Тюльпаны с Байконура. О романтической эпохе улетных достижений

Довольны были все.

Позже фуфайку отстирали, залатали, и я еще не раз потом надевал ее, играл в ней в хоккей.

С той поры слово «буран» в первую очередь будит во мне именно эти воспоминания.

Незапланированная остановка

Предавшись нахлынувшим воспоминаниям, я, кажется, немного задремал, но сквозь дремоту все же почувствовал, что наш самолет снижается.

Да, было именно так. Мои попутчики собрали карты, прибравшись на столе, устроились в креслах поудобнее, притихли, приготовились к посадке

Плотный молочный туман рассеялся за несколько метров до земли, за бортом стало возможным что-то разглядеть. Тут же от касания с землей самолет слегка тряхнуло, колеса шасси застучали по бетонке, в иллюминаторе замелькали силуэты самолетов, стоящих плотным рядком. В основном это были Ан-2 («кукурузники»). Сколько ж их здесь? Не счесть. Да, это точно не Крайний, там такая стая легкокрылой авиатехники ни к чему. Это был аэропорт Актюбинска.

Пока самолет вырулил на стоянку, наша группа, раздосадованная нежеланной посадкой, разделилась на две части. Одни, их было большинство, решили не покидать самолет и возвращаться, другие – продолжить свой путь наземным транспортом. Я решил примкнуть к ним.

Нас, спешащих к месту работы, оказалось четверо, из которых мне немного знаком был лишь Алексей, высокий крупный белобрысый парень с приятной улыбкой и с хитроватым прищуром близоруких глаз. Он был на годок-другой моложе меня, мы с ним, считай, ровесники. А вот двое других мужиков, Николай и Анатолий, были гораздо старше нас. Хоть мы и работали на одном предприятии и по одной тематике, но встретились в этом рейсе впервые. Неожиданно сложившаяся ситуация быстро нас познакомила и заставила держаться друг к другу ближе.

Прощаясь с остающимися, я крикнул им:

– Догоняйте!

Те в ответ замахали руками, и мы покинули самолет, а следом и аэропорт. Взяли такси и поехали на железнодорожный вокзал.

Беспрепятственно купить проездной билет на поезд было весьма проблематично. У кассы толпилась очередь. Однако у каждого из нас, в том числе и у меня, была красная «корочка» с фотографией размером три на четыре, подписью и печатью, удостоверяющая, что предъявитель сего документа выполняет задание особой государственной важности, а посему билет полагается ему вне очереди. Пользуясь этой привилегией, мы запросили билеты до Тюратама на ближайший рейс. Нужный нам поезд ожидался только утром. Выбора не было, билеты взяли какие есть и отправились коротать вечернее время в ближайшую гостиницу, где сняли номер на четверых.

Забросив дорожные сумки в номер, решили перекусить.

Гостиничное ресторанное меню было коротким, без изысков. Поужинали синюшными котлетками со слипшимися макаронами, запили компотом из сухофруктов. Деликатесами никто из нас избалован не был, а посему претензий к кухне не высказывал.

Вечер был еще не поздним. Возвращаться в номер? Что там делать? Бывалые предложили после ужина прогуляться, мы с Алексеем согласились.

Но, выйдя из ресторана в пургу на заметаемую снегом улицу, мы быстро охладели к прогулке, захотелось вернуться в тепло. Тут наше внимание привлекла афиша Клуба железнодорожников, приглашающая на вечеринку «Кому за тридцать».

– Пойдем заглянем, – предложил Николай, – там и погреемся.

– Ты уж скоро дедушка, оно тебе зачем? – попытался остановить его Анатолий.

Но Николай не сдавался:

– Вот, молодежь выгуляем, – отвечая, кивнул он в нашу с Алексеем сторону. – Холостые, небось? Все работа, работа… Надо и о семье подумать.

Поколебавшись, побрели за Николаем.

Войдя в клуб, мы оставили в гардеробной полушубки и шапки, прошли в пустой просторный зал, по периметру которого у стен стояли неказистые, в одну досочку шириной лавки. Напротив входа была невысокая открытая сцена, там, на ее краю, стояли большие фанерные колонки, обтянутые черной тканью, с криво вмонтированными в них динамиками. В глубине сцены были сдвинуты два стола и на них размещалась аппаратура. Вокруг столов суетились три паренька, очевидно настраивая музыкальную электронику.

Спешить нам было некуда. Мы притулились у стенки неподалеку от входа и стали с любопытством наблюдать за происходящим. Зал постепенно, неторопливо заполняли по-вечернему нарядно одетые дамы.

Мне показалось, что мы своей небольшой кучкой как-то в это мероприятие не вписываемся, и от осознания такого обстоятельства я чувствовал себя довольно неуютно. Стоим, подпираем стенку, робко переминаемся, озираемся по сторонам.

