Немир

– Чаю или кофе?

– Не обязательно.

Нацедив себе полную кружку тёмной жидкости, которая могла быть в равной степени тем и другим, Амбер сел напротив отмирка.

– Что ж… тогда поговорим.

Вот они – последствия вчерашнего полёта. Ленни инстинктивно напрягся. Амбер вяло помешивал в кружке слишком маленькой ложечкой, за судьбу которой Ленни уже начинал опасаться. Хранитель имел обыкновение не допивать, а потом избавляться от остатков, выплёскивая их не глядя.

– Рамзес этим летом идёт в аспирантуру. Будет профессором.

Ленни с облегчением кивнул, недоумевая про себя: он мог представить Рамзеса кем угодно, только не профессором.

– И большая наука отнимет его у меня. Большая наука – как большая вода…

Глаза Амбера подёрнулись туманной дымкой, голос зазвучал глухо. Хранитель Архива точно был странным человеком.

– Рамзес сказал, что больше не хочет работать в Архиве?

– Не может, – подчеркнул Амбер. – Он вернётся к учёбе.

– Он сам так решил?

– Творец, ну конечно, а почему тебя это удивляет?

– Да просто… – Ленни не знал, как объяснить: у него не укладывалось в голове, что можно вот так взять и уйти отсюда навсегда, ведь это целый мир… мир внутри Немира.

Амбер оперся руками на стол, спокойно его разглядывая, словно что-то прикидывая в уме.

– Скажи мне, – вдруг спросил он, – кто-нибудь ждёт тебя дома?

Такого Ленни не ожидал и не сразу нашёлся что ответить.

– Насколько я понял, твои родители умерли, – продолжал Хранитель. – Прости, что говорю об этом сейчас, мне только надо знать…

– Погоди, – прервал его Ленни. – Всё нормально. Мой отец действительно умер, но дело в том, что мы все ожидали этого… Нет, не так. У него с детства было слабое здоровье, и врачи говорили, что он долго не протянет, так и останется младенцем, потом ребёнком, подростком, не дотянет до двадцати лет и тому подобное. А он дожил до сорока, да ещё такого понаделал, о чём не каждому удаётся даже помечтать.

– Ясно, – Амбер кивнул. – А мама?

– Мамы давно уже нет. Она была гораздо старше отца.

– А что до твоей тёти…

– То ей, наверно, пока лучше побыть одной, – заявил Ленни тоном, в котором было гораздо меньше уверенности, чем ему хотелось продемонстрировать.

– Это ты так решил, – заключил Амбер и усмехнулся. – Извини, я просто пытаюсь тебя понять – почему ты такой?

– А разве я какой-то не такой?

– Мы с тобой похожи, это главное, – резюмировал Хранитель. – А Рамзеса скоро здесь не будет. Вот тогда мне и понадобится твоя помощь. Умеешь ухаживать за книгами?

Теперь Ленни растерялся. Мало того, что Амбер был странным, он ещё и весьма непонятно выражался. И что ему отвечать? Ленни расцеловал бы любого, кто предложил ему работу в Отделе старинных рукописей. Даже собственную тётю!

Нет, всё-таки не тётю. Это слишком.

Амбер смотрел на него. Глаза Хранителя смеялись.

– Для начала, – улыбаясь, сказал он, – мне достаточно твоего желания.

Ленни ни минуты не сомневался, что именно визит к Монтернору оказал такое волшебное воздействие на его судьбу. И всё же каждый, у кого нежданно исполняется самая заветная мечта, на первых порах склонен усматривать в этом некий подвох. Неизвестно почему, но такова человеческая природа. Чтобы поскорее заглушить в себе голос этой природы, действующий ему на нервы, Ленни торопился приняться за дело. Амбер попросил расставить книги на стеллажах и приложил алфавитный перечень; однако, очень быстро обнаружилось, что он далеко не полон. Сперва отмирок вносил исправления в тетрадь Хранителя, но это выглядело неряшливо, и тогда он взялся за составление нового перечня. Амбер наблюдал за новичком с доброжелательной снисходительностью, быстро переросшей в уважение, когда он обнаружил, что работоспособность и усердие Ленни не идут ни в какое сравнение с профессиональными «качествами» прежних работников, включая Рамзеса.

– А эти очень ветхие, – рассказывал он. – Их можно перемещать только силой мысли.

– И где мне взять такую силу? – спрашивал Ленни.

– Не торопись. Дай им к тебе привыкнуть.

Ленни кивал, делая пометки в блокноте. Когда дело касалось книг, он принимал всё безусловно. Чего не случилось бы, зайди речь о людях.

– И это стало началом прекрасной любви, – пафосно высказался Амбер по этому поводу. – Ну, или хотя бы дружбы…

Амбер, безусловно, был эксцентриком. Правда, его эксцентричность обычно не достигала крайних форм, способных отпугнуть обывателей. Как-никак, эти самые обыватели помогали приподнять планку его доходов, что позволяло приобретать редкие издания. Одним жалованием Хранителя Архива здесь не обойдёшься – Амбер был достаточно практичен, чтобы это понимать. Впрочем, в кругу его близких друзей толстосумов не водилось, и здесь его бдительность ослабевала. Странности могли проявиться в любой момент и где угодно.

Например, на кухне.

Так, однажды Амбер, встав из-за стола, собрал посуду и заявил что хочет «сделать её чистой». Для Ленни это сулило некое магическое действо, однако Хранитель как ни в чём не бывало отправился к мойке.

А в самых заброшенных уголках библиотеки, содержащих стеллажи, годами ожидавшие каталогизации, Амбер писал на стене мелом следующее изречение: «Порядок важен всегда. И не говори, что он не важен».

В одну маленькую дверь Ленни долгое время не решался заглядывать, поскольку на ней висело оповещение: «Осторожно! Внутри – энтропия!»

Над своим рабочим столом Амбер прикалывал список дел, «требующих немедленного завершения», и ежедневно вносил в него изменения. Дела, однако, в основном продвигались в сторону увеличения списка…

И так далее.

Глава седьмая

Надежды луч – для страждущих отрада.

Надежды нет лишь в тёмной бездне ада,

И оттого страшнее он стократ.

Лопе де Вега

Как вдохновение и жизнь несовместимы!..

Андрей Григорьев