Дорога на фронт

Стараясь понять, из-за какого укрытия появится очередной лёгкий «panzer», Яков переводил прицел с одного подбитого танка на следующий. Он слышал свист пуль и осколков, пролетающих мимо, и с содроганием думал:

– «Так они, перебьют всех до единого. У нас даже нет охранения из пехотинцев. Так что, скоро фашисты подъедут вплотную и без труда захватят позицию».

Ощутив новый удар по железной станине, Яков испуганно вздрогнул, и повертел головой. Взрывы бомб и снарядов обрушили стенки земляного окопа орудия. Ударные волны снесли невысокие брустверы, взрыхлили солончаковую почву и засыпали всё почти углубление.

Зенитка увязла в белесом крошеве до самого верха платформы и стояла сейчас в мелкой впадине с пологими склонами. Не защищали её даже простые отвалы земли. Кусочки свинца и металла залетали сюда, не встречая препятствий.

Парень продолжил стрельбу и горько думал о том, почему же конструкторы советских зениток не поставили щит из брони, как это сделали на обычных орудиях? Он хоть бы немного закрыл весь расчёт от проклятых фашистов. У них было бы, больше шансов на то, чтобы выжить в этом бою.

– «Наверное, начальство решило, что подобные пушки будут всегда находиться в тылу и защищать города лишь от чужих самолётов. К сожаленью, война дошла до самого Сталинграда. Вот и мы оказались на фронте».

Из-за горящего, фашистского танка «Т-3» вынырнул угловатый уродец. Он был раскрашен в камуфляж жёлто-серых пустынных цветов. Видно, приехал сюда прямиком из африканской пустыни. Оттуда, где воевал за дурные идеи «великого итальянского Дуче».

Маленький «panzer» дал очередь из пулемёта и сделал несколько выстрелов из маленькой пушечки калибром в двадцать три миллиметра. Двигаясь задом, бронемашина рванулась в укрытие. В этот же миг, она оказалась в перекрестье прицела зенитки. Яков крикнул: – Огонь!

Тяжёлая «чушка» попала в защитную маску небольшого орудия. Сорванная мощным ударом, башня слетела с моторного блока и, подскакивая, как пустая жестянка, покатилась на запад. Туда откуда, они все пришли. Яков проводил её взглядом и с ужасом понял, что только танками дело не кончилось.

Из дальних развалин показалась колонна колёсных и гусеничных броневиков. На крыше каждого из «ханомагов» стоял пулемёт «MG 34» и маячил расчёт из двух немецких стрелков.

Немного отстав, тянулись грузовики со снятыми тентами. От привычных «полуторок», они отличались лишь трёхместной кабиной. В каждом из кузовов, сидело по два отделения фрицев.

– А вот и подмога к ним подоспела! – пробормотал офицер. Он крикнул наводчику второго орудия: – Осколочными по пехоте! – и перевёл визир на головной «ханомаг». Яков быстро прицелился и дал команду: – Огонь!

Парень увидел, что снаряд угодил в лобовую решётку машины. Лист тонкой брони разлетелся, будто стеклянный. Мощная взрывная волна ринулась дальше и смачно врезалась в работавший карбюраторный двигатель.

Блок из цилиндров сорвался с крепёжных болтов и, словно огромный валун устремился назад. Он смял водителя и командира, сидевших рядом в кабине. Влетел в пехотный отсек и смолол в кровавую кашу десять фашистов.

Залп обоих орудий уничтожил два транспортёра, а следующий за ним, добавил к погибшим машинам ещё одну пару броневиков. После чего, дошла очередность до грузовиков.

Первый из них разлетелся в мелкие клочья. Все остальные затормозили. Фрицы начали прыгать через борта. Они валились на землю, и драпали в разные стороны, как серо-зелёные блохи.

Оставленные без вниманья зенитчиков, лёгкие танки выскочили из-за подбитых «средних» камрадов. Они открыли пальбу из малокалиберных пушек и пулемётов. Рванулись вперёд и, с удивительной скоростью, помчались вперёд.