Малость погодя из черных колонок зазвучала ритмичная музыка в стиле диско. Аппаратура была заезженной, колонки звучали хрипловато, но публику заводило и это. Средь собирающейся в основном девчоночьей толпы возникло некоторое брожение. В нашу сторону было брошено несколько любопытных взоров. Поглядывали они заинтересованно, оценивающе, но сдержанно, украдкой. Потом девушки стали неспешно прохаживаться по залу. С каждым таким проходом подбираясь к нам ближе и ближе, отчего мы еще теснее сплотили свои ряды. Однако долго устоять нам, сторонясь мероприятия, оставаясь в него не вовлеченными, не удалось.

Громко и внятно кем-то невидимым был объявлен белый танец, и нас быстренько, без особого сопротивления с нашей стороны расхватали. Ко мне подошла симпатичная высокая стройная блондинка в коротком легком платьице, с рассыпанными по плечам ухоженными волосами. Девушка без робости приблизилась ко мне, представилась:

– Наташа.

Она протянула мне руку и повела за собой. Смотреть на нее было очень приятно, а вот танцевать… В ритмичном танце мне трудно было удерживать ее тугое тело. Девушка выпархивала из моих рук. Я неуклюже топтался возле, как цирковой медведь, и, казалось, только мешал ее красивым движениям. Следил лишь за тем, чтоб ноги ей не оттоптать, искренне сожалея при этом, что танцевать так и не научился.

«На кой ляд я ей сдался?» – засвербела у меня беспокойная мысль.

Оттоптавши молча этот танец, едва мелодия умолкла, я учтиво поклонился Наташе, отвернулся и, бросив на ходу товарищам:

– С меня хватит! – быстро покинул клуб. Вернулся в свой гостиничный номер и, не дожидаясь загулявших товарищей, стал укладываться спать.

– Хороша Наташа, да не наша, – бормотал я сам себе под нос на сон грядущий.

Перелет меня немного утомил, но спать не хотелось. Клубная тусовка будто взяла за грудки и заметно встряхнула. В памяти моей поплыли волнительные эпизоды студенчества. Вспоминалась совсем другая Наташа, с которой мне довелось повстречаться на втором курсе, и было это так.

Знакомство с Наташей

Окончив школу, я поехал в Саранск, ближайший крупный город, находившийся в ста километрах от моего родного села, и поступил там на вечернее отделение факультета электроники и автоматики Мордовского госуниверситета. Вступительные экзамены сдал с высокими оценками, что давало мне право посещения дневного отделения, и я этим воспользовался. С первого дня в университете я учился на дневном отделении, но целый год формально числился на вечернем. От однокурсников отличался лишь тем, что этот год не получал стипендии.

После двух семестров, по результатам двух сессий (а это были хорошие результаты, все зачеты мной были сданы вовремя, все экзамены – без троек), я был переведен на дневное отделение.

Порадовал этим родителей и все летние каникулы провел вместе с ними. Помогал отцу и матери по дому, по хозяйству, лишь ненадолго сбегая с соседом Колькой Синодским на рыбалку или по грибы.

Наступила осень. Я вернулся в университет, теперь уже в статусе полноправного студента-второкурсника дневного отделения.

Первый сбор того учебного года состоялся в актовом зале гуманитарного корпуса. Просторное помещение было переполнено в основном только что поступившими.

Большинство из моих университетских друзей лето отработали в стройотрядах, а потому каникулы у них еще продолжались. Те же, кто от стройотрядовских работ сачканул, были здесь.

Я быстро приметил их. Мы не виделись целое лето и теперь, повстречавшись, не могли наговориться. Шутки товарищей будоражили мое воображение, и я смеялся взахлеб, теперь уж и не вспомнить над чем, но так задорно, как более, пожалуй, не смеялся никогда.

И вот на сцену зала вышли кураторы и, обращаясь к гомонящей, гогочущей студенческой толпе, попросили внимания и тишины. Затем началась перекличка. Она прошла без заминок, довольно быстро, а потом во всеуслышание было заявлено:

– У второкурсников есть выбор: либо в Лямбирь – на достройку коровника, либо в Конопать – на картошку. Первый курс – все в Конопать, картошку копать. Сегодняшний вечер вам на сборы. Завтра утром к девяти быть здесь. Отъезд в десять от проходной этого корпуса.

После такого объявления у нас, второкурсников, озадаченных выбором, возник оживленный спор: куда лучше ехать?

Большинство склонялось к тому, чтобы ехать на коровник.

– Едем на картошку, – настаивал я, – приглядимся, что за молодежь на наш факультет прибыла. Познакомимся.

Двое из наших, Петр Скляров и Аркадий Резепов, меня поддержали. Один с незнакомой толпой я бы, пожалуй, не поехал. Тут же, пока мои попутчики не передумали, я запрыгнул на сцену, попросил записать нас на картошку.

Потом, еще какое-то время побалагурив, мы разбрелись по домам, чтоб собраться в дорогу.

На другой день поутру, кто с сумками, кто с рюкзаками, столпились на площадке возле гуманитарного корпуса. Меж тем автобусы, заказанные для нашей перевозки, запаздывали. От долгого ожидания кому-то захотелось поозорничать.