Молодость

– Ты уверен, что мы не сможем справиться вдвоем?

– Да, уверен. Обязательно нужен еще один для страховки. Кроме того, правильно ли я тебя понял: ты поможешь мне только в этот раз?

– Да, для меня время подобных акций закончилось, Итало.

– Тогда мне тем более нужен еще один человек…

Бородача прервал стук в дверь. Он проделал процедуру, которая за последние несколько дней стала привычной для Комиссара. Бородач встал напротив двери и расстегнул кобуру с береттой, лишь после этого сделав глазами знак Ансельмо. Комиссар подошел к двери и заслонил фигуру Итало от входящего.

– Кто там?

– Это Чиро.

Ансельмо открыл дверь и совершенно не удивился, увидев за ней лишь молодого человека. Он улыбнулся:

– Добрый вечер, Чиро, проходи!

– За тобой не было слежки?

Бородач, не желая тратить время на приветствия, сразу перешел к делу. Бертини смутился и даже обернулся на уже закрытую дверь, будто проверяя, не зашел ли кто-нибудь за ним.

– Вроде нет…

– Уверен?

– Ну да.

Бородач слегка расслабился и принял более свободную позу. Ансельмо, желая разрядить обстановку, заговорил:

– Чиро, это мой старый боевой товарищ Итало Мариани. Прости ему эту несколько чрезмерную осторожность – жизнь подпольщика полна подозрений. Бородач, это Чиро Бертини, мой товарищ по работе.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Я очень много слышал о вас, синьор Мариани.

– Зови меня Бородачом, ну или товарищем – синьоров здесь нет.

– Хорошо, Бородач.

Итало предложил Чиро сесть на табурет, выставленный в центре комнаты, а сам сел в кресло напротив. Комиссар сел на свою кровать. Бородач заговорил:

– Что Комиссар рассказывал тебе обо мне?

Бертини бросил взгляд на Ансельмо, тот едва заметно кивнул, как бы подтверждая, что на этот вопрос можно ответить.

– Ну, я знаю, что вы были партизаном, причем, командовали собственным отрядом. Знаю, что вы ушли в подполье, чтобы сопротивляться чернорубашечникам, еще в конце двадцатых совсем молодым человеком и с тех пор почти всю жизнь на нелегальном положении. Знаю, что вы были членом Партии, но вышли из нее, решив, что Партия пошла по неверному пути. Знаю, что вы только недавно вернулись в Италию после долгой эмиграции. Знаю, что вы до сих пор скрываетесь от властей…

Чиро замолчал, а Итало с некоторой укоризной посмотрел на Комиссара – по его мнению, Ансельмо рассказал больше, чем нужно.

– Хорошо. Зачем, по-твоему, ты здесь, Чиро?

– Комиссар сказал, что мне будет полезно пообщаться с вами.

– Не могу этого обещать… Давай поступим следующим образом: у меня есть к тебе предложение о сотрудничестве. Что-то вроде работы. Однако чтобы понять, подходишь ты для этой работы или нет, я должен задать тебе несколько вопросов. Можешь считать это рабочим собеседованием. Согласен?

Чиро кивнул, и Бородач задал первый вопрос:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

– Ты из Рима?

– Нет, из Понтекорво, это гор…

– Я знаю, где это. Славное место. Почему ты уехал оттуда?

– Там с работой не очень хорошо – в Риме с этим намного лучше.

– Как давно ты живешь в Риме?

– Почти два года.

– Нравится город?

Комиссар посмотрел на Бородача, пытаясь понять, какой ответ он хочет получить на этот вопрос. Бертини немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом начал говорить:

– Скорее да. Здесь невероятно много потрясающих зданий, древние руины – это очень впечатляет!

– В сравнении с Понтекорво?

– Насколько я успел понять, в сравнении со всем миром.

Чиро улыбнулся, но наткнулся на предельно равнодушное лицо Бородача и посерьезнел. Комиссар тоже позволил себе улыбку.

– Ты работаешь на том же заводе, что и Комиссар. Чем ты занимаешься там?

– Ну, мы делаем утюги…

– Я не об этом спросил. Чем ТЫ занимаешься там?

Чиро немного смутился то ли от давления Бородача, то ли от сути своей работы.

– На наших утюгах, на ручках есть резиновая прокладка… Ну, чтобы рука не скользила. Я прикручиваю эти прокладки к ручкам.

– Нравится?

– Платят.