Дивная ночь на Ивана Купалу

Вообще-то комары давно уже появились, просто на ходу, тем более – на середине реки, их ветерком обдувает.

Паша завел в воду кормушку. Последнее наставление, которое дал ему Артем, – не шлепать грузилом по воде, опускать нежно. Во второй половине июня рыба не такая активная, как после зимней голодухи, осторожничает.

Очкарик, видать, был дока в рыбалке. Подлещик и в правду очень весело клевал. За три часа Паша надергал около трех десятков, то есть, по десятку в час, если правильно сосчитать. Он, хоть и не на экономическом учится, как Мария Верескова, но два плюс два сложить умеет, будьте спокойны!

Даже на рыбалке Паша не мог не вспомнить о той, с которой оказался на борту одного катера волею судьбы. Что это, зла к нему судьба, или, наоборот, добра? – смотри теперь, как хочешь. Вот если бы утопить рыжего корфаковца! Да только тот вряд ли утонет. Такое даже в проруби поверху болтается, не тонет. Паша слышал от опытных людей, хотя сам зимней рыбалкой не увлекался. Он столько не пил.

На час клев как отрезало, и дело было даже не в улове. Просто, чем меньше внимания уделяешь рыбе, тем больше – комарам!

Мария, вышедшая ни свет ни заря на палубу, потянулась сладко, расставив руки в стороны. Паша зажмурился, чтобы не ослепнуть от ее красоты. Не сказать, чтобы у девушки была большая грудь, но сейчас, освещенная первым солнышком, пикантная подробность так соблазнительно очерчивалась под «хиповой» тельняшкой, что, окажись Паша рядом, он бы за себя не отвечал!

Тут Мария заметила рыболова, его лодка была метрах в двадцати от катера, и спросила театральным шепотом:

– Ну, как, клюет?

– Комары клюют, – ответил Павел и хлопнул себя по щеке. – А рыба перестала.

Едва он сказал свои слова, леска вдруг мощно натянулась, Паша подсек, и понял, что сел серьезный зверь! Мария, глядя за его манипуляциями с «брони» «Т-34», догадалась, что дело нешуточное. Паша судорожно хлопал рукой по днищу лодки, пытаясь нащупать подсак. Наконец, он дотянулся до него. Трофеем стал лещ килограмма на два с половиной-три, пожалуй.

– У-у!!! – захлопала в ладоши Пашина болельщица, когда он поднял рыбину в подсаке, демонстрируя ей.

– Посвящается вам, сударыня! – прищурился Павельев на свою «королеву». – Пока вы не вышли, клевала одна мелочь.

– Тогда в следующий раз я поплыву с вами, – в тон ему ответила девушка. – Возьмете меня?

– Зметано, – пообещал Павел, но тут на палубу выполз ревнивый соперник, услышавший, что его дама с кем-то кокетничает. Так Паша интерпретировал сцену.

«Вот тебе бы я с удовольствием дал леща!» – прошептал он сквозь зубы себе под нос.

Артем оценил зверя, пойманного Павельевым. Сам же он, кроме таких же подлещиков, мог похвастать пятью хорошими подъязками, граммов по восемьсот. Но, эти ребята попались в экраны, которые Артем расставил ближе к берегу. Ну, а гвоздем программы стала… полуторакилограммовая стерлядь! Рыба попалась на подпуск. Очкарик сразу спрятал ее в шлюпке подальше от шального рыбнадзора, если свалится на голову.

– Ну, что, много добыли? – спросил Пашу Михаил, когда рыболов поднялся на борт.

– Да, мы же не за добычей выходим на реку, – объяснил ему Паша, как слабоумному, – за удовольствием. А поймать, кое-что поймали. – Он показал главный свой улов.

– О! – вынужден был оценить даже такой дятел по части рыбалки, как Толоконников.

Павельев, оставив улов для осмотра любопытствующим на палубе, стал разворачивать шлюпбалки, чтобы поднять суденышко Артема и установить на кильблок.

