Судьба – тени прошлого

В этот же миг в комнату ворвался мужчина с длинными светлыми волосами, небрежно свисающими локонами на лоб, несколько даже закрывая его сверкающие янтарные глаза.

– Леонардо Эйдэнс? Как? Вы здесь откуда явились? – в полном недоумении воскликнул Вэйрад.

– Благодарю за тёплый приём, однако я и сам не прочь отказаться от любезностей. И дождусь, пока вы окончите беседу с этим господином, – небрежно произнёс Эйдэнс, кинув взгляд на посланника.

– О, прошу прощения! Я кончил! До свидания, – взволнованно поспешил объясниться посредник и вышел из комнаты, трижды откланявшись.

– Так вот, желаю выслушать твой доклад по поводу миссии, по коей ты тут сейчас находишься, – брезгливо начал Эйдэнс. – Прошло отнюдь не мало времени, а значит, и результаты уже должны быть.

– Увы… я так и не выяснил… – с досадой ответил Вэйрад, но вместе с тем и сдерживая свое негодование насчёт того, сколько забот рухнуло на него пластом одновременно.

– Печально, печально. Ибо король рассчитывал на тебя и доверял тебе. Весьма грустно будет сообщать ему о том, что ты не оправдал его ожиданий. Однако Корона не злится на тебя. Мы и сами уже знаем, кто был тайным советником князя. (Будем же надеяться, что нас никто не подслушивает сейчас), – продолжал толковать Эйдэнс, увеличивая напор.

– Как? Вы сами выяснили? Так… кто же!? – смущённо и удивлённо заинтересовался Леонель.

Адияль и Зендей молча следили за беседой их отца с, по-видимому, очень серьёзным и влиятельным господином, порой сами дивясь происходящему.

– Это оказалась госпожа Керст Лорен! – Вэйрад и дети окончательно шокировались. – Я самостоятельно расследовал этот вопрос параллельно с тобою. И выяснил через господина барона Лузвельта, а точнее – через его бумаги, что он был свидетелем событий во дворце. А мало того! он сообщил об этом своей любовнице (на тот момент). И да! Эта дама, будучи весьма неглупой, а даже весьма хитрой и догадливой сообщила информацию князю, заполучив тем самым его доверие и всяческое содействие. А то ведь как же! Госпожа Лорен получила новый заем у государства в поддержу её задумки. А задумка заключалась в том, чтобы скупить ценные бумаги нескольких богатейших лиц Игъвара! Представь! Тем самым она подготовила себе неплохую почву для побега на сторону южан. Да ты только вдумайся! Она оказалась предателем! – на повышенном тоне начал говорить Эйдэнс, всем своим видом и говором показывая свое недовольство насчёт Леонеля. – И ты упустил это! А ведь мы могли успеть её остановить! – В этот момент сердце генералом встрепенулось и забилось в ещё большем ритме, нежели до этого. На лбу его проскочила капля пота. – Она сбежала! Да мало того: она ещё и доложила, вероятно, об этом лорду Дезовону, который определённо этим бы воспользовался. Видишь ли, Вэйрад, твои принципы, которые ты так рьяно отстаиваешь, чуть было не обернулись полным провалом не только для страны, но и для тебя самого! А знаешь почему? – хоть вопрос явно был риторическим, но Леонардо всё-таки выдержал паузу, как бы ожидая каких-то слов от генерала. Но тот молчал, скованный печалью, досадой, страхом, стыдом перед самим собой. Он лишь жалко смотрел в глаза Эйдэнса, такие жестокие и такие могучие. – А потому что… разведка доложила о найденном в восточных лесах пареньке в красной мантии, кое-где испачканной кровью. И представляешь ли ты моё удивление, когда я узнал, что на допросе парень выдал, мол, повёлся на внушительную сумму, предложенную ему Лорен, и обещания защиты… Этот юноша должен был выловить вместе с товарищами твоего сына, Вэйрад, – произнёс он и указал пальцем на Адияля, дрожащего от ужаса и обиды. – И, хоть дальше допрос не пошёл (по некоторым уже неважным обстоятельствам), то я смело могу заключить, что цель Керст Лорен была в том, чтобы шантажировать тебя! Видишь, как сильно и многих ты чуть было не подвёл? – с укором довершил Эйдэнс.

