Пятна на солнце

Машина медленно тронулась, и вскоре они увидели Соню, которая спешила к станции метро.

* * *

Покровский медленно прогуливался по скверу, который находился рядом с его домом. После вчерашнего жуткого мороза сегодняшняя погода в шестнадцать градусов казалась необычайно теплой. Остановившись около неработающего фонтана, он на минуту задумался. Он хорошо помнил этот фонтан, музыку, которая доносилась из глубины парка. Этот божественный вальс до сих пор звучал в его ушах. Тогда, в 1916 году, он по воле случая оказался в Москве и именно около этого фонтана увидел ее, которую полюбил с первого взгляда на всю жизнь. Девушка сидела на скамейке и читала томик стихов Пушкина. Она иногда бросала рассеянный взгляд на прохожих и снова углублялась в чтение. Григорий остановил проходившую мимо продавщицу цветов и купил самый большой букет крупных ромашек.

– Извините, мадмуазель, вы чем-то напоминаете мне этот букет ромашек. Вы такая, как эти цветы – прекрасная и недоступная. Не знаю, понравятся ли они вам, но мне они по душе.

Щеки девушки вспыхнули. Она молча приняла из его рук букет и преподнесла к лицу.

– Спасибо, – скромно ответила она ему. – Мне еще никто и никогда не дарил такой большой букет моих любимых цветов.

Всю неделю они проводили свободное время вдвоем, гуляя по старым улицам Москвы. Вера, так звали девушку, окончила Петербургский институт благородных девиц и поступила на работу в одну из школ города. Из родителей у нее была лишь мать, которая жила за счет небольшого поместья, которое находилось недалеко от Шереметьевского дворца. Покровский и сам не заметил, как влюбился в Веру. Но однажды утром принесли письменный приказ о его незамедлительном прибытии в Генеральный штаб. Шла война, и не выполнить приказ начальника Генштаба он не мог. Собрав вещи, он направился на вокзал, решив по дороге заехать и попрощаться с Верой. Ему не удалось застать ее на работе. Из школы он поехал к ней домой, но и там ее не оказалось. Оставив для нее записку, он двинулся на вокзал. Всю дорогу от Москвы до Петербурга, он думал о ней. На вокзале его встретил немецкий связной.

– Директор! Что случилось? Почему не выходите на связь с резидентом?

– Я был в отъезде по делам службы.

– Глядя на вас, я могу с полной уверенностью сказать, что вы потеряли голову от этой Веры. Не буду скрывать, она действительно красива и обаятельна.

Кровь прилила к голове Покровского. Он схватил мужчину за грудки и подтянул его к себе.

– Слушайте, господин неизвестный, если с ней что-то случится, я клянусь, что порву вас на куски. Можете это передать своим хозяевам.

Ловким движением рук тот освободился от штабс-капитана.

– Покровский, держите себя в руках и не раскисайте. Ничего с вашей барышней не произойдет, если вы будете четко выполнять наши приказы. Нас интересуют планы генерала Брусилова. Постарайтесь узнать, когда и где он планирует нанести удар по нашим войскам. Вы хорошо меня поняли, штабс-капитан?

– Да, но я не имею никакой возможности узнать о его планах.

– А вы постарайтесь, Покровский. Жизнь вашей барышни в ваших руках.

– Не трогайте ее. Я сделаю то, что вы хотите.

Мужчина улыбнулся и, повернувшись, направился в сторону выхода. К штабс-капитану подошел поручик и, козырнув ему, поинтересовался, с кем он так долго и эмоционально разговаривал.

– Это мой старый знакомый. Приглашал навестить его на неделе, – ответил Покровский. – Между прочим, у него очень красивая жена. Она настоящая нимфоманка.

Поручик помог ему донести вещи до пролетки, и они направились в Генеральный штаб.

* * *

На следующий день Покровский получил приказ отбыть в распоряжение армии Брусилова. Путь до штаба действующей армии занял около недели. Проезжая мимо сгоревших деревень, разбитых станций, он невольно обращал внимание на толпы беспризорных детей. На одной из станций, когда Григорий вышел из вагона, чтобы перекурить, мальчишка-беспризорник, мастерски работая «пиской», ловко вырезал у него из кармана шинели портсигар. Это было сделано так искусно, что он даже не почувствовал. Только после того как он забрался обратно в вагон, ему об этом сказал проводник. Портсигара было не жалко, расстройство Григория вызвала порезанная шинель, представиться в ней генералу Брусилову было недостойно для офицера Генерального штаба.

Прибыв к месту дислокации штаба армии, он обратился к своему знакомому, и тот, словно волшебник, выполнил его просьбу. Он привел его к старому закройщику-еврею, который вынес из-за занавески абсолютно новую шинель, которая как влитая легла на его плечи.

– Откуда она у вас? – поинтересовался он у закройщика.

– Был заказчик, но два дня назад погиб. Вот и осталась после него эта невостребованная шинель. Я рад, что она вам подошла.

