Заколдованный остров

Альтер сдвинул брови:

– Не могу понять, чем вызвано твое решение. С чего это ты вдруг надумал возвращаться? Или магистр попал в самую точку?

– Отойдем-ка в сторонку, Альтер.

Альтер пожал плечами, осмотрелся и медленно пошел к роще, раздвигая босыми ногами густую траву. Влад догнал его, оглянулся: магистр Тиберий стоял, опустив руки, и озадаченно смотрел на них.

– Ну? – произнес Альтер, остановившись. – В чем дело, Влад?

– Ты не хотел бы, чтобы кто-нибудь еще участвовал в нашем исходе из Города?

Альтер во все глаза уставился на Влада и издал какой-то непонятный звук. Словно только сейчас разглядел в нем что-то такое, чего до этого не замечал.

– Ну конечно же, – далеко не сразу произнес он, и по его интонации было ясно, что этими словами он вовсе не отвечает на вопрос Влада. – Я, собственно, никак не ожидал… Ты имеешь в виду Дилию?

– Да, – коротко ответил Влад, изучающе глядя на своего спутника. – Чего ты не ожидал, Альтер? Что я вспомню о ней, подумаю о ней? А почему же ты сам не подумал о ней?

Альтер вновь с изумлением воззрился на него и пробормотал в явном замешательстве:

– Я как-то даже и не… – он не договорил и принялся крепко тереть подбородок.

– Да, я подумал о ней, Альтер, – жестко сказал Влад. – Но вижу, тебя это не очень-то радует.

– Не в этом дело. Просто я и представить себе не мог, что ты… – Альтер вновь оборвал себя на полуслове, оставил в покое подбородок и засунул руки в карманы шорт. – Как ты собираешься это сделать? Там ведь уже, небось, поднялся переполох – магистр исчез, тебя видели в компании с ним… Сообразят, что к чему.

– Доберусь до люка возле дома Дилии. Дождусь темноты и заберу ее. А ты пока постережешь здесь магистра, чтобы не убежал в свой Центр за подмогой. Спрячетесь хотя бы вон за теми деревьями. Если не хочешь – можешь меня не ждать. Свяжи магистра и уходи, а мы с Дилией пойдем сами.

– Та-ак, – задумчиво протянул Альтер. – Понятно. Что ж, хорошо. Иди. Под крышкой люка тебе рассиживаться не придется. Мы в ином континууме, тут время течет по-другому. Когда ты доберешься до Города, там будет уже вечер.

– Что? С чего ты взял, Альтер?

– Не веришь – спроси у магистра Тиберия, он подтвердит. Иной континуум, Влад. Это долго объяснять, но дело обстоит именно так, сам увидишь.

– Нет, тут точно мозги расплавятся, – пробормотал Влад. – У тебя в запасе еще много подобных сведений?

– Всему свое время, – неопределенно ответил Альтер. Его серые глаза смотрели на Влада с непонятной строгостью. – Не для каждого знание является благом.

Влад нетерпеливо шагнул к нему, протянул руку:

– Ладно, потом поговорим. Когда будем уже не здесь, а в другом месте. Давай схему и жди меня.

Разворачивая на ходу схему, он подошел к магистру Тиберию.

– Какой ход ведет вот сюда? – Влад ткнул пальцем в красную точку, изображающую уличный люк в двух кварталах от дома Дилии. – Первый, второй отсюда, справа, слева?

– Четвертый справа, – помедлив, ответил магистр Тиберий.

Влад вновь сложил бумагу, поискал, куда ее убрать, но карманов у него не было. Быстрым шагом догнав возвращавшегося к белому кубу Альтеру, он вернул ему схему.

– Держи, Альтер. Я и так помню все выходы. Стереги магистра!

– Сольюсь с ним в единое целое, – усмехнулся Альтер и спрятал схему в футляр.

14

Обратный путь по тоннелю, в полной тишине и одиночестве, был не из самых приятных. Владу то и дело чудились чьи-то тени, притаившиеся впереди, в голову лезли всякие дикие мысли, и он весь взмок, думая уже не о нависшей над ним толще, а о том, как бы его не схватили неведомые чудовища, которые могли обитать здесь. Чтобы избавиться от этих глупых, но навязчивых страхов, он попытался думать о Дилии, только о Дилии.

