Ничей

– Вижу в тебе своего преемника, – повторил шеф.

Надо было что-то отвечать, и я пробормотал:

– Всеволод Георгиевич, вы серьезно?

– А почему думаешь, что несерьезно? – вопросом на вопрос парировал он.

– Да кто я такой, в общем-то?

– Неверно рассуждаешь! – заранее отмел он мои возражения. – Ты человек опытный, а за одного битого двух небитых дают. Руководящая работа тебе знакома.

– Это было давно и недолго, – всё равно попробовал возразить я.

Моя мысль тем временем лихорадочно металась из стороны в сторону. «Утечка? Откуда? С офисного компьютера я никому ничего лишнего не писал. Слушали мобильный? Исключено, бред. А больше и нет вариантов. Неужели бывают такие совпадения?»

Я сделал подчеркнуто растерянное лицо и глуповато улыбнулся.

– Всеволод Георгиевич, вам еще руководить и руководить нами.

Шеф оставил глобус в покое и присел напротив меня.

– Я уже пенсионер, если по паспорту смотреть. Значит, обязан подумать о будущем. Так?

На данном этапе я решил только соглашаться и кивнул в ответ.

– А преемника найти непросто. Ой как непросто! Понимаешь меня? – продолжил он.

Я буквально всем телом изобразил, что хорошо понимаю.

– Вот! Тут должен быть баланс разных качеств. Гарантия должна быть, что избранный курс продолжится.

– Но у нас ведь молодые есть, образованные, – заныл я.

– Кто такие? – осведомился шеф.

– Эрик хотя бы, земляк ваш.

Шеф поморщился.

– О нем разговор отдельный. А еще кто?

Я замялся.

– Ну, вам виднее, конечно.

– Да, мне виднее, – согласился шеф. – Поэтому ты послушай меня, старика. Помнишь наш самый первый разговор?

Еще бы я не помнил. На финальное собеседование сюда меня пригласили совершенно неожиданно. Я точно знал тогда, что претендентов на должность обозревателя много. Уже гораздо позднее выяснил, что было прислано более ста резюме. Кроме меня, еще девять желающих удостоились аудиенции у зама по творчеству. На ковер к Всеволоду Георгиевичу попал я один.

– Думаешь, почему тебя взяли? – спросил шеф.

– Из-за стажа? – предположил я.

– Стаж и у других есть. Но в твоем резюме запись присутствует, которой у других не было.

Заметив искреннее удивление на моем лице, он кивнул.

– Ты пресс-службой целого парламента командовал.

– Областного, – уточнил я.

– Пусть так. Всё равно это о многом говорит. А нам ой как нужны люди, которые умеют найти подход к чиновникам, к депутатам. На этом наш бизнес держится.

Я молчал, размышляя об иронии судьбы. То, к чему я несколько лет назад зарекся возвращаться при любых обстоятельствах и под любым видом, сыграло решающую роль в моем столичном трудоустройстве.

– Вижу, что огорошил тебя, – усмехнулся шеф. – Не спеши, подумай над моими словами. В выходные отдохни. Потом вернемся к этой теме.

В выходные я делал интервью и еще был занят тем, что наводил порядок в квартире, куда переехал неделей раньше. Подогнал мне ее бывший коллега-телережиссер. Место было прямо классное – в четырех минутах ходьбы от проспекта Мира, у метро «Алексеевская», и плата умеренная. Последнее, правда, объяснялось просто: собственница выставила ее на продажу, но не спешила сбывать первому встречному. Выбирать мне особо не приходилось, так как ситуация с прежним местом обитания полностью себя исчерпала. В память о произведении классиков отечественной сатиры я называл его «Вороньей слободкой», и название полностью себя оправдывало.

Комнату в «Слободке» мне тоже рекомендовали по дружбе, когда я кочевал то из Ясенево в Бибирево, то из Бибирево в Выхино. С постоянной базой в Москве у меня как-то сразу не заладилось. Или хозяева внезапно возвращались из-за границы, не пробыв там запланированного срока, или произвольно и односторонне повышалась арендная плата. «Слободка» находилась в глубине района Люблино, который я мигом окрестил Бахчисараем. Идя к метро или от метро, здесь проблематично было хотя бы раз услышать русскую речь. Сама рекомендованная четырехкомнатная квартира была заселена очень плотно, не хуже Пекина или Шанхая (не знал никогда, как обстояли дела в настоящем Бахчисарае). Хозяйка, которая вечно жаловалась на нехватку денег и тяжесть долгов, сдавала постояльцам все площади, включая чулан. Сама она проживала на кухне.

