Свадьбы и карты

Уж не знаю, все ли услышанное настоятель передал своему братцу, или Такиходов лично присутствовал за перегородкой исповедальни? Но сомнений не оставалось – братья поверили болтовне Филюка. Как он потом мне рассказал, пресвитер во время исповеди все время вздыхал, вероятно, сожалел, что я не тому достался в зятья. Ведь у него было три дочери, и все на выданье.

За первой предсвадебной процедурой последовала вторая. Моего друга поволокли к нотариусу, где составили брачный контракт, по которому все имущество будущих супругов объединялось.

Но и это еще не все. Мы с Филюком немного недооценили Такиходова. Он заблаговременно побеспокоился и о своем будущем – предложил Филюку еще до свадьбы приобрести его мини-отель (ведь для миллионера это сущий пустяк). Как объяснил Такиходов, так ему, старику, будет спокойней. Он на эти деньги поселится отдельно и не станет докучать молодым. Цену владелец отеля заломил такую, да еще наличными, что мы только ахнули.

– Но у меня под рукой нет таких денег, – вполне искренне заявил Филюк.

– Ничего страшного. Оформим купчую, деньги отдашь потом.

– Ну… если так, – Филюк согласился на купчую, мечтая о каре господней на голову алчного тестя.

– Вот попомни, – предупредил я друга, – они тебя грохнут, как только откроется твой обман!

– Глупости. Убивать меня бесполезно. Вот ты бы стал бессмысленно убивать должника?

– Я и со смыслом никого не собираюсь убивать.

– Вот и они не станут. Погорюют и успокоятся.

Все говорило о том, что вскоре я потеряю напарника. Если и не убьют, то запрягут в такое семейное ярмо, что о картах он окончательно позабудет. Впрочем, он и сейчас о них почти не вспоминал. Еще до свадьбы Филюк охотно погрузился в гостиничный бизнес. Вместе с Ангелиной они меняли белье в номерах, выдворяли буйных постояльцев и подыскивали более спокойных.

И вот, за пару дней до венчания, я, убитый горем, поздним вечером возвращался из бара. Возвращался один. Филюк – отрезанный ломоть. Все свободное время он теперь проводил с Ангелиной.

Я уже был у крыльца отеля, когда заметил странное шевеление в глубине персикового сада. Я замер и внимательно присмотрелся. В этот момент луна выглянула из облаков, и я увидел человека. Кто-то старательно работал под одним из деревьев. В руках его была лопата. В лунном свете мелькнула лысина, и я увидел, что это Такиходов.

Я не стал спрашивать, чем он занимается в ночном саду? Скорее всего, темное время выбрано не зря, и его работенка не предназначалась для посторонних глаз.

Озадаченный, я вошел в дом, а затем – в номер. Тут меня подстерегала еще одна неожиданность. Филюк оказался на месте и вовсе не спал.

Увидев меня, он выпрыгнул с кресла.

– Где тебя, черт подери, носит! У нас проблемы!

– Что случилось?

– Украли дипломат!

– Ну и бог с ним – там одна макулатура.

– Но украл, скорее всего, кто-то из своих. Ключи от номера только у Ангелины и Такиходова.

– У меня тоже есть комплект.

– Оставь свои дурацкие шутки! Такиходов может узнать, что в дипломате фальшивки, и свадьбе не бывать.

– Вот и отлично.

– А если это не он?

– Он! Я только что видел, как твой будущий разлюбезный тесть зарывает наш дипломат в саду.

– Не может быть! Зачем ему грабить меня, если через день получит зятя в полную свою собственность?

– Еще неясно, какой свиньей ты окажется. Лучше действовать наверняка – ограбил и живи спокойно.

– А я? Какое мне спокойствие?! Он в любой момент откроет дипломат и увидит подделку.

– Не волнуйся. Он уже открывал, но в темноте настоящие от фальшивок не отличить. Разберется позже.

– Я пропал! Я пропал! – Филюк бегал по номеру, словно по раскаленному железу. – Надо забрать дипломат.

