За последней чертой

Пропустив мимо себя легковую «Эмку», Костин стал переходить улицу. Неожиданно из-за поворота вывернул черный «Опель» и устремился прямо на него. Александру в какой-то момент показалось, что вот-вот и автомобиль и автомобиль буквально подомнет его под себя. Он успел во время отскочить в сторону и машина лишь задела его боковым зеркалом заднего вида. Когда Костин вскочил на ноги, автомобиль скрылся за углом дома.

Зоя открыла дверь, перед ней стоял Костин. Его светлый костюм был в грязи, словно он валялся на улице.

– Что случилось, Саша? Что за вид?

– Упал, – коротко ответил он ей. – Дай мне пройти в комнату, как-то неудобно разговаривать в коридоре.

Женщина пропустила его в комнату. Александр прошел из кухни в зал, отметив про себя, что это был показное проникновение и обыск. Люди просто хотели показать Костину, что они готовы на все и что никакие двери не способны сдержать их натиск.

– Что скажешь, Саша?

– Что-то пропало?

– Нет, – ответила Зоя. – Но они зачем-то проникли сюда и что-то искали. Если бы это были воры, то они непременно что-то похитили, а здесь ничего…

– Ты права, это не воры.

– Тогда, кто? Думаешь это НКВД? Саша, но я ничего такого не совершала, что они могли искать в моей квартире?

– Не знаю, Зоя, все может быть.

– Саша! Я боюсь…. Останься у меня.

Костин обнял женщину и прижал ее к своей груди.

***

Григорию Ивановичу не хотелось думать о плохом исходе его дела, хотя он и не исключал подобного конца. Однако, несмотря на складывающиеся обстоятельства, он по-прежнему рассчитывал на помощь товарища Сталина, что тот непременно поможет ему выбраться из силков, расставленных Виктором Абакумовым. Он закрыл глаза и предался воспоминаниям. Наверное, это было еще единственное, что у него не забрали эти люди из СМЕРШ. В этот раз он почему-то подумал о своих женах.

Первой женой Григория Ивановича Кулика была красивая и статная немка – Лидия Павловна Пауль. Все произошло в Ростове-на-Дону, где он проходил лечение после ранения в госпитале. Любовь, словно вспышка, воспламенила их сердца. Она была из зажиточной крестьянской семьи обрусевших немцев. Лидия Павловна каждый день прибегала к нему в госпиталь, принося ему дефицитные по тем временам продукты: сало, колбасы, горилку. Однако их любовь была недолгой. Кто-то написал об этом в Центральную Контрольную Комиссию ВКП (б). Разговор был не долгим, Григорию рекомендовали развестись с женой из политических соображений. Он был сообразительным человеком и моментально понял, что нужно сделать правильный выбор в этой жизни и Григорий, собрав вещи, просто ушел из семьи. Как потом ему показалось, он не ошибся.

В 1930 году, отдыхая на курорте, он случайно познакомился с одной из признанных московских красавиц, Кирой Ивановной Симонич. Он тогда снова пережил уже знакомое ему чувство яркой и пламенной любви. Он каждый день приходил к ним на дачу, которую они снимали. Григорию нравилось бывать у нее, изысканность манер, неторопливые беседы на закате дня, шампанское, запахи лаванды и роз. Однажды его вызвали в НКВД. Он вошел с кабинет оперативника с улыбкой на лице. Однако, через пять минут понял, что вопрос чекисты поставили ребром и что снова наступил момент истины. Беседа была не долгой. Ему сообщили, что отец Киры служил в царской контрразведке, а затем в Добровольческой армии Деникина и Врангеля. После Гражданской войны он возглавил контрреволюционную организацию, был арестован ЧК и вскоре расстрелян. Та же участь постигла и двух братьев Киры Ивановны, которые тоже были участниками антисоветского подполья. Родная мать и две сестры иммигрировали из СССР.

– Товарищ Кулик, мы проинформировали вас, теперь выбор за вами. Считайте нашу беседу за дружеский совет партии.

В этот раз, Кулик пренебрег советами НКВД и заключил свой брак. Получив очередное назначение, Георгий Иванович перебрался жить в Ленинград. Ему тогда показалось, что НКВД забыло о нем, что ему удалось исчезнуть и затеряться на просторах СССР, но он глубоко ошибался, у НКВД не было просчетов.