Паша с удовольствием постоял под горячим душем, чтобы скорее рассосались следы комариных укусов, радуясь тому, что на катере существуют все удобства, какие душе угодно. Правда, после душа он размяк, и вновь захотелось спать. После завтрака мученик решил, что часок-другой покемарить действительно не помешает, пока они не нагнали какой-нибудь бешеный «Волго-Дон», прущий против течения в сторону Костромы. Куда, кстати, и они направляются.

Артем заверил его, что с рыбой управится сам, продемонстрировав здоровенный бак из нержавейки для засолки и мешок крупного помола соли. Паша хотел попросить отсыпать ему один пуд, чтобы съесть его вместе с каким-нибудь хорошим человеком, но подумал, что с этим еще успеется. Все лето впереди!

Насчет работы Паша угадал. Бугор разбудил его, они нагнали судно типа «Шестой пятилетки», – сухогруз, похожий на «Волго-Дон», только меньших размеров. То есть, машинное отделение в нем – это не большой ад, а так, средних размеров.

. Рыжий чичако лишь наблюдал, как управляется с индикатором марки такой-то представитель более солидного, вне всякого сомнения, чем его занюханный политех, института инженеров водного транспорта.

– Не ссы, научишься! – хлопнул Паша Рыжего по плечу, сам поражаясь своему панибратству,

– Да пошел ты! – даже опешил от такой наглости счастливый, по мнению Павельева, соперник.

Когда они вернулись на свой катер, Паша сел писать отчет в кают-компании, а этот гад, как обычно, завладел вниманием Марии, но ненадолго. К злорадству Павельева, рыжего корфаковца шуганул бугор, чтобы шел учиться, как оформляется отчет.

Следом за ним в кают-компанию пришла и Мария. Паша сначала обрадовался, потом загрустил. Ведь притащилась-то она за этим ветрогоном!

Пришлось Павельеву разыгрывать из себя педагога, объяснять врагу, как заполняется бланк.

– Вот это ручка, – начал он свою лекцию, – ею пишут. Это бланк…

– Короче, Склифасовский! – не выдержал Корфак.

Мария принесла весть, что на судне намечается торжество. У Веры Никитичны день рождения.

– Это дело я люблю, – потер руки разбитной корфаковец. – Бухнем!

– Тебе бы только бухнуть! – упрекнула его Мария.

«Как вы хорошо знаете друг друга», – ревниво подумал Паша. Разумеется, виду не подал. Не дождутся!

– Надо что-нибудь насчет подарка сообразить, – задумался он вслух.

– Что ты тут придумаешь? – удивился Михаил.

– В том-то и дело, что на берегу любой дурак придумает!

– Хм, – Мария нахмурила свои чудные брови. Пашу, имевшего счастливую возможность смотреть ей в лицо не украдкой, а открыто, вдруг озарило:

– Есть идея! Но, она больше для тебя, Мария. Ты ведь у нас экономист… У Артема, я видел, много цветной проволоки в подсобке. У меня есть шариковый стержень. Сплетем поварихе красивую ручку, чтобы вела записи в книге учета.

– Здорово, – обрадовалась Мария. – Только я плести не умею.

– Я умею. Мы у ножей ручки оплетали в детстве.

– Тогда можно и саму книгу учета красочно оформить, – развила идею капитанская дочка.

– У меня есть толстая тетрадь, на девяносто листов, – вспомнил Михаил.

– Тащи, – распорядился Павельев, как родитель идеи. – А я пойду к Артему за проволокой.

– Я принесу цветные журналы, ножницы и клей, – сказала Мария. – Сделаем красивую тетрадь!

Чтобы не торчать у всех на виду и не спалиться раньше времени с сюрпризом, решили спрятаться в Пашиной каюте. Он сам предложил, зная, что у него порядок. Не к Марии же было в гости напрашиваться! У нее там небось везде развешаны лифчики, трусики и прочие дамские причиндалы, от которых неподготовленный юноша может густо покраснеть и сделаться фетишистом на всю оставшуюся жизнь.

Кропотливое занятие было не для психики Толоконникова, он мешал своими грубыми замечаниями, очевидно, стесняясь того положения, в котором оказался. Такого мачо вынудили розочки из журнала вырезать и наклеивать!

– Курить охота, – заныл грубиян. – Подымлю на пороге.

– Вот эту розочку еще наклей сначала! – повелела девушка.