Пекло. Восставший из мертвых

Для Лотара же все имело значение и все казалось сложнее, чем было, еще и непонятно, что в его голове творилось, но он знал, что Оливер должен знать правду.

– Они сбежали. Улетели на корабле. Где они – никто не знает, – сказал он.

– Они – это?.. – осторожно уточнил Шеф, и что-то в его голосе словно выдавало тревогу.

Это Лотара удивило и немного задело, потому что на него реагировать явно не собирались, но он просто ответил:

– Ирон, Кирк, Ярван и… остальные.

Упоминать Витура Лотар не хотел и потому как бы обтекал его упоминание, называя тех, кто действительно мог пострадать.

– Кирк жив? – уточнил Шеф, словно ему не поверил.

– Жив, он был в плену у Зены, но Мартин смог ее… «переписать»? – сказал Лотар, уточняя последнее слово, плохо представляя, как это действительно можно назвать, чтобы это было понятно. – Он вернулся потом к нам сам.

– А Карин? Что с Карин? – неожиданно эмоционально спросил Шеф, затаив дыхание.

– Она у медиков. Подробностей я не знаю. Я ее не видел, но ее Берг вывез вместе с тобой. Думаю, он и сейчас с ней.

Шеф задумчиво кивнул без намека на ревность и злость.

– Я понял. Это хорошо, – сказал он, откинулся на подушку и закрыл глаза, словно он все узнал, все понял и ему надоело делать вид, что происходит что-то важное.

Лотар грустно улыбнулся и, ничего уже не говоря, покатился к двери. Ему хотелось заорать, что он действительно уходит, что это действительно навсегда, что он ему помог, но на этом все, что нет у него сил с этим вот так жить, нет никакого желания помнить ни то давнее прошлое, ни Пекло, которое снова их связало.

«Я хочу все забыть и тебя тоже», – думал Лотар, но не видел смысла уже хоть что-то говорить, а Шеф внезапно заговорил сам.

– Лотар, – окликнул он его по имени – спокойно и каким-то таким до боли знакомым тоном из прошлого, что стало не по себе, словно сейчас Оливер может начать говорить ему про математику и пойти проверять уроки.

Лотар поморщился от такого воспоминания, но все же обернулся.

– Я не думал о тебе, когда убивал твоего отца, – внезапно сказал Шеф, глядя ему в глаза. Голос от трубки у него был хриплый, а он еще и пытался говорить тихо, потому получалось не очень разборчиво, но Лотар все понимал и не мешал говорить.

– Я вообще о тебе не думал. Я был тогда дураком. Прости меня за это, – сказал Шеф, и Лотар тут же отвернулся.

Он хотел ему ответить. Хотел сказать, что он простил, иначе не пришел бы ему помогать. Он хотел сказать, что все в прошлом, что все уже неважно, но в глазах стояли слезы, будто он услышал слова, которые он ждал большую часть своей жизни.

– За отца прощение просить не буду. Я, конечно, идиот, что убил, но это не то, что стоит прощать, так что… видимо, прощай? – вопросительным тоном уточнил Шеф, не надеясь на другие варианты – и так для него явно сделали немало. Что с этим будет дальше – непонятно, но не Лотара же призывать к ответу, а тот и говорить не мог.

Кивнув, он быстро покинул палату, так и не обернувшись. Он закрыл рот руками и буквально запрещал себе плакать, но слезы сами лились по его лицу.

– Что с вами? Мы можем вам как-то помочь, офицер? – услужливо спросила медсестра. Охрана напряглась, а Лотар уже и не пытался притворяться. Черт с ней с этой репутацией. Он сейчас тряпка и размазня, которой срочно нужны какие-то таблетки и терапия, пока он снова не превратился в истеричного ребенка, которого предали, бросили и никогда не любили.

– Верните меня в палату и вызовите моего психотерапевта, – сказал он прямо, внезапно чувствуя какое-то странное облегчение и потому продолжил, но уже обращаясь к охране: – Финрер здесь ни при чем, расслабьтесь.

