Максимовна и гуманоиды

Максимовна сняла с головы кокошник и, положив его на сундук с театральным реквизитом сказала:

– После новогодних каникул мужики я в Москву поеду! Не могу я на ваши пьяные рожи смотреть. А тут еще и эти пожаловали. Нам своих пьяниц хватает, а тут еще эти понаехали.

Услышав неприятную для себя новость, Коля Крюков посмотрел на Балалайкину и сказал:

– О, ты, Машулька, не успела в нашей деревне корень пустить, а уже сматываешься?! Что так?! Может, среди нас достойных мужиков нет?

Максимовна откусила кусочек маринованного огурчика и похрустывая, сказала:

– Нет— Коля, среди вас достойных! Нет – и никогда не будет! Надоело, жуть как! Куда ни глянь – одна лишь пьянь! А я хочу жизни красивой и полноценной, как у Волочковой. Хочу на сцене петь и жить на полную катушку, чтобы аж дух захватывало!

– Какие парни в Москве? Дурочка, сиди уже! Там одна голубизна! – сказал инженер, видя, как не состоявшаяся любовь уплывает прямо из его объятий.

Макимовна посмотрела на Крюка с укором и сказала:

– Я поеду на «Лучший голос России»! Хочу петь! Хочу славы, хочу денег! Буду петь и на вас из телевизора глядеть!

– Машуля, а ты себе этих возьми в подтанцовку, – сказал Прохор. – Они в своих шмотках больше похожи на болерунов чем на инопланетян.

– Ты Прошка, что с головой не дружишь? Какая подтанцовка! Да их сразу ФСБ за жабры и в стойло, – сказал Шумахер.– Они же теперь как хлобкоробы из Таджикистана – гастарбайтеры! Им документы нужны.

– Не гастарбайтеры, а гости инопланетных цивилизаций! – поправила Максимовна. – Нам надо дружить с ними, а то они надумают нам войну объявить.

Участковый майор Бубу вошел в клуб в самый разгар общенародного гуляния. Отряхнувшись от снега, он снял свой форменный полушубок, и молча вытащив из планшета бутылку «горелки», сказал:

– Всех поздравляю Бубу с новым годом! Желаю, Бубу богатства и уважения к правопорядку.

Сашка Зек уважив участкового, подвинул ему табуретку и сказал:

– Господи, неужели, я дожил до таких счастливых дней! Начальник сам лично нам желает денег и счастья!

Майор Бухарцев по кличке Бубу осмотрелся, и, увидев спящих в углу инопланетян сказал:

– А это Мария Максимовна, кто такие Бубу будут?

– Да так, залетные какие—то, – сказала Балалайкина. – В клуб на новогоднюю дискотеку пожаловали с целью приобщения к культурным традициям российской глубинки.

– А документы у этих пришельцев есть, ил без документов они?!

– Судя по их костюмам, документов у них нет, – сказал Коля Крюков.– Тут и спрятать их некуда. Вон тряпки на них какие облиплые – как бабские лосины. Куда ни сунь все выпирает наружу!

– А что это они, Бубу зелененькие?! Не уж— то отравились чем?! – спросил майор, пристально рассматривая внеземной разум» сквозь лупу, словно Шерлок Холмс.

– Ну, так нашей «клюковки» наклюкались! Тут товарищ майор, такое дело, как наклюкаешься, так не только позеленеешь, но и серо— буро малиновым станешь! – сказал Коля Крюков, запихивая в рот соленый помидор.

Он в забытие как—то неловко надавил на него зубами и в этот миг помидор лопнул. Сидящий напротив Санька Зек, в мгновение ока покрылся зеленой помидорной массой.

– Во, майор глянь, Зек у нас тоже зеленый гуманоид! – сказал Крюков и заржал, как кастрированный мерин.

Не скрывая злобы, Зек вытер свою физиономию рукавом и влепил «деду морозу» прямо в красную пробку от заморских духов, которая болталась на резинке вместо носа Крюкова. «Дед мороз» не удержался на табуретке и упал на пол, запутавшись в театральных нарядах.

