Запах судьбы

Две лошадки поднатуживались и тянули покрывало дальше, в гору.

У сеновала воз скидывали. Начиналось самое неприятное – носить сено в сарай и приминать его. На сеновале колко, душно и тесно. Бригада из трёх человек так ухлопывалась за день, что еле ноги держали.

После, уже закончив работу, Ольга Матвеевна, которая никогда не жаловалась, всё же призналась:

– Ой, сил нет, Наденька! Ухайдакались! Попью водички!

Сколько характера было в этой маленькой женщине! Слабенькая от природы, но между тем выносливая и терпеливая. Сказать, что Настя восхищалась своей мамой – ничего не сказать!

Да, непросто давались семье деньги, вырученные с хозяйства… Зато они свои, кровные, честные!

В одно лето на плану за домом наведался небольшой ураган. Поднял копну, покружил сено в воздухе, а потом развесил по проводам. Немного сена унесло даже на соседнюю улицу. Жалко труда, но даже мама посмеялась – видано ли такое, чтобы сено летало!

Это неплохой сценарий сенокоса. Но когда появлялась туча или вдруг, при ясном небе начинал накрапывать дождик, начиналась беготня – жалко своих трудов.

После уборки сена всегда ждала жаркая баня – такая, что прям дух прочь горячая-прегорячая! Аж дух захватывало! Смывали колкое сено и трудовой пот – хорошо! Ночью все спали без задних ног.

Утренний сон, особенно на каникулах, самый счастливый. Одеялко мягонькое, тёплое, подушки так и манят. Настя перевернула подушку на холодную сторону, как мама учила в детстве – свежо, хорошо!

Котёнок Пынишек скрёб дверь, а потом открывал её головой. Тык-дык – разгоняется кот. Плюх – и Пынишек уже в кровати, с довольной мордочкой укладывается поудобнее.

Одно утреннее пробуждение запомнилось Насте больше всего. Она проснулась, пожмурила глаза – рядом спит Пыня. А это что такое? По всей кровати маленькие кучки – Пыня постарался, оставил «приветствия» с добрым утром! Хорошо ещё, что на подушку не забрался! Настя не стала наказывать кота – она любила животных. А «подарочки» отправила в стирку.

Нежки уже не было. В деревне травили собак, вот собачка и съела отраву, даже парным молоком не отпоили. Для семьи Берестовых смерть любимицы была горем.

Решили больше не заводить животных, но так уж получилось, что в доме появилась собачка Лада. Ладушку по-домашнему называли Тетей. Чёрный крохотный комочек с блестящей волнистой шерстью – таким был щенок. Лада плакала по маме Дейзи, поэтому малышку ублажали, как могли, даже клали с собой спать.

И снова пополнение в доме Берестовых: котята Дёня и Чита. Оба чёрно-белые, гладкошёрстные. Пынышек, уже взрослый котик, по-отечески принял их. Чита поначалу всех дичилась, пряталась под кресла, но потом освоилась. Со временем из нескладного подростка Чита превратилась в красивую, грациозную кошку. Дёня, кличка которого незаметно поменялась на Зюню, любил спать в раковине. Если он не спал, то всё время что-то ел. Потюмшит, потюмшит, вздохнёт – и опять принимается за еду – великий труженик! Только мышек он не ловил: боялся. Однажды даже упал в обморок при виде серого комочка.

Стоило маме выйти из кухни, как Зюня тут же что-нибудь стибривал со стола. А однажды он съел со сковороды всю поджарку. В большой семье не щёлкай клювом!

28. Снова Топольки

Когда Настя повзрослела, то стала ездить к бабушке Лиде и деду Матвею на автобусе в деревню Топольки.

Бабушка Лида – приземистая толстушка с маленькими добрыми глазками-бусинками, гладкой кожей без морщин и когда-то чёрными, а теперь седыми волосами. Про такое лицо как у бабули принято говорить «хорошее», и дело тут не в отсутствии морщин и не в чертах лица. Хорошее, красивое лицо – это доброе лицо; им приятно любоваться, от него веет любовью, спокойствием, участием и щедростью. Такая, знаете ли, благородная старческая красота. Не зря говаривают, что в старости душа проглядывает, просвечивает, и становится понятно, что ты за человек, какую жизнь прожил, достоин ты рая или же нет. Такие лица бывают у святых и у людей, которые живут сердцем.

