Ностальгии жителей Города-Дома

– Ты же ученый, – усмехнулся он, – ученые в рай не попадают, даже самые верующие.

– Это Ломоносов – ученый. Мария Кюри, Эйнштейн. Ньютон. Те, кто заложили основу для других наук. Остальные – их последователи. Когда я умру, то никто не вспомнит о том, что я когда-либо была, ведь правда? Детей нет, с родственниками я не общалась последние лет десять с тех пор, как на пенсию вышла. Соседи меня терпеть не могут, говорят, что я сошла с ума, – Светлана вздохнула, – а я от всего этого устала. Может быть, они и правы. Может быть, и хорошо, что мы больше не встретились – ты бы разочаровался, если бы увидел меня такой. Ведь ты был таким ярким, все девушки тебе улыбались. Хотела бы я знать, что с тобой случилось.

Голос Светланы стал совсем слабым, ее руки едва заметно дрожали. Он сидел и смотрел на нее. Пожалуй, он тоже был благодарен тому мужчине. Он мог рассказать, что ее жизнь совсем не была никчемной, что открытие все-таки было совершено, и Светлана все-таки заложила основу новой науки, которую человечеству еще предстоит оценить. Но и этого не сказал, потому что чувствовал, что ей сейчас хочется другого.

Ветер бросил в окно горсть снега, и на секунду стало совсем темно.

– И что же, – нарушил тишину Инженер, – получается, в этом доме жили ученые?

– Ученые, чиновники, учителя. Интеллигенция. Видишь, какие тут квартиры большие? Такие квартиры давали ценным кадрам. Тут было очень уютно.

Инженер пожал плечами. Квартира, конечно, хоть и действительно была большой, но уютной точно не выглядела. Старой, неухоженной, но не уютной.

Пурга набирала обороты, ветер выл в вентиляционных шахтах.

– А вы здесь давно живете?

– С девятнадцати лет, – ответил Слесарь.

– А почему не уедете?

– Куда? В Город-Дом? Или на юг?

– Ну… куда-нибудь.

– А кому я там нужен?

– Ну, вы же можете развивать что-нибудь с вашим образованием. Стать начальником…

– Ты не понимаешь: современные начальники – это молодые люди в костюмчиках, которым нравится строить графики и выступать на совещаниях. Их поставили туда родители – бывшие настоящие начальники, желающие детям всего хорошего. Их отпрыски ничего не умеют, только перекладывать ответственность на подчиненных. Проект Города-Дома начал реализовываться двадцать пять лет назад, но его делали не вы, а мы. У вас бы это уже не получилось.

– Ну вот прямо вы.

– И я в том числе. Мы хотели сделать что-то грандиозное, пространство, где всем будет комфортно. Знаешь, сколько в этом было энтузиазма? А в итоге нам же и не нашлось в нем места, потому что с концом первого этапа строительства уже все изменилось, и туда тут же переехал новый директорат, их помощники, менеджеры, инженеры вроде тебя, и стали в нем жить. А нам взамен дали несколько премий. Хотя толку-то от них.

– Вы его разрабатывали?

– Не я автор идеи, если ты об этом, – сказал Слесарь, – но проект – это всегда коллективное творчество, и я принимал в нем участие.

– Но двадцать пять лет назад еще не было таких умных электронных систем.

– Ну, не совсем. Не было технологий, которые обеспечивали бы скорость вычислений, а представление о кибернетическом подходе к управлению жилым пространством очень даже было. Идея была в том, что Город-Дом сам управляет всеми процессами с точки зрения комфорта людей, регулируя вентиляцию, свет, распределяет движение лифтов самым рациональным образом и… ну, угадывает желания, что ли. Аналитическая система, которая понимает людей. Она была разработана и легла в основу управления Города-Дома, а уж потом ее решения перенесли на современные мощности.

– То есть, искусственный интеллект?

– Ее изыскания использовались, – Слесарь ткнул грязным пальцем в шкаф, – считалось, что компьютер, способный угадывать желания людей, должен иметь логику человека, которая возможна только при строении, аналогичному человеческому. Но это не искусственный интеллект. В смысле, не нечто разумное, скорее чувствующее. Мы ведь оцениваем комфорт сперва на уровне ощущений, а уже потом их осмысливаем, так? В этом и была идея: ощущение – первый уровень обработки информации, аналитика – уже второй уровень.

Инженер ничего не понял.

– Ну и как оно, работает?

– Это ты мне скажи, работает оно или нет, – сказал Слесарь, – я не знаю, я был-то в Городе-Доме после его сдачи всего раз десять, и то, когда нужно было попасть в аэропорт.