– Ты Крюков, скотина, – помидоры жрать не можешь! Да я таких как ты, – на зоне…

Майор Бубу, сидевший по левую руку от Зека, стеганул ладошкой по лысой голове Саши Зека, так что у того осыпались латунные фиксы, которые он надевал на народные тожества и гуляния.

– Цыц, урка, бу! Я на тебя, Бубу, сейчас протокол составлю, за нарушение бу, общественного порядка.

– Начальник! Век воли не видать! Крюк первый помидорами брызжется?! Я что ему какой поц, чтобы меня вот так можно изгадить. Вон, всю харю мне рассолом залил – конь германский!

Максимовна услышав от участкового про документы тут же смекнула. Участкового надо брать «за жабры» немедленно. С его помощью она могла решить свои паспортные проблемы и заменить паспорт на новый.

– Что—то мне жарко, – сказала она, скидывая с себя наряд Снегурочки.

Она выкатила перед участковым свои полные сока и любви груди, и томно вздохнула, привлекая к своим «охмуряторам» внимание участкового.

Бубу, искоса поглядывая на выпирающий бюст Максимовны, изначально старался всей душой сопротивляться соблазну, но его сопротивление было не долгим. «Набальзамировавшись», он после второго стакана окончательно сдался и был готов припасть к ее груди. Воспылав к ним любовью, участковый инстинктивно вытянул свои губы в трубочку в надежде коснуться этого великолепия. Максимовна, увидев неуемное желание майора добраться до ее плоти, решила флиртануть ради достижения своей цели.

Подмаргивая бархатными ресницами, она подала майору тайный знак. После чего встала из— за стола и вышла на улицу. Бубу мгновенно клюнул на ее уловки. Ничего не подозревая, через несколько минут, он вдруг возжелал освежиться и вышел следом за Максимовной.

Крюков увидев ухаживания участкового за Балалайкиной, набрал номер телефона жены Бубу и тонким женским голосом сказал:

– Алло Петровна, а участковый дома? Ах, на службе! А это не он часом возле клуба зажимает новенькую завклубом?

Через три минуты майор ворвался в кабинет и хватая полушубок, шапку и планшет с протоколами, исчез, ничего не говоря, словно его и не было.

Следом за ним на крыльцо клуба вышел Крюков. Инженеру предстала картина, которая могла стать достоянием кинематографистов. Жена майора бу— бу, вооруженная деревянной дубиной, гнала участкового домой. Она била его палкой то по голове, то а по ребрам с такой силой, что после каждого удара майор приседал, хватался за поясницу. А после, взбив облако снега, стартонул с такой скоростью, что в мгновение ока исчез в темноте новогодней ночи.

Глава шестая

Как Максимовна участвовала в эротической фотосессии

Зиновий Шнипельбаум был единственным в районе фотографом, способным разрешить Машкины проблемы. В эпоху всеобщей паспортизации населения, пропихнуть в паспортный стол фальшивку, а взамен получить новый документ, не составляло никакого труда. Если за дело брался хитрый парень по имени Зяма – успех был изначально гарантирован.

Новогодние каникулы подошли к концу. Деревня Горемыкино, как подобает российской глубинке, погрузилась в суету колхозных буден.

Максимовна, с нетерпением дождавшись конца праздников, помчалась с самого утра в район к фотографу.

– Что, девушка, желает? – спросил Зяма, вытирая руки вафельным полотенцем с пятнами от проявителя.

– Я к вам вот по какому делу. Мне нужны фотографии на паспорт, сказала Максимовна, просачиваясь внутрь фотоателье.

– Проходим, расчехляемся, готовимся, – сказал Зяма, доставая фотоаппарат.

Максимовна скинув с себя шубку, поправила перед зеркалом волосы и уселась на табурет, стоящий напротив белого фона.

– Как мимолетное ведение, как гений чистой красоты, – сказал Зяма, стараясь приподнять настроение Максимовне. – Так внимание, смотрим на этот пальчик, сейчас вылетит…

– Птичка, – сказала Максимовна