Пробуждение

– Если ты сейчас уйдешь, ты обречешь на мучения себя и меня. Зачем нужна такая жизнь, если сердце всегда будет занято тем, кого рядом нет? Ты разве не понимаешь, чего это будет стоить для каждого из нас?

Милана молча вышла из машины и направилась в лагерь.

– Милана! – Максим догнал ее, сильным движением руки развернул и, пользуясь нерешительностью девушки и внезапностью маневра, поцеловал. Милана напряглась всем телом, стараясь отстранить Максима от себя, но объятия его были словно тиски, в плену которых становилось все слаще. Кровь ударила в голову и теплой волной раскатилась по телу, остановившись внизу живота. Она обмякла и поддалась его ласкам, не в силах сопротивляться тому чувству, тому желанию, которое жило в ней.

Когда Максим наконец-то предстал перед Дмитрием, солнце взошло уже высоко.

– В следующий раз, если придется, конечно, поеду я. Ты, похоже, ездил через Казахстан, а я знаю дорогу покороче. Но, как я вижу по твоей довольной кошачьей морде, съездил ты удачно.

– Мить, это просто счастье. Она такая необыкновенная. Единственная. Уникальная. Ты не представляешь, какое чувство я к ней испытываю. Мне кажется, меня сейчас разорвет от экстаза!

– Нет, не разорвет. Потому что копать я один не буду. Скорее, я тебя разорву на много маленьких максимок, если ты парить будешь в облаках. Давай-ка, пока ты в экстазе, хватай лопату!

– Эх, примитивный ты человек, старик, – иронично фальшиво отчитал друга Максим и взялся за лопату.

Максим, подстегиваемый позитивными энергиями, будоражащими тело, производил работу за двоих. Новый инструмент результативно взрывал грунт. Работа, как говорится, шла, и ребята так увлеклись работой, что пропустили обед. Солнце начало клониться к закату, когда удар кирки откликнулся глухим звуком, исходящим от постороннего породе предмета. Друзья остановились и осторожно лопатами стали извлекать предмет, напоминающий кованый сундучок. Он разваливался от каждого нажима лопаты, но тем не менее был извлечен из породы. Сундучок представлял из себя матрешку. Сверху он был железный, внутри, поменьше размером, из просмоленного дуба, далее – множество тряпиц. В результате все рассыпалось как труха в руках Максима и остался только бриллиант. Максим поднял его над головой, направляя на уходящее солнце. Камень заискрился тысячей лучей, ослепив кладоискателей переливами света с легким оттенком зеленого. Дима смотрел на предмет их устремлений. Дыхание его остановилось, рот приоткрылся, глаза увлажнились. До сих пор свою миссию он воспринимал как вспомогательную, кроме того, в тайну посвящался лишь гипотетически. И тут прорыв! Это сделал он! Точнее, они, но и он тоже. Смехов смотрел на это бесценное сокровище и ощущал себя человеком, осуществившим прорыв в развитии человечества. Впрочем, как знать, возможно, так оно и было.

Мужчины, обнявшись, поздравили друг друга с окончанием трудной работы.

– Я на минуту, Мить. Только Милану навещу. Сегодня чудесный день! Бывает же пруха!

Максим слетел в одно мгновение к лодке и помчался на тот берег. Подплывая к левому берегу Днепра, он почувствовал неладное. Байдарки, обыкновенно просматривающиеся через просвет кустов, не были видны. Из лагеря не доносились звуки, не было видно дыма костра. Пулей вылетев на берег, Максим в несколько прыжков оказался в лагере, точнее, в том, что от него осталось: остывшее кострище, веревки для сушки белья и импровизированный столик.

Сердце Максима сжалось от боли. Ему показалось, что в их отношениях с Миланой произошел прорыв. Но получается, что произошло обратное. Максим внимательно осмотрел лагерь и заметил на столике записку, прижатую крупным камнем.

На неровно оторванном листе было написано всего несколько слов, от которых кулаки Максима непроизвольно сжались, забирая нестерпимую боль из сердца: «Максим, даже такая прекрасная ночь, как вчера, не может ничего изменить. Прощай, дорогой мой человек».

Максим сжал записку в руке и пошел в глубину леса, не видя ничего перед собой. Он глубоко дышал, чтобы привести психику в равновесие, и все шел и шел дальше. Неожиданно сквозь просвет леса показалась машина. Максим прошел еще несколько шагов, лес расступился, и Максиму открылась потрясающая картина. На капоте машины, подложив мягкий плед, возлежала их старая знакомая с трассы, Анжела. Обнажив грудь уходящим лучам солнца, она нежилась, прикрыв глаза и мурлыкая в такт музыки, исходящей, видимо, из телефонных наушников.

Максим опешил. Таких совпадений не бывает. А если и бывают, то надо уже искать причину их возникновения.

– Вставай, хватит спать, – сказала Анжела кому-то в салон «форда». Но ответа не последовало. В этот момент под ногой Максима сломалась ветка, издав характерный громкий хруст. Анжела насторожилась, повернув голову в сторону источника хруста и поглядев внимательно на деревья, за которыми прятался Максим, быстро спрыгнула с капота, намереваясь разбудить таинственного «чела», скрывающегося в салоне «форда».

«Пора ретироваться», – подумал Максим, отползая по-пластунски назад. В итоге Максиму удалось уйти незамеченным. В лагерь он вернулся хмурее дождевой тучи, что сразу бросилось в глаза Дмитрия.