Батарее зенитчиков весьма повезло. Рельеф данной местности помог ей уцелеть на открытой позиции. Оказавшись на свободном пространстве, фашисты лишились защиты развалин. Тех, что закрывали бронемашины от соседних орудий, расположенных справа и слева.

Командиры других батарей заметили атаку врага, и отдали новый приказ. Половина их пушек перестала стрелять по «лаптёжникам». Перевела стволы в горизонтальную плоскость и открыла пальбу по наземным захватчикам.

Стальные «коробки» попали под плотный перекрёстный огонь. Через пару минут, все до одной запылали огромными дымными кучами. Между ними метались фигурки фашистов, охваченные безжалостным пламенем.

Последний танк замер на месте в ста метрах от Якова. Парень со страхом подумал: – «Хорошо, что вся волжская степь перерыта большими воронками. Машины бросало из стороны в сторону. Стрелки не могли навести пулемёты и пушки, как следует. Иначе, перебили бы нас, словно в тире!»

Лейтенант не стал отвлекаться на невесёлые выводы. Парень прильнул к прицелу орудия и стал наводить его на автомобили фашистов. Освободившись от пехотинцев, грузовики тотчас разворачивались и пытались, как можно скорее, удрать с поля боя.

Зенитчики не давали им этого сделать. «Мерседесы», «Бенцы», «Феномены», «Стайры» и американские «Опели» с «Фордами» взрывались от каждого попаданья снаряда и превращались в кучи раскалённого хлама.

Водители не успевали покинуть большие кабины. Они сгорали, как свечки вместе с хвалёными «траками». Кто-то из шоферов, катался в пыли и пытался сбить пламя, охватившее тело.

Покончив с последним автомобилем, Яков облёгчённо вздохнул. Пристальным взглядом парень окинул поле ужасающей бойни. Оно дымилось воронками и раскалёнными остовами разнообразных машин.

Никаких шевелений лейтенант не заметил. Он хотел поднять голову и посмотреть, не нужно ли подключиться к товарищам, отражавшим атаку стервятников? Именно в этот момент, он почему-то замер на месте

Яков сидел неподвижно и не мог толком понять, почему не отдал приказ второму наводчику: – Поднять ствол орудия к небу?

Ведь там, наверху по-прежнему шёл яростный бой. Вой пикирующих на красноармейцев, «лаптёжников» резал уши и душу, словно острой пилой. Гремели зенитки, взрывались мощные бомбы. Очереди из пулемётов продолжали стегать по земле во всех направлениях. Осколки и пули отвратительно цокали по металлу орудийной платформы.

Повернув пушку на северо-запад, Яков вновь прильнул к окуляру. Он напряжённо вгляделся в развалины, до которых, как ему показалось, было не более трёх сотен метров.

Парень заметил фашистских солдат, мелькающих среди кучек камней. Они перебегали с места на место. Низко пригнувшись, выскакивали на открытую местность и тут же прятались в глубоких воронках от бомб.

Лейтенант посмотрел на юго-запад, увидел там туже картину и понял с ужасающей ясностью: – «Пока мы отбивались от самолётов и танков, пехота подкралась на расстояние точного выстрела. Сейчас они все рванутся в атаку».

– Второе орудие! – крикнул Яков соседям: – Осколочными гранатами по развалинам справа! Огонь! – сам же, он быстро прицелился и начал стрельбу по руинам, расположенным слева.

Установленный на небольшую дистанцию, взрыватель сработал в трёх сотнях метрах от жерла ствола. Туча свинцовой шрапнели накрыла не менее, чем два отделения. Справа от парня грохнул ещё один выстрел. Та же ужасная участь постигла фашистов с другой стороны.

К сожаленью зенитчика, у двух орудий, палившим по немецкой пехоте, осталось лишь по половине расчёта. То есть, по одному подносчику тяжёлых снарядов, вместо трёх, нужных по штату.

