Судьба – тени прошлого

– И вы не отрекаетесь от своих слов и обещаете быть честными сегодня?

– Да, обещаю.

– Предупреждаю: в случае обнаружения клеветы в ваших словах вы будете осуждены по закону Невервилля о лжи в судебном процессе. Вы осознаете это и отдаёте себе отчёт?

– Да! – громко произнёс Нильфад.

– Выдвигайте обвинения.

– Господин Ригер Стоун, воспользовавшись своим статусом, незаконно изъял личные пищевые запасы гражданских лиц (подтверждено многочисленными свидетелями и пострадавшими, что отмечено в следствии), тем самым нарушил военный кодекс Невервилля. Хочу обратить внимание судьи на некоторые последствия, отмеченные в последней главе следствия. Из-за его действий пострадало несколько жителей. А по уставу 321 никто не имеет право изымать в качестве провизионного оброка пищу у семей с тяжёлым положением, таким как: болезнь кого-то из членов семьи…

– Я знаю закон, господин. Давайте избавимся от перечисления, – прервал изречение судья.

– Кхм… Но господин Ригер Стоун не взял на себя ответственности за действия своих подчинённых, что перечит военному уставу: генерал не имеет права отрекаться от своих подчиненных. У меня всё.

Льюис Фоттейд слегка зевнул, пролистал бумаги, выложенные у себя на столе и произнёс:

– Господин генерал Ригер Стоун, что вы способны сказать в свое оправдание?

– Нарушение устава 321 лежит не на моей ответственности. Как я уже указал в защитном письме, я не отдавал такого приказа и уж тем более не мог знать о состоянии жителей. В защитном письме я указал все лица, которые решили учинить самопроизвол. И подтверждено также многими, что приказ о сборе провизионного оброка я не давал. Единственное, я сознаюсь в том, что утаил эту деталь при ведении следствия по причине того, что не хотел причинить ущерб своим товарищам. У меня всё.

– Ах ты лживая сволочь… да что он несёт! – хором кряхтели Фирдес и Дориан, стиснув зубы.

– Протестую, – произнёс громко Нильфад, – это наглая клевета! Абсолютно очевидно, что он лжет!

– Молчать! Я выслушал вашу позицию. И сейчас желаю услышать офицера Бутера и лейтенанта Херувина, ответственных за самопроизвольный сбор оброка с гражданских.

Два солдата в военной форме встали: один был толстый и бородатый с вьющимися длинными волосами, другой – тощий с заплетенной косичкой и нелепыми усами.

Оба, запинаясь, словно забывая, что хотели сказать, судорожно переглядываясь и нелепо направляя взор в сторону генерала Стоуна, произнесли практически идентичные речи. Тощий лейтенант выдал, мол, он перед товарищами хотел похвастаться новым званием, потому и решил с гражданских собрать чего-нибудь. Офицер-сотник Бутер же сказал, что хотел перед генералом выслужиться, потому и повёл часть своих людей на побор. В конце речи Бутер зачем-то и вовсе припал на землю и с жалобным тоном стал оправдываться и просить прощения, прикрываясь наличием семьи.

После этой жалкой и неказистой сцены судья Фоттейд объявил:

– Через некоторое время я оглашу вердикт: мне необходимо ещё раз оценить всю ситуацию и проанализировать все сведения и показания. Заранее скажу, что граждане пострадавшие уже дали свои показания за пределами суда в силу того, что не имели возможности явиться…

Все сидели в напряжении и полной тишине. Со лбов Отсенберда и Нильфада потекли струйки пота. Стоун сидел неподвижно, прожигая хитрым взглядом судью.

И наконец Льюис Фоттейд отвёл взгляд с бумаг и заговорил:

– Признаю генерала Ригера Стоуна в данном вопросе невиновным! А офицера Бутера и лейтенанта Херувина ожидает каторга сроком полгода. Решение судьи обсуждению и оспариванию не подлежит.

Семья Нильфада и Фирдес сидели в полнейшей исступлении, не понимая, как это могло произойти. Супруга и дочь с сожалением глядели на полководца. Лида прильнула к отцу на дрожащие колени.

Ригер Стоун же сразу же удалился из зала суда, оставшись явно довольным, хотя и вовсе не удивлённым решению судьи. Что было, к слову, подозрительно для всех присутствовавших.

Офицер Бутер и лейтенант Херувин яростно сопротивлялись солдатам, которые уже принялись заточать их в кандалы. Когда тех уже подвели к самому выходу из зала суда, они выкрикнули:

– Это несправедливо! Нас подставили, стойте! Это чёртов Стоун! Я его прибью! Предатель!

– Ладно, пошли отсюда… – томно и печально тихо произнёс Фирдес, вставая и в некой апатии задвигая стул. – Все равно было ясно, что эта сволочь себя прикроет… Нет в этом мире и доли справедливости…

– Я сам свершу справедливость по отношению к Ригеру Стоуну! Он ответит за смерти невинных… – грозно вымолвил Дориан едва слышимым тоном, когда все уже ехали в экипажах, направляясь домой.