Жизнь в «Вороньей слободке» была веселой. По крайней мере, уж точно не однообразной. Жильцы периодически выясняли отношения между собой – правда, при мне только вербально, не мануально. Четырнадцатилетняя дочка хозяйки бурно преодолевала переходный возраст, с протестами по всякому поводу и без. Мать, кстати, поселила ее в чулане, на верхнем ярусе кровати казарменного образца. Галина (так звали хозяйку) в среднем пару раз в неделю, явившись со смены из маникюрного салона, принималась разбирать и собирать какие-то тряпки, которых вдруг оказывалось жутко много. Перетаскивая с места на место образовавшиеся при этом мешки, она демонстративно вздыхала: «Хоть бы помог кто!» Квартиранты хладнокровно игнорировали ее призывы.

Мне «Слободка» сразу откровенно не понравилась. На лестничной площадке и в прихожей к тому же воняло пережаренным луком и еще какой-то дрянью. Вдобавок под лестницей в подъезде свил себе гнездо из пластиковых пакетов и картонок бывший хозяин квартиры с третьего этажа. С квартирой он расстался по милости своей родни и влачил незавидное существование. Галина, женщина незлая, но задерганная, подкармливала жертву приватизации. Оценив всю эту панораму, я твердо решил не задерживаться там. Но, как часто бывает в реальной жизни, временное пристанище оказалось самым постоянным из всех. Уходил я на работу рано, возвращался поздно и запирался на ключ, плитой и холодильником не пользовался, а на вопли в ночи скоро перестал обращать внимание.

Возможно, я прожил бы в «Слободке» еще некоторое время. С соседями я не собачился, Галина относилась ко мне хорошо и пару раз даже звала на кухню выпить водочки. Она признавала только строго определенный сорт означенной продукции, а на закуску настойчиво предлагала мне салат из спаржи. Конец нашим отношениям положила ее преобразовательская деятельность. Очередное наведение порядка привело к перетаскиванию части мешков в мою комнату. Я узнал об этом, что называется, по факту, придя вечером с работы. Последовал энергичный обмен мнениями на повышенных тонах. В ходе него я использовал несколько идиоматических выражений, услышать которые в моем исполнении Галина никак не ожидала. Затем очень-очень вовремя нарисовался коллега-режиссер с его вариантом…

Так что долго думать над словами шефа мне попросту не пришлось. Понедельник подкатил довольно стремительно, и в восемь утра я уже спускался на эскалаторе под землю. Правда, путь мой в такую рань лежал не в дорогую редакцию, а несколько в ином направлении – в Сокольники. Мне предстояло романтическое свидание. С девушкой Мариной мы познакомились посредством приложения к популярной социальной сети, и, как пелось в песне, были сборы недолги. Я сам предложил ей встретиться, не откладывая дело в долгий ящик, поскольку лучше один раз увидеть. Местом рандеву была назначена кофейня метрах в двухстах от выхода из метро.

Едучи туда, я как раз пытался собрать в кучу все свои соображения насчет пятничной беседы под сенью глобуса. Всеволод Георгиевич как нарочно выбрал самый интересный момент для нее. Изюминка заключалась в том, что впервые за время, проведенное в столице, вопрос о смене работы перешел для меня в практическую плоскость. Буквально накануне я успел побывать в кадровом агентстве с англоязычным названием, которое переводилось как «Человеческий потенциал». Несмотря на громкое позиционирование себя, занимало оно всего-то две смежные комнатки в здании, принадлежавшем одной скандальной газете. Получив пропуск у вахтера, я довольно долго плутал по длинным темноватым коридорам. Судя по табличкам на дверях, здесь, кроме специалистов по кадрам, находились разные мало кому известные издания для пчеловодов, охотоведов и рыболовов.

Возможно, после коридоров агентство тоже показалось мне тускловатым и грязноватым, как и его полномочная представительница. Хотя одета она была вполне современно и сносно. Когда я постучал и зашел, немногочисленный коллектив обсуждал что-то свое, сгрудившись в кружок у раскрытого на столе журнала об интимных делах российских актеров и актрис. Какая-то стареющая дама неприязненно зыркнула в мою сторону и попросила подождать за дверью. Через минуту меня позвали. Журнал исчез.

Представительница, ранее звонившая мне, еще несколько минут возилась с компьютером, пытаясь распечатать мое резюме. Видя всю тщетность потуг, я предложил ей принесенную с собой бумажную копию. Поводив пальцем по строчкам, она задала первый вопрос.

– Скажите, пожалуйста, почему вас заинтересовала наша вакансия «заместитель главного редактора»?

– Денег хочу, – правдиво ответил я.

– А на какую зарплату вы рассчитываете?

– Моя политика такая простая, что проще не бывает. Чем больше, тем лучше, – и я обезоруживающе улыбнулся.

Присутствующие почему-то напряглись. Тускловатая представительница тоже не приняла легкого тона.

Я решил перехватить инициативу и спросил в свою очередь.

– Можно узнать, что за издание? Хотя бы основные рубрики, количество пишущих сотрудников?