Максимовна и гуманоиды

Народ замер в оцепенении. Музыка стихла и над танцполом, повисла угрожающая тишина. Кузнец, почувствовав, что за испорченный праздничный реквизит придется отвечать, бросил «плазмоидный» бластер на пол и стал медленно продвигаться к выходу, озираясь по сторонам на опешивших односельчан.

– А че я? Я ничего, оно само стрельнуло, – стал оправдываться он, протискиваясь к выходу.

Народ был в шоке. Участники карнавального дефиле глядели, то на голый ствол, то на улепетывающего Прохора, который в позе уползающего рака двигался прочь из клуба. Оцепенение было не долгим. Сообразив, что виновник должен быть, наказан, кто—то из жителей села Горемыкино громко проорал, ввергая публику в управляемый Гзаарс.

– Бей гада! Он нам праздник испортил, – молодежь одержимая чувством справедливости бросились на Прохора с кулаками и ногами.

– Только не по голове! – кричал кузнец. – Только не по голове! Завернувшись в расстегнутый полушубок, он завалился возле выхода, продолжая кричать:

– Только не по голове!

На его мольбы о пощаде, следовал один за другим удары ногами, обутыми в валенки

– Получай, гад! Извращенец, – орал кто—то из толпы. В эту секунду авторитет кузнеца Прохора, как мастера молотка и огненной стихии рухнул ниже плинтуса. Свернувшись в позу вареной креветки, он заполз в самый угол помещения, оставив для нанесения побоев, только мышечную зону ягодичного отдела. В такой позе Прохор лежал пару минут, пока кто—то из односельчан не увидел, валящуюся пластиковую челюсть «графа Дракулы».

– Люди вы что звери, – заорал истошный женский голос.—Да вы ему все зубы выбили.

Толпа в ужасе отпрянула от лежащего на полу тела, образовав окружность. В эту минуту Прохору было, как никогда больно. Больно не телом, больно было душой. Он даже не мог понять за что добропорядочные односельчане так поглумились над ним.

– Что же вы делаете, волки?! – прокричал он.– Вы же завтра ко мне придете, чтобы я вам плуг к «Запорожцу» пристроил.

– Молчи, урод! – ответил народ. —Ты своими дурацкими штучками, нашим деткам испортил праздник. Завтра у них утренник, а елки нет! Вот глянь один стебель стоит.

Максимовна, поняв, что сельчане могут забить кузнеца насмерть, бросилась спасать бедолагу. Встав на колени, она приложила голову к его груди, желая услышать угасающее сердцебиение. Народ в тот миг оторопел. Все смотрели на своего кузнеца, гадая, будет он жив, или к утру, испустив дух, предстанет перед вратами рая.

– Крякнул? – послышался голос из толпы.

– Нет, еще не крякнул! Прохор живуч! Не зря он в графа Дракулу рядился!

– Раз не крякнет, пошли плясать! Оклемается, зараза, навалим потом еще! Ишь, что учудил, алкаш хренов, —сказал кто—то из членов клуба кулачного боя.

После этих слов сельчане вновь бросились в пляс. Взяв за руки «нубирийцев», они стали кружиться вокруг голого ствола, совсем забыв о деревенском кузнеце, который лежал на полу и стонал, будто попал под асфальтовый каток.

Все что произошло в те минуты, шокировало пришельцев до самых их внутренностей. Постоянно озираясь на кузнеца, они прыгали вокруг бывшей ели, прикинувшись в ту секунду беленькими и пушистыми зайчиками, которые на празднике жизни землян оказались совершенно случайно. Инстинкт самосохранения диктовал инопланетянам правила поведения во враждебной цивилизации, и они лезли из кожи вон, чтобы их в тот момент никто не распознал. Они, прыгали под звуки музыки, не сводя глаз с Максимовны, которая, усадив кузнеца на скамейку, вытирала ему разбитый нос.

Символ вселенской власти, который им был так нужен, сейчас болтался на шее Балалайкиной и будоражил их внутренние чувства. Заветный предмет был почти рядом. Казалось, протяни руку, и можно лететь, исполнив свою миссию на этой бренной Земле. Но видя, что земляне сделали со здоровенным кузнецом Прохором, они в эту минуту не решались даже приблизиться к Машке.

– Так, босота, всем дрыгаться до потери пульса! Сейчас Колька Шумахер пойло привезет. Никто не расходится, будем водку кушать до самого Урала, – проорал скотник Сашка по кличке Зек. После слов, сказанных бывшим уголовником и ярым хулиганом, народ загудел еще сильнее в предчувствии общенародной халявной пьянки.

Пришельцы, видя, что народ вновь радостно засуетился и заликовал, тоже, как и земляне, воспрянули духом. Они, посчитали, что случилось какое—то всеобщее счастье, и божественная благодать спустилась на эту забытую правителем вселенной планету.

Пришельцам даже в голову не могло прийти то, что случилось буквально на их глазах. Вряд ли кто из гуманоидов даже не в кошмарном сне мог представить себе, что их погоня за символ межгалактической власти обернется для них чуть ли не войной с враждебным колхозным социумом. Даже телепатические возможности их высшего инопланетного разума не могли вскрыть затуманенного водкой русского сознания.

– Что, мужички, чирикаете, сейчас в честь Нового года будем водку откушивать! Колян, поехал ваш тазик на металлолом сдавать! – сказал Зек, и похлопал одного гуманоида по плечу.

