Ростерия 1

Такой прямой вопрос, очевидно, обескуражил мальчишку.

– Н-нет… – неуверенно ответил он после затяжной паузы.

Молчание. Долгое.

– Хорошо. Я давить на тебя не буду, захочешь – сам сознаешься, – собеседник фыркнул, – но помни, что провинись ты в чём, нам всем – и мне, и матери – за тебя отвечать.

– Отец, я же…

– Я знаю! И всё же Дима Моряков, – Лизавета зажала себе рот ладонью, – очень меня беспокоит. Он и его свита, та смуглянка и веснушчатый. Но Дмитрий в особенности. Не могу объяснить…

– Зато я могу, – грубо перебил его Илья. – Ты хочешь держать меня под колпаком, потому что я твой единственный сын, и тебе не понравилось, когда у меня появились секреты. Но пап! Я человек, в конце концов, неужели нельзя относиться ко мне более лояльно?

«По-моему, лояльнее некуда», – про себя возмутилась Заболоцкая, поражаясь терпимости Олега Ярославовича. Эх, будь она на его месте, за такое неуважение и хамство соответствующую трёпку задала бы младшему Лихоборову. Впрочем, он в чём-то прав, единственный ребёнок в семье почти всегда очень избалован, если только сам не устанавливает для себя нравственные нормы и не держит себя в них. Так что Олежа отчасти сам виноват в том, что сейчас выслушивает такое.

– После бала ещё поговорим, – пообещал (да-да, не пригрозил, пообещал!) хозяин поместья. – Посоветуемся с матерью, кто прав, кто нет.

Оба в спешке вышли из комнаты. Нет. Только он вышел. Его сын остался. Похоже, парень уселся на маленькую банкетку около выхода. Лизавета мысленно выругалась. Она поняла, что если сейчас же не найдёт уборную, то… Софья жалобно заскулила.

– Я срочно ДОЛЖНА попасть на кухню, чего бы мне это не стоило! Потому что со мной Олег так, как с Ильёй, любезничать не станет, – она обречённо всхлипнула. – Он ещё и знает про нас с тобой! Как ни крути, всё равно мне не сладко придётся.

– Почему не сладко-то, – не выдержала Лиза. – Всего лишь часть зарплаты за месяц вычтут.

– Нет! – шёпотом захрипела та. – У меня в последнее время достаточно казусов, и Ярославович сказал, мол, ещё один промах, и всё…

– Что, всё?

– Всё. Уволит. Говорит, и так слишком долго терпел.

Поверить её словам оказалось нетрудно. Софья трудолюбивая, но не очень организованная работница, так что не раз хозяину особняка приходилось извиняться перед гостями за её нерасторопность. Елизавета понятия не имела, есть ли финансовые проблемы в Сониной семье. Скорее всего, нет, но таким, как она, лишние деньги никогда не повредят. Средняя Заболоцкая снова принялась думать: итак, проблемы две, по штуке на девочку, а решение одно. Не самое приятное, особенно для Лизы, но она всё равно не упадёт в глазах юноши ещё больше, так что вперёд! Она напоследок обернулась к подруге и приложила палец к губам, а потом резким пинком открыла створку со своей стороны и вылезла на свет Божий. Быстро заперла за собой дверцу, чтобы мальчишка не заметил Софью, опустилась на пол и уставилась на Илью.

***

Тем временем Евгения Опрасник сидела на скамеечке около небольшого, но аккуратного, обвитого виноградной лозой дома с кукольными белыми окошками и смотрела вдаль размытым взглядом. Её сознание пребывало где-то далеко, отдельно от тела, смуглянка думала о чём-то важном и не видела чудесного светлого заката, бледного солнца на фоне тёмной тайги, собственный ухоженный участок с цветочными клумбами. Женька вернулась из столицы всего несколько часов назад, что стоило ей немалых волнений и стресса: её родители были купцами, одними из немногих кого, помимо Охотников за зауральскими произведениями искусства, выпускали из страны, однако сразу же после разъездов они должны являться в Королевский двор с подробным докладом. Императора интересовало всё: успехи в торговле, предпочтения местных жителей, наиболее скупаемые товары, достаток определённых районов. Мать с отцом вернулись в Ростерию вчера утром и в тот же час приготовили коляску, взяли упирающуюся дочь с собой и отправились в Кирилльск. Там чета Опрасников обосновалась в местной квартире, и только собралась раскладывать вещи, как девушка упёрла руки в боки и, приводя неоспоримые аргументы в пользу возвращения, отвоевала своё право уехать обратно. Разумеется, она рассорилась с родителями, но сейчас её мысли были заняты не этим: Женя раз за разом воспроизводила в своей голове то, что услышала и узнала за время своего короткого визита в столицу. На самом деле, пока что всё протекало спокойно, никто ничего не подозревал, только в августе намечался большой наплыв туристов в Юрган. Евгения понятия не имела, помешает ли это их планам, но решила рассказать ПаПе в первую очередь. Девушка так погрузилась в мысли, что не услышала шороха приминаемой травы, а лишь почувствовала, как чьи-то потные ладони закрыли её глаза.

– Не страшно. У тебя совсем нет фантазии? – не дрогнув, спросила она.

– Но как ты поняла? – поднял рыжие брови мальчишка, обойдя подругу.

– Только ты в нашей кампании любитель глупых шуток.

– Говоришь точь-в-точь как Елизавета Заболоцкая, – фыркнул парень, надеясь таким образом пристыдить Женю.