Дилия… Что за странное чувство связывает его с этой девушкой, чья голова полна мрачных фантазий? Как называется это чувство? Что заставляет его сердце биться быстрее рядом с ней? Почему именно она, Дилия? Почему не та девушка, чье лицо снится ему каждую ночь? И какое отношение имеет к нему та девушка? Где она, та девушка?

Погруженный в раздумья, Влад чуть не пропустил первое боковое ответвление от главного тоннеля. Он сосредоточился, вытер потное лицо и, отмерив еще сотни две шагов, свернул в нужный проход и пошел медленнее, полностью забыв о недавних страхах. Появляться в Городе среди бела дня он не собирался – не хватало ему встречи с квартальным смотрителем! – но он помнил и странные слова Альтера о том, что время в тоннеле течет по-другому. Это представлялось совершенно абсурдным, так же как и утверждение Альтера о действительном местонахождении Острова и Города. С ума сойти – все они жили под землей! Но в конце концов, что он, Влад, знал об устройстве мира? Почти ничего не знал. Вот только почему? И почему знал Альтер?…

Подобные размышления были сейчас не очень уместны, поскольку в боковом ответвлении, ведущем к люку, было почти темно. Светильники располагались далеко один от другого, давали очень мало света, и Владу приходилось продвигаться чуть ли не вслепую, осторожно делая шаг за шагом и ощупывая носком сандалии путь перед собой, чтобы не провалиться в какую-нибудь яму.

Так он пробирался по проходу довольно долго. И наконец облегченно вздохнул, увидев впереди дверь с черным кружком. Она едва вырисовывалась в свете тусклого пыльного светильника.

Кольцо сработало безотказно. Влад осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Света, сочившегося из прохода, оказалось достаточно, чтобы понять, что перед ним находится колодец с закругленными каменными стенами. Наверх вели железные скобы, терявшиеся в темноте. Влад подумал о том, что крышка люка или хорошо пригнана, или же снаружи действительно уже вечер, как и говорил Альтер. Он закрыл за собой дверь и начал взбираться по скобам, стараясь не шуметь и прислушиваясь к тому, что происходит у него над головой. Но сверху, с улицы, не доносилось ни звука. Вокруг царила кромешная темнота, и Влад то и дело для проверки поднимал руку, чтобы не удариться головой о крышку люка. Наконец его пальцы наткнулись на прохладный металл. Влад согнулся в три погибели, поднялся еще выше, выставил плечо и, изо всех сил упираясь ногами в скобу, попытался приподнять крышку. Кости его буквально затрещали от напряжения, плечо заныло – но начало делу было положено: тяжелая крышка приподнялась, и Владу удалось чуть сдвинуть ее. Переведя дыхание и умостив ноги поудобнее, он повторил попытку. Крышка с шорохом отъехала еще дальше, и в лицо Владу ударил свет фонаря, горевшего высоко вверху на фоне темного неба. Альтер был прав: в Городе уже наступил вечер. А может быть, даже ночь.

Влад просунул голову в образовавшийся проем и осторожно выглянул. Глаза его оказались чуть выше уровня мостовой, но и этого хватило, чтобы увидеть уходящую вдаль улицу с редкой цепочкой фонарей. Фонари освещали удалявшихся от Влада людей. Он видел только спины, много спин. Влад быстро обернулся и посмотрел в другой конец улицы, готовый в случае чего нырнуть в люк, но мостовая и тротуары с той стороны были пустынны. Толпа только что прошла мимо люка, все двигались в одном направлении, и вот уже последние горожане скрылись за углом, унося с собой шорох подошв. Влад сразу понял, куда они направляются. Конечно же, на площадь, совершать ежевечернее загадочное действо, вызывающее тошноту и омерзение. Значит, и Дилии сейчас нет дома. Она тоже там, в этой толпе, и тоже будет вместе с другими бормотать что-то нечленораздельное, жуткое, и вместе с другими будет вопить, надсаживая горло и ничего не видя в липком тумане…

Влад выбрался из люка и уселся прямо посреди тротуара, положив руку на поднятое колено. Вокруг было тихо. Он продолжал думать о Дилии, о площади, о повторявшемся каждый вечер массовом безумии – и вдруг осознал, что его-то сейчас совсем не тянет на площадь, как тянуло раньше! Он изменился, он уже стал здесь чужим, он, даже добровольно вернувшись, уже не был жителем Города. И липкий кошмар, источники которого находились на городских площадях, кошмар, извергавшийся из каких-то неведомых запредельных мрачных глубин, уже не имел на него влияния, не мог парализовать его волю, опутать душу тысячами скользких смрадных щупалец.