Покровский расплатился с ним и направился в штаб Брусилова. Он внимательно слушал доклад начальника штаба о разработанной операции прорыва линии фронта и наступлении. Он не мог не отметить четкие и своевременные поправки, которые вносил непосредственно в план наступательной операции генерал Брусилов.

– Что скажет представитель Генерального штаба? – обратился к нему генерал. – Замечания есть?

– Никак нет, господин генерал. Я, в принципе, прибыл по другому не менее важному вопросу, – начал Покровский. – Генеральный штаб озабочен активностью немецкой разведки в полосе наступления русских войск. Изучив доклад представителей вашего штаба, хочу доложить вам, что необходимо провести целый ряд мероприятий, прежде чем армия начнет свое наступление.

Генерал перевел взгляд с Покровского на начальника штаба.

– Представитель Генерального штаба прав. В настоящее время мы разрабатываем комплекс мероприятий по очистке нашего тыла от немецко-австрийской агентуры. Я согласен с замечаниями господина Покровского, что наступать сейчас – преждевременно, – произнес начальник штаба.

Генерал Брусилов встал из-за стола и подошел к карте.

– Господин штабс-капитан, подойдите сюда, – предложил он ему. – Какие районы наиболее нашпигованы немецкой агентурой?

– Считаю, что вот эти районы, – произнес Покровский и, взяв в руки указку, обозначил их на карте. – Вы знаете, господин генерал, направляясь к вам в армию, я столкнулся с одной проблемой, которую, думаю, стоит использовать в наших целях.

Генерал с интересом посмотрел на штабс-капитана.

– Я говорю о сотнях беспризорников, которые толкаются на вокзалах и рынках. Я предлагаю вашим сотрудникам контрразведки привлечь их к выявлению вражеской агентуры. Именно они могут сделать то, что никогда не сделает взрослый человек. Они могут вести наблюдение на станциях и полустанках, в районах расположения воинских частей и так далее. Затраты на их содержание минимальные, а результат, думаю, будет большой.

В кабинете стало тихо. Все офицеры, присутствующие на этом совещании, устремили взгляды на генерала Брусилова.

– Неплохо, штабс-капитан, неплохо. Я предлагаю нашим контрразведчикам взять предложение господина Покровского на вооружение. Дети вездесущи и замечают то, что не видит глаз взрослого.

Вечером, во время ужина генерал Брусилов подарил Григорию статуэтку Будды.

– Будьте таким же мудрым, как этот азиатский бог. Я уже позвонил вашему руководству и передал ему от своего имени благодарность за умные и своевременные советы представителя Генерального штаба.

Именно эта статуэтка и стояла на тумбочке в его квартире.

* * *

Бекметов доехал до нужной станции и вышел из вагона метро. Он дважды проверился на наличие за ним наблюдения и, лишь убедившись в ее отсутствии, неторопливо направился к техническому помещению. Он привычным движением снял навесной замок и, закрыв за собой дверь, начал быстро переодеваться. Через пятнадцать минут он предстал перед сотрудником НКВД в совершенно другом обличии: он был одет в черную форму железнодорожного обходчика, державшего в руках небольшой деревянный чемоданчик с инструментом.

«И куда он собрался в этой форме? – подумал Сорокин. – Неужели хочет спуститься в туннель?»

Майор прошел мимо Александра. Его походка была настолько уверенной, что трудно было не поверить, что он работает в метро. Заметив, что Бекметов скрылся в штольне, капитан быстро направился в комнату милиции, которая находилась неподалеку.

– Храпов! Срочно перекройте все выходы из туннеля, – приказал ему Сорокин. – Пришли мне людей, я собираюсь последовать за Бекметовым.

– Все понял, товарищ капитан. Сейчас направлю людей вам на помощь.

Майор Бекметов медленно шел вдоль туннеля. Чувство опасности, не покидавшее его последние три дня, сегодня, как никогда, обострилось и с каждой минутой становилось все более ощутимым. Ему показалось, что кто-то идет и внимательно наблюдает за ним, фиксируя каждый его шаг. Он остановился и резко обернулся. В свете приближающейся электрички он заметил, что какая-то тень метнулась с путей и растворилась в стене.

«Вот тебе и первый призрак, который я заметил в туннеле, – подумал он. – Не зря люди рассказывают о призраках, которые живут в этих темных штольнях».

Мимо него промчался поезд, обдав его сильным запахом криолита. Бекметов вышел из технологической ниши. До нужного ему места оставалось около ста метров. Сзади показался новый состав. Он снова встал в нишу. Когда поезд скрылся в темноте туннеля, он направился дальше. Забрав в одной из ниш мешок с взрывчаткой, он доложил в него из своего чемоданчика несколько брусков тола и, подняв его, прикинул на вес.

«Маловато будет, – решил он, – нужно еще добавить килограмма три для верности. Завтра двадцать первое января, это для меня – крайний срок. От завтрашнего дня будет зависеть жизнь моей семьи».