Вэйрад молчал. Все молчали. Леонардо уже собирался покинуть их, как генерал всё-таки промолвил едва слышимо:

– А почему же вы, раз сами дело расследовали, меня послали на эту миссию? – с каждым словом голос Вэйрада становился всё различимее, а тон – грознее.

– Да по той самой причине, что ты был первоначально доверенным! – взорвался Эйдэнс, которому явно не понравилась интонация Леонеля. – А как оказалось, что я всё-таки и сам могу параллельно следствие начать, то и ты стал тогда отвлекающим маневром. В случае чего, акцент пал бы на тебя, а я остался бы в тени и довершил дело. Но не зарывайся. Чистая случайность и благодатное стечение обстоятельств – вот те моменты, что сберегли твоего сына.

На том и был завершён этот разговор. Эйдэнс уже собрался уходить.

– Я возвращаюсь сию минуту обратно в Невервилль. За время моего отсутствия люди уже успели бунты начать поднимать против короля – не верят, видите ль, уже в силу его. До встречи, Вэйрад. Свидимся, дай Бог, – произнёс он и ушёл прочь, не дожидаясь ответа присутствующих.

Всё это время, слушая подробности происходящего с его отцом во время их пребывания в Лерилине, Адияль сжимал в руке обёрток той несчастной листовки с приглашением на турнир на титул воина Лерилина. Сердце его колотилось. И он про себя всё твердил с обидой: – Будь, что будет, но я всё же пойду! Надоело…

Зендей же с жалостью смотрел на отца, представляя, насколько больно сейчас может быть ему. Он был в шаге от того, чтобы вновь потерять кого-то из родных по своей вине. В душе парня вновь мелькнули мысли о матери…

На следующий день Вэйрад получил известие о прибытии с часу на час первой части батальона вместе с его генералом Фирдесом Отсенбердом. Эта новость одновременно и обрадовала Леонеля, и удивила его.

Никак вновь судьба! – подумал про себя Вэйрад.

Этой новости обрадовались и Адияль с Зендеем. Все даже практически забыли события предшествующего дня.

Встреча их прошла тепло и нежно. Все они обсудили всё, что приключилось друг с другом за время их разлуки, хотя, стоит отметить: что Леонель, что Фирдес скрыли неприятные моменты. Отсенберд умолчал про суд, а Вэйрад решил повременить с раскрытием итога его тайной миссии. Во всяком случае обе стороны хорошо побеседовали, вдоволь наобнимались и немного выпили. Но вскоре Леонель всё-таки решил взять на себя роль того, кто прервет их тёплое воссоединение возложением новых забота, касающихся на сей раз военной службы. Однако решено было отложить это на следующее утро.

В чем счастье?

«О, не надо и сомневаться! Каждый задумывался о том, что такое счастье. И я, как учёный в сфере социологии, вполне могу с уверенностью сказать, в чем оно заключается для абсолютного большинства. В этом понимании счастье кроется в настоящей любви. И неважно по отношению к кому: к друзьям, родным, близким. Когда есть те, кому ты дорог такой, какой ты есть, когда тебя любят искренне и бескорыстно – это истинное счастье. Но к сожалению, в наши дни люди перестали ценить это. Они начинают забывать о тех, кто был им предан, кто их любил. Всё больше в нашей жизни становится лжи и обмана. Люди предают друг друга, обещают то, чего не смогут сдержать, причиняют боль своими словами и поступками. А когда человеку причиняют боль, он спешит причинить её другим. И круг замыкается. В обществе начинает процветать ненависть. А она губит не только окружающих, но и того, в ком живёт. Ведь тогда человек не будет видеть хорошее в окружающем его мире. Однако любой, кто сможет выбраться из этого круга, кто сможет подавить ненависть в себе, счастлив. Ведь он способен боль, причинённую ему, превратить в любовь. Он может подарить её окружающим, сделать их жизнь капельку лучше. Тогда эти люди сделают его счастливее. И чем больше людей поймут эту истину, тем больше весь мир будет становиться добрее.

Люди мечтают, чтобы на нашей планете воцарилась гармония и понимание. Чтобы люди перестали ненавидеть тех, кто не похож на них. Чтобы люди перестали причинять боль окружающим. Чтобы люди прекратили войны. Чтобы люди избавились от своей ненависти… Но увы, как бы мы того ни хотели, это невозможно! Каждый из нас, по той или иной причине, не всегда может простить. А в таком случае будут и те, боль в сердцах которых не угаснет никогда…» – отрывок из философской статьи неизвестного автора. Датировано 1267 годом.