Стоит ли говорить, что в ту ночь мы с моим другом не сомкнули глаз. Сначала выждали пару часов, а затем ударно потрудились в персиковом саду. Как я и предполагал, под деревцем в третьем ряду, мы обнаружили наш чемоданчик, завернутый в полиэтиленовый пакет.

Когда мы проснулись в полдень следующего дня, то сообразили – в доме что-то случилось. Такиходов и Ангелина ходили хмурые, словно после скандала.

Как потом выяснилось, так оно и было. В то утро Ангелина поднялась на рассвете чтобы привести сад в порядок. Собирая опавшие листья, она прошлась граблями под деревьями. Но беда в том, что ее папаша не запомнил, под каким именно деревом спрятал дипломат. Теперь вся земля была разрыхлена, и место захоронения определить было невозможно.

Весь последующий день Такиходов посвятил тщательному уходу за персиковым садом. Он окапывал каждое из деревцев, но дипломата с деньгами, разумеется, так и не нашел.

Мы никого не стали извещать о пропаже дипломата. Из этого Такиходов, вероятно, заключил, что мы или не заметили исчезновения нескольких миллионов, или заметили, но для нас это сущие пустяки. Стало быть, будущий зятек действительно сказочно богат!

Мы и в самом деле не очень страдали по поводу пропажи, чего не скажешь о хозяине гостиницы. Исчезновение нашего чемодана, зарытого в саду, он расценил как личную трагедию. Его подозрения пали на Ангелину. Это она утром работала в саду, конечно же, обратила внимание на недавно взрыхленную землю. У нее могли возникнуть вопросы. А когда задаешь правильные вопросы, можно получить очень хорошие ответы. Чемодан с деньгами – лучший из них.

С этого злополучного дня в семье Такиходова наметился раскол, но не настолько сильный, чтобы отменить предстоящую свадьбу.

И вот наступил знаменательный день соединения двух любящих сердец.

Венчание в церкви последователей Христовых немного отличается от православного обряда. У них заведено, что жених и невеста прибывают к церкви отдельно друг от друга. Впрочем, когда-то и наши предки поступали таким же образом. Иначе откуда бы появились истории, когда невеста и ее родственники ожидают жениха у церкви, а его, подлеца, и след простыл?

Но Филюк не убежал – он не настолько глуп, чтобы бегать от своего счастья.

Как и положено, мы в тот день арендовали длиннющий лимузин, предназначенный для торжественных мероприятий. Чтобы не возникало сомнений, что это свадебная ладья, а не погребальный катафалк, машину выбрали белую. На ее крыше были установлены два золоченных кольца – размером с баскетбольные.

К молитвенному дому мы подъехали первыми. Не прошло и минуты, как появилась машина невесты. Скорее всего, она стояла за углом и дожидалась известия о нашем прибытии.

Невеста была в ослепительно белом наряде. Подвенечное платье волочилось по земле длиннющим шлейфом. Лицо Ангелины закрывала пышная фата, из-под которой поблескивали взволнованные девичьи глазки.

Я сопровождал товарища к алтарю, словно в последний путь. В сущности, так оно и было. Вскоре наши пути-дорожки разойдутся, и я, покинутый и одинокий, спотыкаясь и глотая слезы, побреду по предначертанному мне пути.

– Клянетесь ли вечно любить друг друга?! – взревел братец Такиходова своим медным голосом, благодаря которому, вероятно, и получил первосвященную должность.

– Клянусь, – торопливо ответил Филюк.

– Клянусь, – дребезжащим от волнения голоском заверила невеста.

– Отныне и навеки данной мне Господом властью объявляю вас мужем и женой, – протрубил священник. – С этой минуты два ваших имени занесены в священные скрижали. И да будете вы неразлучны в земной и небесной жизни! Пусть кара Господня падет на того, кто расторгнет заверенный Богом союз. А теперь, молодые, скрепите ваш брак поцелуем.

Невеста маленькой ручкой подняла фату для поцелуя, и…