Инженер вновь взглянул на шкаф. Если это то, что послужило идеей для Города-Дома, то ему самое место в местном музее. Он туда ходил с Ирой, когда у той случился очередной кризис в личной жизни, в надежде заместить вакантное место второй половины. Там, правда, про искусственные интеллекты не говорили, но зато рассказывали об адаптивной системе автоматического управления городом. Вроде то же самое, о чем и говорил Слесарь.

Ирина родилась не в Городе-Доме, но довольно рано переехала туда и с тех пор выбиралась за его пределы лишь несколько раз. Свободное время она посвящала жизни модели из интернета, скрупулезно ведя несколько аккаунтов, и имела несколько тысяч верных подписчиков. Солярий, тренировки, работа, отдых в ресторане или клубе – вот жизнь в Городе-Доме, которая тщательно фиксировалась ею в сети. На взгляд Инженера – хорошая, интересная жизнь, раз ее можно показать другим. Она не нравится Слесарю? Разве лучше, чтобы было как в прошлом: коллективное творчество за светлую неосуществимую идею и болезни от плохой экологии в качестве награды? Сам Слесарь отнюдь не выглядел образцом успешного человека: небритый, с небольшим брюшком и красными глазами, все пальцы в заусенцах, унылая работа…

– А я не имею ничего против Города-Дома, – сказал Инженер, – там по-настоящему здорово. Жаль, конечно, что вам не дали в нем квартиру, но если хотите знать мое мнение, то благодаря вам он вышел грандиозным.

– Да кто бы спорил, – пожал плечами Слесарь, – ты, наверное, сюда каждый день с отвращением ездишь, дескать, грязное место с заброшенными домами. На твоем месте я бы так и думал. Другое дело, что все те люди, что создавали Город-Дом, жили прямо здесь, в холоде, в гниющих домах, где пахнет сыростью, и по полгода почти нет нормального дневного света. На мой взгляд, уже этого достаточно, чтобы относиться с уважением к этим развалинам.

Инженер не стал спорить. Чего он действительно не хотел, так это оставаться здесь дольше, чем требуется. Закрыв глаза, он представил, как тут жила та самая женщина, что пыталась придумать машину, которая что-то там чувствует. Сидела по ночам за тем столом, заваленным документами и слушала, как завывает ветер. Периодически заходили соседи, тоже какие-то местные интеллектуалы, пили чай из чашек с нарисованной на боках искусственной гжелью и разговаривали о науке. Во время демонстраций по государственным праздникам пели свои патриотические песни под гитару о предстоящей победе коммунизма. Как в будние дни стояла на остановке в ожидании пропахшего бензином автобуса, вглядываясь в пургу, а ветер пытался столкнуть ее на дорогу. Разве по такому можно было испытывать ностальгию?

Быстрее бы все закончилось, – думал Инженер, – и я бы пришел домой и принял горячий душ, чтобы прогнать это ощущение холода.

– Вроде все, больше уже не побежит, – будто прочитав его мысли, сказал Слесарь, – поднимусь в последний раз наверх и потом пойдем. А… да.

Он достал старый телефон, какие Инженер видел только в детстве и набрал какой-то номер.

– Девушка, машину через десять минут в центр. Улица Ленина 4. Во двор не надо, тут сугробы. Да. В Город-Дом. Хорошо, спасибо. Ну вот, видишь, – сказал он, возвращая телефон в карман, – машины еще как ездят. Только выйдет чуть подороже. Но ты ведь нормально зарабатываешь? Пойду, открою вентиль на полную мощность.

Оставшись один: парень подошел к сумке Слесаря и принялся складывать в нее инструменты – ключ, нож, обрезки прокладки, тряпку…

Этому мужику явно было обидно за то, что его жизнь не сложилась так, как того бы хотелось. Жаль, конечно, он вроде нормальный, но таких много, и он, Инженер, в их несложившейся жизни не виноват.

За спиной Инженера из шкафа снова раздалось сипение. Кто-то выпустил воздух.

– Почему ты не дышишь, когда он здесь? – прошептал Инженер.

Стараясь не скрипеть половицами, будто это могло спугнуть скелет, Инженер подошел ближе. Ребра как будто уменьшились в объеме.

Хлопнула наружная дверь.

– Ну что? – Слесарь резанул светом по лицу Инженера, – тебе все не дает покоя эта штука? Смотри, – он взялся за позвоночник модели и вытащил ее из шкафа, – Видишь? Оно уже давно не работает. Не подключено.

Обрезанные провода болтались в воздухе.

– Да, мерещится мне тут… А где сейчас разработчица этого… оборудования?

– Где-то в Городе-Доме, хоть ей дали там квартиру. Мы много лет не общаемся. О, ты уже все сложил. Молодец!

Слесарь вернул ржавый скелет на место и пошел за сумкой.

Инженер закрыл дверцы шкафа.

Раздался противный тонкий монофонический телефонный писк.

– Да… – ага. Спасибо, девушка! За тобой приехало такси. Пойдем, а то еще и за простой будешь платить.