– Брось эту ересь, друг, – ответил Фирдес. – Убийством за смерти не отплатишь.

– Почему я вынужден терпеть этот ужас?! – воскликнул Дориан.

– Потому что у тебя есть семья, глупец! Твоя прекрасная дочь и прелестная супруга… Как ты можешь и думать о том, что способен оставить их одних? А в случае убийства ты определённо оставишь их одних, – яростно высказал Отсенберд. Но затем, остыв, продолжил: – Я ведь не настолько уж и холоден, как ты думаешь. Я всё понимаю. Хоть и не было у меня никогда семьи, не было взаимной любви, я все равно понимаю! Давеча Вэйрад до нашего разъезда говорил мне про семью, про её ценность. Да, я молвил тогда, что мне это безразлично. Но задумался я несколькими днями ранее, как я хотел бы иметь семью… такую, как у тебя, к примеру. Иль как у Вэйрада, хоть это и неуместно, должно быть… но я всю жизнь один. Не было у меня отца! Не было матери! Не было друзей! Не было тех, кому я стал бы дорог со всеми своим пороками и недостатками! Если б не ты и не Вэйрад, то так я и продолжил бы, верно, пить, заливая вином одиночество в душе. Пить да по борделям шастать! Прожигая выданный мне срок… Да тут ведь судьба оказалась мне благосклонна! С вами я обрёл новый смысл жизни! С вами я чувствую себя живым! Ох… что-то меня понесло, конечно… Прости.

– Ничего, Фирдес. Спасибо.

– За что это?

– За то, что вернул меня в чувство.

После суда было принято решение, что Фирдес на какое-то время останется вместе с семьёй Дориана в их маленьком имении, находящемся в отдалении от скопления людей.

Утром, как правило, Фирдес учил Лиду фехтованию, что той доставляло, по-видимому, удовольствие. После обеда Фирдес собирал всех играть в «Державы», ту самую игру, которую так обожал Адияль. А вечером Дориан с Отсенбердом ходили за дровами, дабы печь затопить, а там случалось так, что день через день те заезжали на лошадях в ближайшую деревеньку, где уж очень привлекла их одна пивная. Так, доселе не любивший пить Нильфад вдруг стал увлекаться данной процессией дегустации различных алкогольных напитков.

Фирдес уже успел полюбить семью товарища, словно свою собственную, о которой мечтал. А семья Дориана успела полюбить Отсенберда как свою новую частичку.

На седьмой день после их приезда пришёл гонец, сообщивший Отсенберду о срочном приказе Его Величества. И он был вынужден покинуть Нильфада и его семью, дабы созвать сотников и организовать батальон для оказания поддержки дружественному княжеству.

XX.

Следующим днем после этого Вэйрад узнал о приключениях его младшего сына на улицах Лерилина.

– О чем ты только думал? Это верх беспечности! – взорвался Вэйрад, но со временем стих и по-отцовски обнял сына. – Главное, что дело обошлось. Но прошу, Эди, не поступай более так опрометчиво. Ты ведь мог пойти вместе с братом, и тогда было бы всем нам спокойнее.

– Прости, отец… Впредь подобного не повторится, – сдержанно и с пониманием ответил Адияль.

– Бог с ним. Сейчас меня интересует, что за люди напали на Эди… – Генерал задумался, но через мгновение к нему пришло осознание: – Говоришь, они были в тигриных масках?

– Да, – не до конца понимая, ответил Зендей.

Вэйрад, конечно, все понял. Керст Лорен не лгала.

Раздался стук в дверь.

– Я открою, – сказал Зендей и пошёл к двери.

За дверью стоял темнокожий мужчина в изношенной одежде.

– Добрый вечер, господа. Я посланник князя Гефеста Гербинского. Отправлен лично вам передать некоторую информацию срочного характера. Цитирую послание Его Высочества: «Спешу известить вас о некоторых сдвигах в стратегии против Дэргана. Мы, впрочем, уже известили передовые крепости. Осталось дождаться переправки батальона на земли Лерилина. Необходимо предоставить все нужные сведения и поручить дальнейшие действия в руки генерала Филандреля Рока. Также желаю, чтобы вы лично организовали передовую линию. Я наслышан о вашем таланте и с уверенностью вам это доверяю. И да, пока что князь Дэргана не предпринимает мер, так что рассчитывать мы можем на несколько суток. Кроме того, шпионы сообщают, что лорд Дезевон планирует поддерживать Дэрган материально, но свои войска пока не пускать. Это нам сейчас на руку. В общем и целом, это пока что вся необходимая для вас информация. Я в вас верю, генерал Вэйрад Леонель из рода Золотых Львов!»

Вэйрад весь продрог. Он и малейшего понятия не имел, о чем толкует посланник. Все последние дни он был занят лишь одним вопросом, потому сейчас узнавать о каких-то происшествиях во внешней политике ему было крайне неловко. Он едва сдерживал так и желающие вырваться из его уст: «Как? Что это? О чем это вы?» Но он смолчал.

Сыновья его находились ровно в таком же исступлении, как и он сам.