Пробуждение

Еще два дня работы позволили друзьям продвинуться в общей сложности на полтора метра. Грунт был каменистым, труднопроходимым, и каждый сантиметр давался с трудом, тем более что Максим представлял из себя сейчас не лучшего работника.

– Все. Пора на тот берег. Надеюсь, она меня ждет, – вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, сказал Максим.

– Ага. Держи карман шире. С чего ты это взял? – скептически усмехнулся Дима.

– Я чувствую. И еще я чувствую взгляд с того берега.

– Это все субъективно. Твое острое чутье вполне предсказуемо и объясняется простой влюбленностью. Кстати, мне бы хотелось тебя немного приземлить, во-первых, потому что у тебя в Москве жена, а во-вторых, потому что твоя любовь и задачи, стоящие перед нами, – вещи мало совместимые, в-третьих, я переживаю, что твои отношения с Миланой могут поставить под угрозу секретность информации.

Глаза Максима уперлись в невидимую точку. Взгляд был абсолютно отрешен, и его молчание подтверждало согласие с позицией друга.

– Ты прав, прав во всем. Я постараюсь, чтобы наша работа не пострадала, но, пока мы здесь, я буду видеться с ней. Иначе не могу. Извини, – ответил Максим и решительно спустился с кряжа к лодке.

– Я на часок, – сказал он, заводя движок.

– Знаю я твой часок, – негромко ответил Дима, зная, что друг его все равно не услышит.

На удачу Максима Милана как раз вышла погулять к берегу. Максим обрадовался ее появлению, так как это обстоятельство снимало с него необходимость появления в лагере и поиски причин своего очередного визита для подозрительно зыркающих на него спутников Миланы.

– Добрый день, боярыня.

– Добрый вечер уже, мой таинственный друг.

– Чем же я такой таинственный?

– Многим. Например, тем, что никаких девушек в вашем лагере нет, вопреки вашим утверждениям. Это хорошо видно в бинокль. Потом, похоже, вы ведете раскопки. Глядя в оптику, я заметила, что с глубины кряжа вылетает грунт. Этим, я думаю, и можно объяснить ваше негостеприимство. Затем, ты таинственен своим поведением. Извини, оно мне кажется чересчур импульсивным, хотя мне импонирует твоя бешеная энергетика, но с чего ты так заводишься?

– Причина есть.

– Ты всегда такой? – спросила Милана, не спеша двигаясь вдоль берега и увлекая за собой Максима.

– Думаю, что да. В моей душе редко бывает покой. Я не всегда словоохотлив, как в прошлую нашу встречу. Скорее, даже наоборот, энергия концентрируется внутри меня и не проявляется вовне. Но ты…

– Напомнила тебе о ней, той особе, которая для тебя очень дорога?

– Это так и не так одновременно.

– Загадочно. Но я должна предупредить, что не люблю никаких сравнений.

– Я понимаю…

– И еще, что мне показалось странным. Мы общались всего около часа, но мне показалось, что я знаю тебя вечность. Что не характерно для меня. Я трудно сближаюсь с людьми. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к человеку, узнать его, почувствовать надежность и безопасность. Может, ты владеешь каким-то оккультным методом? НЛП, другие психотехники, якоря всякие ставишь?

– А допустить обыкновенные человеческие чувства ты не можешь?

– Чувства? Думаю, для этого недостаточно времени. Может быть, если бы мы знали друг друга хотя бы пару месяцев…

– Согласен. Время сближает людей. Но некоторые люди, особенно женщины, путают любовь и привычку, любовь и чувство надежности, удобства и защищенности. Еще Платон говорил, что любовь – это узнавание. И эти слова любил повторять мой друг и учитель Дедята.

– Нет. Женщина никогда не перепутает любовь ни с каким другим чувством. Другое дело, что она может сделать сознательный выбор вопреки любви. Странное имя Дедята. Он у тебя преподавал какой-то предмет?

– Нет, он стал для меня учителем жизни.

– А как найти того, кого ты должен узнать? И как ты определишь, что это он?

– Когда твои чувства не оставят тебе выбора. Когда ты можешь пожертвовать всем ради этого человека, ради возможности идти с ним рука об руку. Когда твоя любовь безусловна. Когда чувства овладевают тобой мгновенно и не отпускают больше никогда, – глаза Максима извергали огонь эмоций.

– Я вижу, ты знаешь этот предмет не понаслышке. У тебя кто-то был или есть?

Максим промолчал в ответ.

– Ты женат? – Милана остановилась и посмотрела Максиму в глаза.

– Да. Но я сейчас говорил не об этом, – сконфуженно ответил Максим.

– А о чем? – повышенным тоном спросила Милана, и в ее голосе угадывались нервные дребезжащие нотки. Едва заметно было по реакции Миланы, что она осталась недовольна ответом собеседника.

– Я говорил о любви к другой женщине, – ответил Максим, понимая, что разговор заходит в тупик.

– Сколько у тебя этих любовей? – издевательски спросила Милана, нарочито исковеркав слова, столь значимые в этом разговоре. Она ускорила шаг. В ее сердце вчера поселилась надежда, и тут же умерла. Невооруженным глазом была видна ее плохо скрываемая ревность и недовольство. Максим догнал ее, развернул и, взяв ладони, поцеловал их. Милана посмотрела на него, и в этом взгляде он прочел глубочайшую тоску.

– Я пойду. Извини.

– Мы увидимся? Я приплыву завтра.

– Нет. Не надо, – сказала она и пропала в темноте ракитовых кустов.

Встречный ветер яростно подбрасывал лодку, холодные брызги пронизывали иголками лицо Максима, но ему, казалось, было все равно. Хорошо, что Дмитрий разжег костер, иначе сориентироваться в темноте было бы совсем трудно.

– Ну как успехи, Отелло? – иронично встретил его Дима. – Предлагаю тебе выбросить часы и взять на вооружение песочные, потому что ты опоздал относительно обещанного на два часа. Что-то ты хмурной, по-моему?

– Да, старик, ты был прав. Достучаться до нее нелегко.

– А что, собственно, произошло?

– Все было нормально, пока я ей не признался, что женат.

– И что?

– Она ушла и запретила к ней приезжать.

– Предсказуемая реакция нормальной женщины. Какую женщину обрадует такой расклад?

– Что же мне делать, дружище?

– Как бы ты ни сделал, все равно пожалеешь. Думаю, время само расставит все на свои места.

Максим затянулся сигаретой и посмотрел на необычно звездное небо.