– Что случилось, дружище? Час назад ты выглядел гораздо бодрее.

– Ничего хорошего. С какой новости начать? С плохой или очень плохой? Хотя я не знаю, какая из них хуже. Похоже, фарт сегодняшнего дня должен компенсироваться должной долей дерьма.

Улыбка с лица Димы моментом исчезла, и выражение лица приняло тревожный характер.

– Одним словом, – продолжил Максим, – Милана и ее друзья уплыли. Она оставила записку, в которой попрощалась со мной. Второе: метрах в трехстах от лагеря студентов я обнаружил знакомый нам автомобиль «форд» синего цвета и его миловидную хозяйку с чудесными грудями второго размера. Как ты думаешь, это совпадение?

– Вряд ли, – хмуро отреагировал Дима, – если только она не успела влюбиться в тебя, пока трясла сиськами на трассе. Ты же мастер по части амуров, – кисло съёрничал он.

– И еще. Она не одна. С ней еще кто-то, но кто, я не знаю.

– Полагаю, благодаря этому брюлику мы стали очень интересными особами, а скорее, мишенями. Макс, пора валить отсюда. Срочно!

– Нет, не срочно. Уходить будем, когда стемнеет, незамеченными. Я говорил, что чувствую взгляд с того берега. Возможно, это был взгляд не Миланы, как я предположил изначально. Допускаю, что за нами все это время вели наблюдение.

Когда стемнело, друзья со скоростью армейского экипажа, производящего развертывание техники, мгновенно свернули палатки, побросали пожитки и инструмент в лодку и на малых оборотах двигателя покинули лагерь.

Всю дорогу до Киева Дима внимательно отслеживал машины, идущие вслед за ними, опасаясь возможного преследования, но, так и не увидев ничего подозрительного, перевел дух и оптимистично предположил:

– Может, показалось, Макс?

– Дай-то Бог. В любом случае на сборы минимум времени – и в аэропорт.

– Боюсь, что в аэропорту, на таможне, мы рискуем попасться с камнем. Либо тебе придется уповать на свои способности, либо выбираем другой транспорт, – резонно заметил Дима.

– Таможенный досмотр будет везде, и, если предположить, что мы на крючке, таможенников на нас могут просто навести. Нужно крепко обдумать дальнейшие действия, хотя времени у нас на это почти нет.

– Полагаю, что наши гипотетические наблюдатели будут искать нас как раз в аэропорту. Логично предположить, что мы воспользуемся тем же транспортом, на котором прибыли. Предлагаю ехать поездом.

– Добро. Так и поступим, тем более досмотр в поезде попроще. Просвечивать хотя бы не будут.

Этой же ночью друзья съехали из гостиницы. Оставалось сдать прокатные автомобиль и лодку. Но часы показывали три часа ночи, и при любом раскладе нужно было коротать время до утра.

– Мить, у нас все равно времени предостаточно. Предлагаю доехать до дома Миланы. Я не знаю ее телефонного номера. Знаю лишь дом, в котором она живет. Может, получится ее разыскать…

– Как скажешь, Ромео. А твои неординарные способности не позволяют тебе увидеть, где она? Или проще того, внушить ей чувство любви или острой необходимости срочно, в эту же минуту, явиться сюда?

– Дедята после инициации сказал, что мои возможности сейчас очень высоки, совершенно на другом уровне, что были прежде. И мне только надо раскрыть их для себя. Практиковаться, одним словом. Найти ее квартиру я попробую, а вот чувство любви внушить я могу даже тебе. Представляешь себя в роли без ума, влюбленного в меня гомика? – расплылся в улыбке Максим, представив себе столь нелепую картину. – А тем более ей. Но это насилие, и вести себя так по отношению к любимому человеку, по крайней мере, недостойно.

– С тобой лучше не спорить. Тогда в путь, Ромео! – шутя, напутствовал товарища Дима.

Спустя полчаса друзья подъехали к дому Миланы.

– Ты не против, если я пойду с тобой, – спросил Дмитрий, – любопытно понаблюдать, как ты будешь сканировать пространство.

– Конечно. Может, еще и сватом моим будешь? – пошутил в ответ Максим.

Друзья обогнули дом. Свет практически во всех окнах был погашен. Максим напряженно вглядывался в темные ночные окна. Они обогнули дом еще раз. Смыслов остановился, сосредоточив взгляд в узком секторе дома. Через минуту он уверенно произнес:

– Она не спит. Видишь слабый свет от торшера вон в том окне?

– Да. Остается высчитать номер квартиры.

Максим играючи набрал длинный код домофона – и дверь в подъезд открылась. Дима уже не удивлялся и не спрашивал, откуда Максу стал известен код.

– Подожди внизу, пожалуйста. Дальше я сам, – остановил товарища Макс и бегом влетел на пятый этаж.

Максим, на секунду задумавшись о том, что неудобно будить людей в четыре утра, нерешительно нажал на звонок. Дверь непрошеному гостю долго не открывали, но спустя некоторое время щелкнул замок и на пороге его встретила Милана. Заплаканное лицо было бледным и исполненным тоски. Она вздрогнула от неожиданности, увидев его.

– Зачем ты пришел? Не мучай меня. Уходи, Максим.

– То, что было между нами, – это игра? – требовательно спросил он.