Причём, все имели ранения и были сильно измотаны. А им, между прочим, ещё приходилось выполнять роль заряжающего, и производить каждый выстрел. То бишь, дёргать за спусковой механизм.

На соседних позициях, дела обстояли нисколько не лучше. Плюс ко всему, они были заняты борьбой с самолётами немцев, продолжавшими часто пикировать на боевые позиции.

Пока бойцы бегали за новым снарядом, штурмовая группа фашистов вскинулась на ноги. Крепкие сытые фрицы поднялись в полный рост, дружно крикнули: – «Hurra!» – и с невиданной прытью рванулись вперёд. За ними спешили солдаты, что были поплоше или постарше.

Заметив атаку «камрадов», пилоты «лаптёжников» побоялись попасть по своим пехотинцам. Они перестали пикировать на третью батарею зенитчиков и навалились на соседей, что справа и слева.

Фашисты приблизились на расстояние прицельной стрельбы. Они открыли огонь на ходу из винтовок и нескольких ручных пулемётов. Среди сумасшедшей пальбы, была также слышна, трескотня двух или трёх автоматов. Скорее всего, стреляли из «шмайсеров» начальники нападавших команд.

Выпущенные из десятков стволов, пули свистели, словно свинцовые осы. Смертоносные кусочки металла били в плотную землю и поднимали фонтанчики пыли. Они громко стучали по платформам орудий и высекали из них пучки длинных искр.

Наконец, за спиной Якова лязгнул затвор, и новый снаряд оказался в стволе. Послышался пушечный выстрел. Время, невероятно замедлилось. Парень увидел, как боевая болванка врезалась в тело фельдфебеля, бежавшего с пулемётом в руках.

Раздался оглушительный грохот. Взрывная волна превратила фашиста в облако красного месива. Руки и ноги отбросило в разные стороны. Голова в стальной каске упала на землю, и словно мяч для футбола, покатилась по ходу движения.

Сотни раскалённых осколков брызнули в разные стороны. Они летели вперёд, били, кромсали, калечили всех, кто находился вокруг. Убитые штурмовики споткнулись на полном бегу и рухнули в пыль, как гнилые колоды. Живые, завыли от ужасающей боли. Хватаясь за страшные раны, они валились на землю, словно трава под косой.

Фрицы лишились половины отряда. Несмотря на большие потери, они не прервали атаку и продолжали бежать к батарее. Стрельба немного ослабла, но пули, по-прежнему, с визгом буравили воздух. Каждый летящий кусочек металла нёс в себе тяжкую рану, а то и мгновенную смерть.

Оглянувшись назад, Яков увидел, что заряжающий его пушки кинулся за новым снарядом. В ту же секунду, что-то попало в правую голень бойца. Он нелепо взмахнул левой рукой. Потерял равновесие и рухнул ничком.

С ощутимым трудом солдат перевернулся на спину. Отталкиваясь локтями и здоровой ногой от земли, он подполз к штабелю ящиков и упёрся в него мокрой от пота спиной. Стащил с плеча карабин, ловко передёрнул затвор и приготовился к последнему бою в коротенькой жизни.

– «Снарядов больше не будет!» – подумал вдруг Яков: – «Сейчас толпа фрицев окажется рядом. Командир второй батареи увидит, что они уже здесь и прикажет врезать по нам. Чтобы пушки не достались врагам, и они не ударили с фланга в него!»

Не желая безропотно ждать, когда его кто-то убьёт, парень спрыгнул с неудобного кресла наводчика. Отошёл на два шага назад и присел за невысокой станиной орудия. Какая никакая, а всё же защита от пуль стреляющих фрицев.

Выхватив из кобуры пистолет, лейтенант снял оружие с предохранителя и взялся левой рукой за воронёный затвор. Защитная коробка ствола сдвинулась немного назад. С тихим щелчком взвёлся курок.

Плавным движением Яков отпустил тугой механизм. Он тут же вернулся на прежнее место. Тупорылый заряд вошёл в открытый патронник. Теперь можно было стрелять по врагам.