасающим шумом. Оглушительный гром перекрыл частый грохот орудий. Позиции всех батарей превратились в центр смертоносного шторма.

Ударные волны метались по ровной площадке и направлялись в разные стороны. Они, налетали на боевые орудия и, как огромные молоты, били во всё, что встречалось у них на пути. Пятитонные пушки качались на резиновых скатах, словно лёгкие шлюпки в приличной волне.

Спрессованный воздух сносил брустверы мелких окопов. Сминал людские тела и швырял их на многие метры вперёд. Острые обломки металла, с ужасающим визгом мелькали вокруг, и сокрушали всё то, во что попадали в полёте.

Продолжая командовать, Яков бросил взгляд в левую сторону. В этот момент, расчёт первой зенитки попал под удар горячих осколков. Правый наводчик, подносчик снарядов, а вместе с ним заряжающий, облились потоками крови.

Солдаты рухнули наземь и сильно забились в жестокой предсмертной агонии. Пушка вскинула ствол к облакам. Перестала стрелять и замерла, словно перст, указующий в небо.

Левый наводчик выпрямился на жёстком сидении. Растерянно огляделся вокруг, но не нашёл никого, на замену убитым бойцам. Рядом стоял лишь наблюдатель, зажавший ладонью открытую рану в груди. Он не мог ни крутить маховик, ни подносить большие снаряды. Единственное, что ему удалось бы сейчас, только дёргать за спусковой механизм.

Яков прижал рукой тяжёлую каску, сползавшую на нос, выпрыгнул из небольшого окопа и по открытой поверхности степи бросился к умолкнувшей пушке. По дороге парень увидел вторую зенитку. Возле неё суетилось целых пять человек.

Лейтенант остановил пехотинца, несущего «чушку» к дымящемуся жерлу казённика. Приказал отдать тяжёлую ношу своему заряжающему, и бежать вслед за ним. Вместе с солдатом они долетели до первой позиции. Яков занял место, стоящее справа, а солдата послал к штабелю ящиков за новым снарядом.

Едва парень устроился на жёстком сидении, как за спиной звонко лягнул затвор, принявший боеприпас. Парень облегчённо вздохнул, прильнул к прицелу и вместе с левым наводчиком стал направлять ствол орудия на чужой самолёт.

Всё это время, сверху валились немецкие бомбы. Беспрерывно гремели мощные взрывы. Над ухом свистели осколки. Воздух наполнили страшная копоть и пыль, поднятая с безводной степи.

Не видя того, что твориться вокруг, Яков поймал «пикировщика» в перекрестье прицела. Наравил его за самолётом фашистов и крикнул: – Огонь! – за плечом прозвучал оглушительный выстрел, уже ставший привычным.

Над землёй вспухло облако газов от взрыва. Фюзеляж вражьей машины потерял большую часть правой плоскости. Утратив половину крыла, самолёт задымил уцелевшим мотором и завертелся огромной юлой.

Он клюнул носом, вошёл в «плоский штопор» и с громким воем врезался в почву. Хорошо, что упал в стороне от позиции. Иначе накрыл бы собою одну из зениток.