Тень VI. Лучи во тьме

Акт Третий.

I.

Зельман пробудился ото сна, который всю ночь мучил его. На плечи правителя северной державы пало немалое число новых вызовов. Война с Игъваром грозит экономическим и социальным крахом страны. Внутриполитическая ситуация в стране накалена до предела возможного. Вот-вот бунтующие массы, собравшиеся под стенами столичного дворца, снесут с чугунных петель врата и с гневными возгласами разорвут на клочки короля. Тем не менее Зельман и малейшего понятия не имеет, как разрешить все трудности. Было принято решение с головой погрузиться в обстановку в стране самолично. Как показала реальность, – а именно: массовые дезертирства военных служащих с лагерей на границах в преддверии масштабных боевых стычек, на кону которых целостность их отечества, и бегства начальств со своих имений, – ведение политики посредством информации, доставляемой ему его приближенными и подчинёнными, не имея собственного точного представления о сущности происходящего, малоэффективно и чревато последствиями. Очередной раз обдумав план действий и ряд коренных изменений, которые необходимо ввести в срочном порядке, Златогривый заснул, сидя на стуле из красного дерева в комнате собраний Совета Короны, где были разбросаны карты местностей, стратегические сноски, документы, отчёты, заявления, базы данных. Говоря проще, в комнате ни один стул, ни единый дюйм какого-либо стола или хотя бы плоской поверхности не пустовал. И в этом бумажном аду безвылазно существовал последние несколько дней правитель Невервилля. В общем-то, и лицо его выдавало образ жизни последних нескольких суток.

Зельман восседал на троне, как внезапно в столичный королевский дворец вторглась орда разъяренных и отчаявшихся крестьян, в душах которых не осталось ни надежды на благополучный исход войны. Лица мертвенно бледные, исхудалые – видны лишь кости да вены. Все они плакали, сухо, бессильно, боязливо, будто пытаясь что-то вымолвить, но Зельман не мог помочь, не мог спросить, не мог даже встать с золоченого трона: все тело его было приковано цепями к его месту, а рот – склеен. Сквозь боль пытался он процедить слова прощения и жалости, но не мог. Сей же час перед ним как из воздуха явился Норберт Изельгаам, который велел страже увести людей за стены дворца. И в случае неповиновения – УБИТЬ. Вмиг же картина перед глазами Златогривого изменилась. Эти же люди уже лежали на обагренной земле. Каждый из них лежал с открытым глазами и словно что-то шептал. Причём, шептали люди, казалось, единовременно. Осмотревшись по сторонам, король с ужасом признал: вокруг не пустырь, оставшийся на месте поля боя. Он в центре Сноудэрхелля – Великой и Священной столицы Невервилля, старейшего и ценнейшего города северного королевства. И он в руинах. Всюду обломки да трупы. Всё – в огне. Зельман припал на колени и с дрожью во всем теле стал задыхаться от неистового рева, что не мог доселе никак вырваться из глубин его души. Как вдруг его колена дотронулась пожилая женщина, половина головы которой представляла собой оголенный череп, из глазницы выползали червяки, а в ноздрю заполз паучок с красной отметиной на спинке. Другая же часть лица была изуродована шрамом, глаз её был наполовину красный с бесцветным значком. Она приподняла голову, уставилась прямо на Зельмана, произнесла, не шевеля даже той половиной рта, что у неё осталась: «Короли – виновные в гибели людей, дело нет им до правды и чести. Смерти и власти, денег и величия желают они, вонзая последние клинки в спины солдат и их матерей. А цену платить за то готовы ли они? Готовы ли глядеть в лица матерей, когда сыновья их с полей безмолвные будут идти? Гнить всей знати, гнить странам и их амбициями! Нет прощения, в них нет души!»

Пробудился король уже под утро от ранних солнечных лучей, игравших на его лице. Вскоре после этого правитель покинул дворец на неприметном экипаже, одевшись блекло и несуразно. Кучер, которого оторвал от сладкого сна столь ранним временем какой-то мужчина в старых обносках, чуть было не покрыл короля сапожными ругательствами. Однако узнав, что это само Его Высочество, возница перепугался и, спешно натянув ботинки на босую ногу, схватив первый же попавшийся под руку зимний плащ, рванул к конюшням. Через какое-то время король уже проезжал мимо городского патруля у арки въезда в город.

