Формула

– Я хочу, чтобы вы всегда выглядели как фюрер. Даже, по возможности, во сне.

– Понимаю, герр полковник.

– Предположим, через месяц-другой вам придётся проводить военные советы…. Найдёте, что сказать при случае?

На этот раз его лицо не дрогнуло. Молодец. Хотя должен быть удивлён до чёртиков.

– Не уверен, герр полковник. Но разве…

– … Кажется, я сказал, «предположим». Тем не менее, нам придётся над этим поработать.

Я достал из ящика стола портативный магнитофон.

– Прослушайте эти записи. Хорошенько вникните в интонации фюрера. Кое-какие нужные факты я изложу вам позже – придётся много запоминать. Порепетируйте. Если останутся сомнения, скажете.

Веллер собрался было щёлкнуть каблуками, но вовремя передумал. Наш лучший кандидат был в явном затруднении; мне пришлось встать и похлопать его по плечу.

– Надеюсь на вас, Густав. И не называйте меня постоянно «герр полковник». Может случайно вырваться при людях – ведь я тоже иногда бываю у фюрера.

Он кивнул, повернулся и двинулся к выходу, не сбиваясь на строевой шаг.

Пожалуй, может получиться. Почему бы и нет?

Мы лежали на диване валетом – я курил, глядя в потолок, Чунь Ю поглаживала моё бедро пальцами ноги. Очки она, похоже, не снимала никогда, и я уже начал к этому привыкать.

– Теперь мы поговорить?

Я уставился на неё, несколько удивлённый. Девушка разговаривала – при этом рот у неё был явно закрыт. Впервые за последние полчаса, к слову сказать.

– Кто-нибудь нас слышать. Сделать себя говорить молча.

Резонно. Делаю. В свете последних событий вы можете грузить меня чем угодно без боязни показаться параноиком.

Беседа началась.

– Как раз хотел спросить… это что – какой-то специфический ритуал? Вроде пожирания мозга врага?

Она посмотрела на меня удивлённо.

– …Пожирания? Не понимать… Я хотеть ты получить удовольствие. И получать удовольствие сама.

Обожаю эту самую взаимность – но обычно от неё у меня через некоторое время начинают ныть мышцы живота. Не то, чтобы это было такой уж проблемой, – конечно, нет. И всё же, по мне, минет гораздо более комфортен. К сожалению, его нам обычно даруют только в качестве награды за труды. Или снисходительно потакая нашей врождённой слабости и порочности.

Таким образом, если припомнить ещё и девушку Дану, то получится, что в последние сутки у меня проблемы со всем, кроме орального секса. Что ж, хоть какая-то отдушина.

– Как ты меня нашла?

– Это быть нетрудно. Сначала я найти Самсонова. Читать его мысли. Не мочь определить твою степень – он её не знать…

– И тогда ты устроила это… представление?

Ю кивнула. Потянулась всем хорошо сделанным телом.

– Самсонов опасен. И зачем тебе знать мою степень?

– Не опасен – если соблюдать осторожность. Ты не соблюдать. Всё равно, не очень страшно. Я помогать. Иметь план.

– Но зачем я тебе сдался?

– Я хотеть привлечь тебя в наш союз.

Не буду спрашивать, что за союз. Могу себе представить. На кону, видимо, опять мировое господство. Никак не меньше. У меня есть другой вопрос, в данный момент более интересный.

– Кто ты? Откуда?

Ю закатила глаза.

– Это неважно. Никто. Отовсюду. Странствовать по миру. Не уметь по времени, как ты. Мы заняться твоей проблемой скоро. После того, как ещё раз заняться любовью.

Итак, брюшные мышцы отстоять не удалось. А затем мне предстоят неизвестные пока подвиги – с узкоглазой нимфоманкой в качестве напарника. Одним словом, жизнь в этом измерении становится интересней с каждой минутой.

Мюллер стоял, повернувшись к окну и заложив руки за спину. Уходящее солнце просвечивало сквозь редкий пушок волос на его почти лысом черепе, и это придавало группенфюреру почти забавный вид. Дверь открылась, он развернулся навстречу – не так быстро, как могу я, но весьма похвально для генерала. Жестом пресёк мою попытку встать во фрунт. Доброжелательно улыбнулся.

– Здравствуйте, Отто. Бросьте это, мы не на плацу. Прекрасно выглядите, скажу я вам.

– Благодарю вас, герр группенфюрер.

Этого номера в неприметном отеле «Ширер» не существовало. Как впрочем, и двух этажей над ним и трёх снизу, один из них – подземный. Конструкция была пристроена к основному зданию таким образом, что изнутри казалась тупиковым окончанием коридора, а снаружи – частью отеля. Окна выходили на задний двор, поэтому несоответствие между видом изнутри и снаружи никому не бросалось в глаза. Войти можно было с улицы – через дверь, имитирующую чёрный ход, или под землёй – тоннелем, конец которого терялся где-то в недрах рейхсканцелярии. Идеальное место для встреч – достаточно скрытое от посторонних глаз и не такое унылое, как наши офисы.

– Отвыкайте от званий, герр Хайниге, – Мюллер похлопал меня по плечу. – Хотя бы здесь. Скоро всем нам придётся от них отвыкать, не так ли? Сложная задача для настоящего немца, да… Субординация, порядок. Боюсь, многие из нас по-другому просто не смогут. Тогда труды тех, кто корпел над их безукоризненными паспортами, пойдут прахом…

Мюллер прошёлся по комнате. Он-то сможет, конечно. Снимет эту стройнящую его генеральскую форму и затеряется в толпе. Собственно, кто и когда видел его в штатском? Не я.

– Наверно, хорошо, что вы сменили службу, Отто. Опередили в звании своего знаменитого тёзку – и, того гляди, получите генерала. Напоследок, но всё же…

Мюллер остановился напротив меня, улыбаясь.

– С другой стороны, теперь ваш бывший коллега и сослуживец – номер один. Герой нации. Мечта половины женщин рейха. …Но ведь вам-то всегда было плевать на славу, не так ли?

– Именно так, герр группенфюрер. Так меня учили. Просто делаю своё дело.

Конечно, я могу называть его «дядюшка Генрих» – но, сдаётся, время для этого ещё не пришло.

Мюллер погрозил мне пальцем.

– Вы хитрец, Отто. Хитрец, не скромник. Признайтесь – вам это просто нравится. Быть игроком и делать вид, что сидите на прикупе, не так ли?

Не только мне, как я понимаю, герр Мюллер. Но придётся признать, что моя тень будет погуще вашей. Прямо какой-то сплошной непроницаемый мрак.