Немир

Арон изумлённо поглядел на него. Рыцарь поигрывал мечом, разминая руки – по очереди – правую и левую.

– Говоря о былой славе Немира, я имел в виду и неугасимую славу его воинства.

– И рыцарства, – напомнил Арон, – Махать мечом может каждый!

Он ожидал, что рыцарь возмутится, но тот, продолжая упражнения, явно выдерживал театральную паузу. Вскоре в голове у целителя взорвались овации, а сам он не выдержал.

– Перестань! – призвал он, однако, без особой надежды. – От твоей деятельности у меня будет много работы.

– Но ведь ты не боишься работы, не так ли?

Арон не боялся работы, но в своих грёзах видел то время, когда он закончит латать дыры в мировой гармонии и станет полноценным созидателем. Должно же оно когда-нибудь нагрянуть, это всеобщее счастье, и целители станут не нужны. «Тогда, – расслабленно размышлял Арон, – я удалюсь на покой». То, что искомый момент, вероятно, вообще не наступит, его не смущало.

Каждый имеет право на мечту.

– Может показаться, что ты сам их боишься, этих несчастных архаиков.

Рыцарь насупился.

– Я в шоке от них, – ответил он пессимистично, – но это не значит, что я боюсь. Я никого и ничего на свете не боюсь, достопочтенный целитель. Или ты сомневаешься?!

– Побойся Творца, – начал Арон и тут же осёкся. К счастью, Дарслаг не уловил игру слов.

– А ты умудрился постареть, – усмехаясь, заметил рыцарь, – И вырасти.

– Да. Зато ты взрастил только свою ненависть.

Дарслаг хотел ответить, но Галахад был уже близко.

– В следующий раз, когда увижу Монтернора, посоветую, чтобы он нанял привидение вместо дворецкого. Привидения отпугивают нежданных гостей куда эффективнее, – король помолчал, потом со значением в голосе подчеркнул: – Если мне посчастливится его увидеть.

– Не вышло? – спросил Арон, чтобы что-то сказать.

– Идёмте, Ваше Величество, – Дарслаг развернулся и двинулся к противоположной стороне площади.

Король и его друг, однако, не спешили следовать за ним.

Напротив них находился трёхэтажный серый дом с высоким крыльцом. К этому крыльцу медленно подходили люди, судя по одежде, из самых разных слоёв общества. Одни шли, понурив головы, нехотя переставляя ноги, другие шагали торопливо, но в движениях угадывалась скрытая злость и раздражение. Женщин не было вообще. На некотором расстоянии следовали кармовники, парами или по трое, некоторые беспокойно оглядывались на резиденцию Монтернора.

– Так я и думал – ни одного официального лица! – шепнул Арон Галахаду. – Магистр нас сожрёт.

– Давайте я! – шепнул король в ответ. – Я бессмертный.

– Нет уж, позвольте мне. В Городе меня, как-никак, знают. А Вам светиться нечего.

– Как же мне не светиться… – озадаченно начал король.

– Нет-нет, я всё сделаю сам. Незачем Вам мараться!

Галахад стал как вкопанный. Арону редко удавалось поразить своего товарища и повелителя, но из таких случаев целитель обычно извлекал максимальную пользу для себя и для дела. Весьма довольный, Арон отправился следом за Дарслагом, но напоследок произнёс:

– Считайте это дипломатической тонкостью.

Арон поднялся на крыльцо, обдумывая детали своего выступления. Оглядев собрание, мрачное и взволнованное, весьма разнородное по возрасту, он обратился к главному зачинщику:

– Я постараюсь быть кратким.

– Попробуйте, – отозвался хмурый Дарслаг. Арон отвернулся от него, вообразив между ними непробиваемую стену. По части ментальных атак рыцарь мог переиграть любого, и Арону с трудом удалось собраться с мыслями и начать говорить.

– Граждане Города! – сказал он. – Сегодня я обращаюсь к вам за помощью. Творец прислал нас предотвратить несчастье, которое нависло над Немиром, потому что дольше Высшие Силы терпеть не намерены. Всё, что мы способны сделать, должно быть сделано сегодня.

Он выждал и продолжал так:

– Здесь собрались те, кому небезразлична судьба Города, и я счастлив говорить с вами. Я очень хочу, чтобы эти дома уцелели, и вы смогли и впредь жить здесь и растить детей.

Арон снова умолк. Он прекрасно знал, что подобные заявления действуют на необузданное воображение людей гораздо сильнее, чем прямые угрозы и запугивания. Чуткое ухо целителя уловило нараставшие перешёптывания в толпе, тревожные взгляды сотен слушателей скрестились на нём недаром – до этого момента никто из власть имущих не допускал в своих словах даже намёка на то, что Город может быть разрушен. Несмотря на все слухи о Беспределе, это явилось сенсацией, потому что впервые было произнесено во всеуслышание в присутствии стольких горожан. Арон же спокойно добавил:

– Да, жить и растить детей. Я не хочу, чтоб вы думали, будто это невозможно.

Гул на площади усилился. Галахад, стоя в первом ряду, сокрушённо качал головой; рядом Дарслаг одобрительно кивал. В целом движение в толпе шло разнородное, но море голов волновалось всё сильней.

– Я не сомневаюсь, что городские власти уже объяснили вам положение вещей, поэтому…

– Нам никто ничего не говорил! – прервал Арона зычный голос из первого ряда. Остальные подхватили – бестолково, возмущённо перекидываясь репликами, адресованными всем сразу. Арон поднял руку:

– Если власти утаили это, то лишь для того, чтобы предотвратить панику, которая вот-вот начнётся среди вас. Повторяю: никакие силы не помогут вам так, как вы способны помочь себе.

В тишине, которая настала вслед за его словами, прозвучал только один голос. Мужчина из первого ряда, наверно, тот самый, что спровоцировал волну народного возмущения, мрачно спросил:

– И что мы должны делать?

– Да ничего, – ответил целитель. – Вам ничего не нужно делать. Категорически. И не говорить. Прекратить всякие беседы о войне и Беспределе. Даже не думать о них. Любая мысль сейчас может быть губительна.

– Это слишком, – сказал кто-то.

– Дайте нам три часа, – попросил целитель. – Хватит нам трёх часов?

Вопрос относился к королю, но ответил Дарслаг:

– Нам хватит и часа.

– Я Вам удивляюсь, – сказал рыцарь, когда они сошли с крыльца. – Вы нездешний, редко бывали в этих краях и никогда подолгу… и вот так, с лёту, проникнуть в психологию этих людей, которых Вы совсем не знаете… это поразительно!

– Мне достаточно было поговорить с Вами, чтобы сделать выводы.

– Хватит вам пикироваться, – укорил Галахад, надевая перчатки. – Здесь мы больше не нужны! Поспешим же!

– Ваше Величество! Стойте! Погодите! – к ним, спотыкаясь, бежал городской голова. Кожа на его лице была пепельно-серой, по лбу струился пот. Он остановился перед королём, проделал несколько судорожных движений, предписанных этикетом, и продолжал, запинаясь: – Как же так?! Мне только что доложили! Вам туда нельзя!