– Да? Тогда ясна, почему вы расстались. Придумай что-то новое, – посоветовала она, поднимаясь. – Темнеет. Самое время идти на собрание.

– Именно это я и хотел тебе сказать, – Дима Моряков схватил Евгению за рукав, – собрания не будет.

– Что? Почему? Это же глупо – дёрнулась девушка, сверкнув глазами.

– Это решение ПаПе, – заметил мальчишка, и Женька замолчала, – и если ты так расстроена, то никто тебе не запрещает встретиться с ребятами неофициально.

– Но всё же… Почему? – уже не так запальчиво повторила девушка.

– Потому! В последнее время нет почти никакой новой информации, всё тихо и спокойно. Даже тебе, хотя ты наш главный оповещатель, вряд ли есть, чем поделиться.

– В конце лета сюда нахлынет огромная толпа туристов, что может помешать нам проводить периодические сборы, – упрямо произнесла заученную фразу девушка.

– И именно поэтому мы отныне договорились встречаться реже. Это всего лишь меры предосторожности, реальной опасности пока не существует. Всё идёт гладко и без изменений, и куратор проредил наши всеобщие сборы. Что скажешь?

– Ничего не скажу. Остаюсь при своём мнении, – буркнула Евгения.

– Женька, что с тобой? – юноша удивлённо заглянул в лицо подруги. – Ты сама не своя. Ты всегда самая объективная, а сейчас… ворчишь, как старая бабка! – он внимательнее посмотрел на девушку. – Проблемы из-за поездки?

– Какая разница? Просто не хочу лишний день просиживать дома, – она развела руками. – Кстати, а почему вы меня не предупредили? – она сурово нахмурилась.

– Потому что мы договорились накануне, а накануне ты… – Димка цокнул языком. – Сама знаешь. Женя, давай прогуляемся? – ловко сменил тему парень и с очень натуральным старушечьим скрипом разогнулся.

– Не хочу, – безразлично ответила Евгения, всё равно поднимаясь со скамьи и направляясь в сторону ограды. Какое-то время ребята молча шли молча по Большой дороге, но девушка неожиданно остановилась и вперила сверлящий взгляд в один из особняков. Митя, заинтригованный, последовал её примеру: перед ним выросло поместье Заболоцких. Дмитрий улыбнулся.

– Тебе их тоже жаль, да?

– Нет, наверное, – задумчиво протянула девушка. – За что их жалеть? Они сами сделали выбор. Но если бы не твоя самодеятельность, то в слежке вообще бы отпала необходимость, – напустилась она на юношу. – Они бы сами нам всё рассказали!

– Хоть ты-то меня не поучай.

Смуглянка пошла дальше, демонстративно засунув руки в карманы просторных штанов. Мальчик поспешил догнать приятельницу. Налетевший порыв ветра пробрался под одежду, растрепал волосы и унёсся прочь.

– Шестнадцатого марта будет самая лучшая погода, – с нервной дрожью в голосе и преданным блеском в глазах произнесла Женька. Дима прокрутил в голове слова подруги и на всякий случай запомнил – герои ведь всегда говорят что-то величественное – эта фраза вполне подойдёт.

Рассекречивание или попытка объясниться

– …А потом, видела бы ты его лицо! Я сомневаюсь, что в русском языке найдутся подходящие выражения, чтобы хоть приблизительно его описать! – поведала Лиза хохочущей сестре о своих приключениях на следующее утро.

– Бедный мальчик! – рассмеялась Санька. – Он наверняка не ожидал такого, да? Послушай, неужели тебе не стыдно? В конце концов, стала невольным свидетелем ссоры с его отцом и прочее.

– Когда я только подумала об этом, да, – призналась средняя Заболоцкая, – но сразу после, как ни странно, нет. Если честно, я так развеселилась, что больше ни о чём не хотелось думать.

– Тебя почти никогда не удавалось смутить, – понемногу успокаивалась Саша. – Может быть, они спорили из-за спектакля, что устроил Олег? Ты что-то подобное говорила.

– Может быть, – эхом отозвалась блондинка. – Я тоже не понимаю, зачем понадобилась вчера эта бестолковая демонстрация дара? Сюрприза ради?

– Ты же сама постоянно повторяешь, что Лихоборовы – великие хвастуны. Наверное, держали интригу, но не удержали, хе-хе… А что произошло потом?

– М-м-м-м-м… Как я уже говорила, Илья посмотрел на меня так, словно шкаф меня, по меньшей мере, только что выносил и родил, – искренний смех Саньки раскрепостил рассказчицу. – А я, ты знаешь, не тот человек, которого легко стеснить, поэтому сразу и прямо перешла к самому главному…

Тишина, нарушаемая хлопаньем ресниц, затянулась – юноша понятия не имел, что в данной ситуации положено говорить, а девушка, явно знавшая, как разрядить обстановку, предоставила это право мальчишке, хозяин – барин, всё-таки. «Он мог бы поступить любезно и не обратить на меня внимания» – наблюдала за младшим Лихоборовым Лиза, всё ещё сидя на полу с любопытным и совсем не виноватым выражением лица. На самом деле небольшие угрызения совести присутствовали, но девушка умело замаскировала их.

– Что ты там делала? – подал с того конца комнаты голос Илья, сверля гостью злющими глазами. «Мог бы, но не стал», – прокомментировала про себя Лизавета.