II.

– Господин Вэйрад Леонель, разрешите обратиться? – просил лейтенант командующего военным дивизионом Лерилина. Вэйрад кивнул, не отрывая утомленного взгляда от сводки о мобилизации армии дружеского княжества. – Полковник Эрс хотел уточнить время и место прибытия его части к границам.

Вэйрад озадаченно вздохнул, помотал головой и с лёгкой агрессией ответил:

– Передай господину Эрсу, что его летучая голова уже порядком надоела мне и всему командованию. Пусть хоть раз явится на контрольный сбор в трезвом состоянии, тогда и сможет обращаться ко мне или к кому-то ещё с уточнениями касательно его обязанностей, которые, как мне представлялось, он должен знать и понимать самостоятельно, раз носит свой чин!

Подобный резкий выпад со стороны старшего по званию напугал лейтенанта. И он спешно убежал в смятении и с чувством тревоги на душе. Что же это теперь господин полковник со мной сделает? – думал он.

Тем временем Вэйрад уже прятался от пекущих солнечных снарядов под деревом, усевшись на пыльной лавочке, попивая из бурдюка холодненькую свежую воду. Он уже было практически задремал, как к нему подошёл Фирдес, хлопнув ему по плечу и с кряхтением сев на ту же скамью.

– Что ж это творится-то, братец мой! Донеслась до этих краёв информация, мол, правитель наш бежал из столичного дворца. В рядах солдат и без того царило неподчинение. А тут уже и говорить!.. – возмущался генерал.

– Бежал?! Кто сообщил? – удивлённо воскликнул Леонель.

– Близкий друг из резиденции Гефеста Гербинского передал сведения по этому поводу лично мне, хотя, хотелось бы, конечно, надеяться на обратное.

– Давай, поехали. Нужно поддержать воинов нашим присутствием. Пусть хотя бы чувствуют, что вера в победу ещё теплится в сердцах командиров, – сухо процедил Вэйрад.

До форпостов на границах от столичных стен было около тридцати миль. Дорога на идущих лошадях занимала большую часть дня, и всё это время Вэйрад и Фирдес спорили о том, чем обернётся политика Короны в мире и стране. А затем речь зашла об Адияле и Зендее:

– Дети мои все в бой рвутся… а я ж боюсь. Когда речь шла о стычках армии Невервилля и Северного Альянса, страха не было. Тогда и подумать о поражении не представлялось возможным. А тут… тут уже серьёзно, – высказался Леонель.

– Говорил я сегодня с ними. Помнишь тот турнир, что Гербинский организовать решил посреди военного положения? – Вэйрад кивнул. – Так вот: младший твой записался.

– Что?! – взвизгнул Вэйрад, что аж конь, испугавшись, подскочил. – Ох… дурень малолетний! Ну я ему задам!

Фирдес в ответ лишь звучно рассмеялся.

Они постепенно подъезжали к крепости Мартемар, у которой и ожидалось собрание военных частей для дальнейшего распределения по фронту.

Столица Лерилина и не собиралась входить в военное положение. Причиной тому являлось то, что княжество, а в частности его столица, – исторический и культурный центр континента. Его сохранность и безопасность населения этого города гарантируется множеством соглашений высочайшего уровня. Сам Игъвар, как нынешний центр торговли и военная сверхдержава континента, ручается за эти условные обязанности. Возможно, именно в связи с этим, а может, и по причине наивности и неосознанности правителя княжества турнир на звание Рыцаря Лерилина не отменялся, а наоборот, с каждым днем всё больше и больше людей обсуждали его, и вместе с тем распространялись объявления, связанные с ним. Адияль не медлил, безустанно тренировался и упражнялся. Иногда вместе с солдатами армии Невервилля, иногда с братом, иногда в одиночку. Хоть травма по-прежнему давала о себе знать, но всё же с каждым разом результаты были увереннее, а дух парня крепчал.

– И всё-таки ты не собираешься отказываться от участия в этой клоунаде? – выкинул Зендей во время уворота. Адияль отпрянул на пару шагов и принял позу для принятие выпада.

– Нет, я твердо убеждён и отступать уже не намерен, – ответил младший.

Зендей провел атаку, затем сделал пируэт и отошёл, готовясь к моментальному контрброску со стороны брата.