«Сено», «Эпоха перемен» и другие повести

Всё разрешилось в субботу в течение каких-нибудь тридцати минут. И очень даже просто.

Катерина Ивановна пригнала коров, а во дворе её дожидался Кубырялов – тот, который неделю назад помогал сварщику варить отопление.

«Вот повадился, – подумала она недовольно, – сделают тебе на пятак, потом не отвяжешься. Нет, не дам я ему денег». Она была убеждена, что Кубырялов пришёл занять денег на водку.

Но он, завидя её, оставил Александра Ивановича, широкими жестами рисовавшего ему что-то на воздухе, открыл калитку и, проворно переставляя ноги, разогнал по местам коров и быков и даже привязал двух Мусь, но и этим не обрадовал пожилую хозяйку, которая справедливо считала, что привязала бы их сама и совершенно бесплатно.

– Ну что ты, Анатолий, к нам пожаловал? – спросила старушка, зная ответ.

Однако Кубырялов произнёс нечто совсем неожиданное:

– Катерина Ивановна, я слышал вам сена надо.

– Ну конечно, – воскликнула она, мгновенно проникаясь надеждой и меняя отношение к Кубырялову с минуса на большой плюс, – а разве у тебя есть?

Оказалось, что есть, что на второй бригаде у него стоит зарод центнеров на сорок.

– Сено хорошее, под дождём ни разу не было. А цена шесть тысяч – дешевле нигде нет. Значит возьмёте?

– Конечно, Анатолий, обязательно возьму!

– Я сам копнил, сам вершил. Целую неделю ездил вдвоём с Колей. Он говорит: «Отдай мне свой стожок». А тут слышу, что у вас ничего нет. Говорю: «Ты перебьёшься, а Катерине Ивановне негде купить».

– Вот спасибо! – расстрогалась она. – Я заплачу хоть деньгами, хоть водкой, как скажешь.

– А я для того и заготовил, чтобы продать. Мне оно не нужно, мне деньги нужны. Я в августе только двести тысяч получил. Что это за зарплата!

Старушка ему посочувствовала – зарплата действительно маленькая. А Кубырялов всё же кончил тем, что попросил денег на пол-литра самогона. Как сейчас не дать? Сейчас отказать нельзя. Дала двенадцать тысяч, и расстались очень довольные друг другом.

Выпроводив Кубырялова, пошла доить коров. Александр Иванович шарился возле пригона – бог знает, что делал. Она не подоила ещё первую Чернопёструю Мусю, как услышала тарахтенье трактора. Похоже, он у их ворот остановился. «Или чудится, как всегда? Нет, точно кто-то приехал. Уж не Сашка ли Ивкин «ешку» сделал? Услышала голос:

– Здорово, Александр Иванович!

– Здоровеньки буллы! – весело ответил старик. – Ты что, из Воркуты к нам пожаловал?

Катерина Ивановна некрасиво выругалась, услышав это.

– Почему из Воркуты? – опешил гость.

– Ну ты же оттуда идёшь, с северо-запада.

– А! – засмеялся понимающе мужик, хотя не понял ни черта. – Здорово поближе, Иваныч. На пять! Ох, извини, я дохнул на тебя.

– Ой-ой, – задурачился Александр Иванович, – ну и запах, закусывать можно. Ты где так назапашился?

– Тебе, старому, только скажи, сам повадишься тайком от бабки.

«Ах, паразит, это же Васька Сарычев», – узнала Катерина Ивановна.

Два года назад Васька взял у неё бутылку, обещая привезти хорошей ячменной соломы. И до сих пор везёт, негодяй!

– Кстати, Иваныч, где твоя бабка?

– А чёрт её знает, где моя бабка.

Вот дуралейкин, неужели он не видел, как она мимо него с подойником прошла?

– А может мы и без бабки вопрос решим. Слушай, у тебя бутылка есть?

– Бутылка? Милый человек, я не знаю, есть у меня бутылка или нет.

– Ну поищи, должен найти. Я ж тебе завтра хочу сена привезти.

– Да что ты говоришь? Серьёзно, что ли?

– Вот даёшь, конечно серьёзно. Ты на днях в мастерскую ходил?

– В мастерскую? А бог его знает. Это когда ты имеешь ввиду?

– Ну ты приходил и просил, чтобы тебе привезли сено…

– Слушай, милый человек, я что-то такого не помню.

«Дуралейкин, он сейчас ещё откажется и скажет, что ему не надо сена», – испугалась Катерина Ивановна, бросила доить Чернопёструю Мусю, оставила подойник и вышла из пригона.

– Здравствуй, Василий. Что это он тебе говорит? Что в мастерскую не ходил?

– Да, а что, разве я ходил? – неуверенно произнёс Александр Иванович.

– Да ты чё! Конечно ходил. Ты ещё рассказывал там, как северные народы оленину едят.

– Ах, да, да, правильно, что-то я начинаю припоминать.

– Ты сказал, что подходил к кому-то насчёт сена, а никто ничего не знал.

– Да, да, припоминаю, припоминаю…

– Не к тебе он случайно подходил? – обратилась Катерина Ивановна к Сарычеву.

– Нет, бабка, меня в мастерской не было.

– А откуда ты знаешь, что он приходил?

– Я сено вожу. С поля мы возим на ферму, понимаешь?

– Ну, понимаю.

– Я сегодня утром заехал в мастерскую трубку запаять. А там Сашка Ивкин. Он ведь «ешку» вдребезги разбил. «Так и так, – говорит, – отец обещал бабе Кате, что я ей сена привезу, а меня из совхоза выгнали». Обещал он вам?