В 1939 году, Кира Ивановна утром вышла из дома и не торопливым шагом направилась в магазин за продуктами. Обычно продукты закупала домработница, но в этот день хозяйка решила купить продукты сама. Она переходила улицу, когда ее остановили двое мужчин в штатском.

– Кира Ивановна? – поинтересовался у нее один из мужчин.

– Да, а в чем дело?

– Садитесь в машину, – предложил ей все тот же мужчина. – Вы слышите меня?

Она попыталась оказать сопротивление, но ее быстро скрутили и буквально запихали в машину, которая доставила ее на Лубянку. Несколько дней Кулик ходил, словно опущенный в воду. Он ждал ареста, так как хорошо догадывался о причинах исчезновения своей жены. Он запил. Имея множество друзей среди сотрудников НКВД, он не стал наводить справки в отношении супруги и сейчас, находясь в камере, он боялся признаться себе в том, что в тот момент он больше испугался за себя, чем за свою супругу. И в этот раз, страх за возможно сломанную карьеру оказался выше его любви к супруге. Вскоре, Киру Ивановну расстреляли, как врага народа.

В октябре 1940 года, Георгий Иванович женился на школьной подруге своей дочери от первого брака Валентины – Ольге Яковлевне Михайловской. Несмотря на большую разницу в возрасте, тридцать два года, он был снова счастлив, как никогда. Это было и не удивительно, ведь на его свадьбе гулял никто иной, а сам вождь, товарищ Сталин. Как он был тогда горд этим. Заметил горящие глаза Кулика, вождь, подняв бокал с вином, пожелал им семейного счастья.

«Как все это было давно, – Подумал Кулик. – Нужно срочно каким-то образом связаться с вождем. Не исключено, что все, что сейчас происходит с ним, осуществляется без его ведома. Так бывает в этой системе, сначала сломать человека, а уж затем докладывать наверх».

Словно проснувшись, Георгий Иванович посмотрел на дверь, глазок которой был открыт. Ему стало сначала страшно, а потом немного обидно за себя. Этот контролер, что сейчас наблюдал за ним, был похож на вора, который стремился украсть его воспоминания.

***

Костин сидел за столом и наблюдал за реакцией полковника Маркова. Наконец тот закончил говорить и, положив трубку, посмотрел на Александра.

– Ты, наверное, все понял и сам, – произнес он. – Абакумов разговаривал с Лаврентием в отношении тебя. Берия сказал ему, что никаких мероприятий они не проводят, и он понятия не имеет кто такой Руставели. Человек с подобной фамилией в его службе не значится.

– Тогда интересно кто ведет за мной наблюдение?

– Не знаю, Костин. Официально за тобой нет наблюдения.

– Владимир Иванович, ну ладно они работают за мной, но зачем им моя старая знакомая?

Марков усмехнулся.

– Было бы совсем интересно, если бы Лаврентий признался в слежке. Зачем ему лишние неприятности, ведь Сталин бы спросил его за это. Могу сказать лишь одно, мы вступаем в открытую борьбу двух служб за близость к вождю. Неожиданно, стало замерзать дело в отношении маршала Жукова….

– Понятно, товарищ полковник. Посмотрим, кому повезет больше….

– В каком смысле?

– Раз они меня официально не разрабатывают, то это мне полностью развязывает руки.

Марков в очередной раз улыбнулся.

– Я рад, что ты меня понял.

Костин поднялся из-за стола, но его остановил вопрос Маркова:

– Ты мне почему-то не доложил, что у тебя с Куликом?

– Работаем, товарищ полковник. Пока идет в «несознанку», по-прежнему еще надеется на Сталина.

– Как Гордов и Рыбальченко?

– Молчат, требуют очной ставки с Куликом.

Марков встал из-за стола и подошел к Костину. Взяв его за пуговицу кителя, он произнес:

– Ты представляешь, Костин, что с нами будет, если это дело развалится? Похоже, не представляешь. Нас с тобой просто сотрут в порошок. Да, да, в порошок и сдуют с ладони. Найди причину измены Кулика, найдешь – молодец, а не найдешь….

Полковник не договорил, но Александру и так было понятно, что его ожидало в случае провала этой оперативной комбинации.

– Я знакомлюсь со всеми его документами, товарищ полковник и могу с уверенностью сказать, что у него достаточно оснований, чтобы не любить Сталина и партию.

– Мне нужно, чтобы все эти обиды на власть открыто прозвучали в суде, а не в камере. Ты это понял?