Он был полностью свободен в своих действиях – и ему ничего не мешало идти сейчас к дому Дилии, и там, поплевывая на тротуар, спокойно дожидаться ее возвращения. А потом вместе с ней покинуть Город. Навсегда покинуть Город, пребывавший во власти каких-то злых сил. Хватит, достаточно уже здесь прожито, как в каком-то бредовом сне. Злые силы более не властны над ним!

Но чем дольше он сидел под обреченно горевшим и совсем не греющим унылым фонарем, тем сильнее его разбирало любопытство. Неужели он так и покинет Город, не узнав, что же именно в один и тот же вечерний час ежедневно творится на его площадях?

Влад задумчиво покрутил перстень, прикрывающий сложный механизм, сработанный в форме обыкновенного, ничем не примечательного кольца, и поднялся на ноги. Поднатужился и вернул на место крышку люка, оставив лишь небольшую щель, – чтобы никто не сломал себе шею, ненароком упав в колодец. И направился в сторону площади, не забывая об осторожности. Квартальный смотритель Мастодонт вовсе не обязательно должен был принимать участие во всеобщем охренении – у него и его мордастой крепколобой свиты могли быть совершенно другие, более важные дела.

Площадь открылась Владу издалека, и он невольно замедлил шаги. У него мелькнула мысль о том, что он внезапно оглох – однако этого никак не могло быть, потому что он отчетливо слышал негромкий звук своих шагов. И это был единственный звук среди полного безмолвия. Ни бормотания, ни воплей – ничего.

Он приблизился к площади и растерянно осмотрелся. Люди молча и неподвижно стояли под блеклыми фонарями. Их глаза были открыты, но Влад мог поклясться, что они не видят ничего окружающего. Это были словно бы и не люди, а скопище статуй, только внешне похожих на людей. Взгляды статуй ничего не выражали, глаза были простыми кусочками стекол, в которых мертвенно стыл холодный свет фонарей.

Влад бродил в этой окаменевшей толпе, кое-где узнавал знакомые лица, но не решался коснуться рукой хоть кого-то. Ему вдруг стало жутко, и он подумал, что надо бы побыстрее убираться отсюда, прекратив попытки отыскать Дилию. Но в это время в центре площади, в пустом пространстве, почему-то не заполненном стоявшими вокруг окоченевшими горожанами, взметнулась над мостовой огромная темная тень. Воздвиглась выше фонарей и приобрела очертания человекообразной фигуры. Следом за ней вздыбилась над площадью вторая… третья… четвертая… Внезапно все фонари разом усилили свет, превратив вечер в день, площадь теперь была буквально залита этим невиданно ярким светом, но никто из горожан даже не шелохнулся. Кроме Влада, невольно прикрывшего глаза рукой.

Он почти сразу опустил руку и устремил ошалелый взгляд в центр площади.

– А-а… – невольно вырвалось у него.

Ничего другого, более вразумительного, он и не мог бы произнести.

Посреди площади, ярко освещенные, возвышались над неподвижной толпой фигуры каких-то невиданных великанов. Таких великанов могла бы, наверное, придумать и изобразить только Дилия. Их было шестеро, они стояли, образовав круг и положив руки друг другу на плечи, спиной к толпе, так что их лиц не было видно. Возможно, у них и не было лиц. Влад смотрел на них, как завороженный, он просто не в силах был оторвать взгляд от вырвавшихся неведомо из каких недр исполинов, и все обмерло у него внутри.

Фигуры великанов были непропорциональными, подобными отражениям в кривых зеркалах. Их ноги – короткие, массивные, колесом – покрывала густая свалявшаяся черная шерсть. Лоснящиеся от жира голые серые спины походили на длинные мешки, наполненные чем-то тягучим, почти непрерывно колышущимся. Широкие затылки заросли длинными, слипшимися, торчащими во все стороны черными волосами. Великаны стояли, слегка согнувшись, подавшись друг к другу, словно о чем-то перешептываясь. Подергивались их большие оттопыренные уши, шевелились мощные мохнатые плечи.

Но все это: и ноги, и спины, и затылки – было не главным, Влад почему-то сразу же понял, что это было не главным.

Зады великанов.

Широкие зады с потертой бурой шерстью, свисавшей сосульками, зады, обильно измазанные испражнениями.