Себя самого он так и не смог понять, не смог разобраться, что ему нужно тоже. Он снова плакал, как в день убийства отца. Только пустота в груди была другая, и что все это значит, Лотар не мог понять, просто знал, что он действительно никогда не вернется и не станет общаться с Оливером Финрером. Он забудет его, сотрет как вирусный код из программы. Долги розданы. Точки расставлены.

«Все», – думал Лотар и не находил в себе сил проверить почту на браслете. Не находил их снова, собираясь заняться всем этим потом, позже. Когда он будет в своем уме.

* * *

Каждое рабочее утро в Майканской префектуре начиналось с короткого собрания, на котором префект встречался с начальниками разных отделов. Вильям Финрер, руководящий наукой и образованием Майкана, тоже присутствовал здесь, но сегодня почти ничего не слышал, продолжая думать о происходящем в его семье.

Мысль о том, что Оливер может вернуться, не покидала его, только он не думал ни о чем возвышенном, скорее смотрел на ситуацию с практической точки зрения, пытаясь понять, что с этим делать? Он не хотел, чтобы Оливер жил с ним под одной крышей. Хотел оградить от него дочь, уберечь жену от лишних нервов, да и отца от Оливера, видимо, стоило поберечь, пока наивный старик не начал спасать уголовника.

«Но что я сам могу для него сделать?» – думал Вильям, не собираясь бросать сына или выгонять его на улицу, не давая ему никакого шанса.

Арендовать квартиру на окраине труда для Вильяма не составит. Организовать экзамены, чтобы он смог получить школьный аттестат, тоже, если он, конечно, будет в состоянии понять школьную программу. О каком-то специальном образовании, по мнению Вильяма, и речи быть не могло.

На Майкане стояла только Аграрная академия. Ее престижный факультет терраформинга ежегодно выпускал специалистов, востребованных во всем мире, но Вильям не верил, что его сын будет в состоянии получить образование.

«Был бы он хоть в состоянии найти работу, – думал он. – Если его вообще хоть кто-то возьмет на работу».

При этом, продолжая думать, он автоматически отвечал на вопросы, кивал и не мог вернуться к работе.

– Вильям, с тобой все в порядке? – спросил у него префект после собрания. – Обычно ты не так рассеян. Неужели Августе хуже.

– Нет, Августа в порядке, – признался он, неловко улыбаясь, – но мы можем поговорить… наедине?

– Да, конечно, – согласился префект, дождался, когда зал собраний покинули остальные, и вопросительно взглянул на Вильяма.

– Проблема в Оливере, – прямо сказал тот.

Седой префект нахмурился, но ничего не сказал.

– Есть вероятность, что он вернется, и я не знаю, что с этим делать. Его же на работу никто не возьмет, не говоря уже про все остальное.

– С работой мы вопрос решим, если он вернется, – сказал префект, утешающе коснувшись плеча Вильяма. – Ничего высокооплачиваемого не обещаю, но простое и не требующее образования мы ему найдем и жильем обеспечим. Все же речь о национальном герое.

Вильям скривился и умоляюще посмотрел на мужчину.

– Для жителей Майкана это неизменно, – со вздохом сказал префект, тяжело вздыхая. – Надеюсь, он будет достаточно вменяем, чтобы правильно оценивать самого себя. Тогда у нас проблем не будет.

Вильям только вздохнул обреченно.

– Я не знаю, чего ждать, – признался он. – Вряд ли в этом будет хоть что-то хорошее.

– Не теряй духа, Вил, – попросил его префект. – Как вернется, приведешь его сюда и будем вместе разбираться, что с этим делать.

– Спасибо, – искренне сказал Вильям и удалился, а к префекту тут же подошел начальник его охраны – Питер Дейвиш, что все это время скрывался в стороне от собрания.

– Ты позаботился, чтобы он не вернулся? – спросил префект.

– Разумеется, – прошипел Питер. – Все давно сделано, но эта тварь все еще жива.

– А я тебе с самого начала говорил, что это плохая идея, – напомнил префект и ткнул Питера в грудь, – но она была твоя, так что, будь добр, прибери дерьмо, которое оставил.

– Будет сделано, – ответил Питер, зло шипя сквозь зубы.