Тут Зек вышел на сцену и начал свой рассказ:

– Братва! Лупим зенки на мою персону! Мы тут с Шумахером за «самогнетом» катались. Смотрим, а возле дома Канонихи лежит какой—то странный бак, – сказал Зек. – Шумахер попробовал, а он железный. Колька потащил его к Гутенморгену на металлолом сдавать! Так что господа фермеры, не расходимся! Гуманитарный конвой со спиртными напитками уже вышел по месту нашего веселья!

– Ура! что есть мочи заорал собравшийся народ!

Балалайкина, перехватила микрофон у Саши Зека и ласковым голосом сказала:

– А сейчас господа, мы подведем итог конкурса карнавального костюма. Первое место, по мнению жюри, присуждается коллективу дома культуры Худолеевского сыроваренного завода. Ребята потрудились на славу и представили нашему вниманию костюмы представителей внеземной цивилизации. Поприветствуем номинантов на первое место, —сказала Максимовна и захлопала в ладоши.

Тут Балалайкина вспомнила эти странные лица, которые занимались хищением на её огороде сельскохозяйственной продукции. Она поняла, что гуманоиды вернулись ни с целью участия в конкурсе карнавального костюма, а с целью вернуть тот предмет, который стал её трофеем. Желания возвращать им лунный камень у нее не было. Это была компенсация за капустные кочаны, которые раздавил их инопланетный таз. Пока она была среди людей, вряд ли пришельцы отважились напасть на неё. Да к тому же влюбленный Коля по кличке Крюк всегда был с ней рядом, и вполне мог защитить слабую женщину от посягательства этих странных существ.

– Жюри награждает представителей Худолеевского сыроваренного завода, ценными подарками. Так поздравим же номинантов бурными аплодисментами, – сказала Машка и захлопала.

Народ, последовав её примеру, зарукоплескал. Бурные аплодисменты уже через несколько секунд перешли в нескончаемые овации, и все как один обратили свой взор на представителей Художественной самодеятельности «Худолеевского» заводского клуба.

– Ну что стоим?! Кого ждем, – обратился Саша Зек к «нубирийцам». Похлопав одного инопланетянина по плечу, он пригласил пройти на сцену.

Коля Крюк в образе деда мороза вынес на сцену огромный красный мешок. Кряхтя по Станиславскому, он достал из него три коробки с часами китайского производства и подал Балалайкиной. Машка вручила каждому гуманоиду по коробке, после чего, сказала:

– А теперь по русской традиции номинанты на первое место, должны испить русского напитка. Клюквенную настойку в студию, – сказала она. На сцену вышла Светка—пипетка. Она держала на подносе три граненых стакана с красной как кровь жидкостью. «Нубирийцы» прижимая коробки к груди, молча переглянулись.

Зал вновь загудел, вызывая пришельцев на бис. Из общей массы звуков, послышалось до боли знакомые русские слова.

– Пей, до дна! Пей до дна! Пей до дна! Пей, до дна! Пей до дна! Пей до дна! – призыв этот нарастал лавинообразно, подключая к многоголосию еще больше и больше участников. И вот уже стекла в клубе затряслись от хорового исполнения русского заклинания.

– Пей, до дна! Пей до дна! Пей до дна!

Пришельцы поняли чаяния землян, и взяв с подноса стаканы, принялись в знак уважения к аборигенам глотать клюквенный самогон. Максимовна, не теряя времени даром, взяла этот процесс под свой контроль.

– До дна господа! До дна, – повторила она, придерживая каждого за локоток. После того как гуманоиды осушили посуду, народ грянул громкое – ура!

Глава четвертая

Как Коля «Шумахер» НЛО продал

Звук трактора и свет фар в окнах заставил Семена «Гутенморгена» оторваться от торжественного тоста по случаю нового года. Он поставил на стол, доверХу наполненный бокал с шампанскими, сказал:

– Господи, кого это еще там черт принес?

Не радуясь визитеру «Гутенморген», вышел из—за стола, и направился встречать нежданного гостя. Выйдя на улицу, Семен увидел Кольку Шумахера, который улыбаясь на ширину своего рта, показал ему предмет похожий на оцинкованный таз размером более шести метров диаметром.

– Во, видал! Принимай, Семен, железину! Такого железа еще у тебя, еще не было, – сказал Шумахер, хвастаясь находкой.

– Ты, Колян, не мог потерпеть до утра? Новый год же! – сказал Гутенморген.– Я уже за столом сидел и слушал приветствие Президента Утина, а, ты, мне весь кайф испортил! Как я, на ночь глядя, этот тазик буду взвешивать? Его же болгаркой или сваркой еще на куски порезать надо.

– Ты, Семен, основные бабки потом отдашь— как разрежишь! А сейчас бери его! Спрячь в свой ангар! Не дай бог, кто—то его в район упрет, там он будет больше стоить, —сказал Шумахер улыбаясь!

– А что это за хрень такая? – спросил Семен, откусывая моченое наливное яблочко.

– Это, Семен, межгалактический дирижбабель, изготовленный из молочной ванны Худолеевского сыроваренного завода. Ты Кулибина из Худолеевки знаешь?

– Ну знаю! Он в моем металлоломе частенько себе детали разные выискивает! – ответил Семен Гутенморген, ощупывая блестящие бока огромной тарелки.