Дивная ночь на Ивана Купалу

– А я – Маша. А это тезка моя! – Она втянула голову в плечи и засмеялась. Паша, который и без того не мог прийти в себя, уставился на швабру в ее руке.

– «Машка», – пояснила она, – на речном жаргоне. Ты не поможешь мне ее намочить?

– Каким образом? – нахмурил брови Павел, шагая из каюты на палубу. Он надеялся, речь идет не о том, как тушат костер по-пионерски. Вслух этого не сказал.

– Опустить за борт. Я боюсь, как бы ее не вырвало у меня из рук. Однажды такое уже было.

– Попробую, – Паша перестал смущаться, заинтересовавшись технической стороной дела.

– Это все из-за него, – кивнула Мария на Дружка, оказавшегося тут же, на корме, рядом с каютой Павельева. – Дома оставить не с кем, отец согласился взять на катер. В гальюн ходить не приучишь, приходится за ним палубу мыть.

– Не царское это дело, – высказал свое мнение Павел. Оценив внимательнее внешность Марии, он догадался, что перед ним – капитанская дочка. «Спокойно, Маша, я – Дубровский».

– Не царское, – согласилась Мария, – а что делать?

– Ясно, что, – пожал плечами Паша. – Да вы не волнуйтесь, ваше королевское, я мигом!

«Машка», опущенная Пашей на веревке за борт, несколько раз подпрыгнула на волне, затем намокла и стала чертовски тяжелой. Но, предостереженный ее «тезкой», он был к этому готов, удержал, вытащил.

– Давай, – Мария хотела принять швабру из его рук.

– Да ладно, – не отдал Павел. – Где Дружок свою «картину» написал?

Когда с неприятным делом было покончено, Мария Верескова поблагодарила помощника, ушла и больше не появлялась. Зря Паша торчал на палубе, надеясь.

«А чего бы ты хотел?» – наконец, спросил он себя. Зайдя в каюту, он расковырял блок «Шипки», вышел на воздух, забрался на крышу надстройки по лесенке, уселся по-восточному лицом к корме, закурил, и принялся любоваться волжскими видами. Катер шел вниз по течению, в сторону Казани. Слева были вертикальные глиняные горы, поросшие наверху лесом, справа – просторы, заливные луга. Он принялся еще раз прокручивать в памяти только что пережитый эпизод.

До вечера ничего интересного не случилось. За ужином Паша почти не видел Марию, поскольку она сидела на одной линии с ним, через два человека. Одного, правда, можно было не считать, Артема, поскольку Павельев мог видеть поверх его головы, зато долговязый матрос Баранов представлял собой отличное препятствие для того чтобы Паша не подавился за ужином. После того как он не видел «королеву» несколько часов, вся былая робость перед ней вернулась на место. А если завтра поутру он проснется и узнает, что встреча с ней ему только приснилась, ничуть не удивится.

Паша покидал камбуз с твердым намерением выбросить красавицу из головы.

Он курил перед своей каютой, опершись локтями на фальшборт, как вдруг прибежал Дружок, а следом за ним показалась его хозяйка. Пес уверенно задрал лапу над кнехтом, Паша, не дожидаясь просьбы, взял в руки машку.

– Мне просто неудобно, – призналась Мария. – Я надеялась, что швабра еще мокрая, и думала управиться сама.

– Пустяки, – сказал Паша, – дело житейское. Ну, сходишь за меня разок проиндицировать дизель, и будем в расчете.

– Что сделать? – не поняла Мария.

– Снять показатели с силовой энергетической установки.

– А это трудно?

– Не знаю, я пока не пробовал, – честно признался Паша.

– Ты на механическом ведь учишься?

– На нем, – подтвердил Павельев. – А ты?

– На экономическом.

– Я могу узнать для тебя, сколько стоит дизель «Г-60», – предложил Паша, опуская швабру за борт.

– Спасибо! – рассмеялась девушка. – Как-то это меня не вдохновляет.

– Меня тоже, – признался Павельев. – Ты почему пошла на экономический?

– Надо было куда-то идти, – пожала плечами она. – Экономический ничем не хуже других, для женщины подходит.

– Ты, наверное, отличница? – предположил Павел, обмывая помеченный Дружком кнехт.

– Ну… почти, – призналась Мария без ложной скромности.

– Я так и знал. Положение обязывает… капитанскую дочку.

Она усмехнулась.

– Да нет, дело не в этом, – поправил Паша сам себя. – Просто видно по тебе, что такими гордится институт.

– Неужели? – Паше показалось, что в ее словах прозвучало кокетство. Как далеко он продвинулся! С ума сойти! – Спасибо за высокую оценку, – поблагодарила она. – А ты почему пошел на механический?

– Аналогично, – сознался Павельев. – Надо было куда-то идти. Мехфак… – он придал своему голосу доверительные нотки, – … ничем не хуже других. Для мужчины подходит.

Она снова засмеялась.

– Ты хорошо учишься?

Паша развел руками, в одной из которых была швабра:

– Нет. Кое-как. – Мария должна была понять его правильно: он мог бы учиться хорошо, если бы захотел. Просто у него много других интересов.

Оказавшись в своей каюте, Павельев мысленно поблагодарил Дружка за то, что дает возможность побыть ему с его хозяйкой. Желание отказаться от мыслей о ней, с которого он начал, уступило дерзкой решимости побороться за нее. Что ему, впервой высоко поднимать планку? А мечта о театральном – это что?!

Бугор поднял его ни свет ни заря, объявив, что они настигли «Волго-Дон», который надо испытать. Сейчас будут брать на абордаж.

Однако ни кривых сабель, ни мушкетов, ни отпорных крюков, выйдя на палубу, Паша не увидел. Да и флаг на «Т-34» по-прежнему развевался Волжского пароходства, а не Веселый Роджер… Когда они перебрались на «Волго-Дон», поздоровались с вахтенным начальником, спустились в машинное отделение, Паше показалось, что он попал в ад: жара, грохот страшенный! Чтобы услышать то, что хочет донести ему Артем, тому приходилось орать Павельеву в самое ухо, а больше объясняться жестами. Металл дизеля был горячим, как чугунная сковорода. Паша понял, отчего у Артема каменные ладони. Он опирался о железо порой даже без перчаток. Руки загрубели. Паша выданные ему не думал снимать, несмотря на жару.

В рубке, куда они с Артемом поднялись по окончании работ, показалось холодно после жары в машине. Тузьев обсуждал что-то свое, речниковское, с мужиками в рубке. Наконец, начальник наговорился, осмотрел свою команду, словно только что заметил, спросил:

– Закончили?

«Вот тормоз, – подумал Павельев. – Мы уже полчаса здесь торчим».

– Ну, тогда пошли. Ты все понял? – спросил главный теплотехник практиканта.

– Надо самому попробовать, – уклончиво ответил Паша. – Так, со стороны пока смотришь, вроде бы все понятно.

– Попробуешь! – пообещал начальник и расплылся в улыбке, обращенной к волгодонцам. – Какие твои годы! – На его устах это прозвучало так, словно он обещал им номер циркового клоуна.