Нельзя сказать, что бабушка горя и слёз не знала: знала. Она прожила тяжёлую жизнь, полную работы, страха и обид, но душевного тепла и задора не растеряла. Бабушке помогал жить лёгкий характер: и так ладно, и так хорошо.

Была у неё одна малюсенькая слабость: каждый раз, приезжая в райцентр, бабушка Лида покупала вкусное мороженое, ела его с наслаждением. Рождённая до войны, она, старшая дочь, редко видела сладкий кусок – отдавала младшим братьям-сёстрам, а было их, меньших, четверо. Теперь можно было побаловать себя вкусностями. Такой было бабушка.

А каким был дед Матвей? Он до глубокой старости сохранил удивительно прямую осанку и статность, голову всегда держал высоко, горделиво. Светлые волосы с рыжинкой никогда не посетила седина. Взгляд строгий, внимательный – настоящий хозяин. Ольга Матвеевна часто говаривала, что её отец – жизнелюб, хоть частенько и ворчал, но на самом деле жизнью был доволен и жить планировал долго. Больше всего на свете он любил работать, да не абы как, а до изнеможения, с полной отдачей делу.

Непростой, сложный он человек, да… но интересный. С детства избалованный прабабкой Ириньей, он был заносчив и честолюбив. Порой резкий, но открытый, без подвоха, нежадный. В деревне его ценили за трудолюбие, но побаивались, особенно лодыри; они, завидев Матвея издали, разворачивали носки сапог в обратную сторону. Были ли у него близкие, задушевные друзья? Да – в молодости, но все они недолго топтали эту землю.

Деда Матвея порой раздражали маленькие внуки. Все-то ему мешали: включит телевизор громко, и не дай Бог кому проскользнуть мимо – всё, туши деревню! Со свету, конечно, не сживёт, но испепелит строгим взглядом.

Когда он ложился спать, по дому нужно было ходить на цыпочках, зато он не считался с другими – врубал приёмник или телевизор на полную громкость в пять утра и никто не смел пикнуть, что шумно.

В молодости дед Матвей был красивым, статным – сразу бросался в глаза, но от жены не погуливал. Полюбовниц он не заводил, но, однозначно, в такого мужчину грех было не влюбиться.

И вот однажды, вскоре после того, как он вернулся из санатория, в Топольки пришло письмо. Какая-то курортница положила глаз на Матвея, а потом не сдержала своих чувств да и написала ему – где-то узнала его адрес.

Почтальонша передала письмо Лиде. Ох, что тут и было! Лида собрала детей и ушла к матери в соседнюю деревню. Матвей рассердился. Он пришёл к жене и пригрозил ей:

– Коли не вернёшься, то всю скотину нарушу.

Покорная Лидия повелась на запугивание и вернулась.

Дети сызмальства побаивались своего отца и никогда не смели ему перечить. Лида всё больше помалкивала да терпела, за то и прослыла человеком с золотым характером. Ей бы взбунтоваться и показать супругу почём фунт лиха! Да какое там…

Шли годы. Время от времени дед разыгрывал спектакли, устраивал театр одного актёра: он вызывал к себе своих детей, требовал, чтобы они незамедлительно являлись к нему, и делал вид, что умирает. «Умирал» он уже бесконечное количество раз, трепля нервы всем: и жене, и детям. Ему нравилось, что они бросали свои дела и приезжали к нему, нравилось читать тревогу на их лицах и страх в глазах. Бывало, звонит бабушка: «Дедке кваску захотелось!» И нужно было везти квас, а путь неблизкий, около шестидесяти километров в одну сторону будет! Везли…

Но уж нужно отдать должное: дед был щедрым как никто другой. Односельчан в беде никогда не оставлял. И детям, и внукам всегда деньгами и продуктами подсоблял, и с жильём всем помог, а сам жил в старом-престаром доме, а мог бы отгрохать себе особняк и на золоте есть. Дожил старик до глубокой старости – у них в роду все были долгожителями. И всё так же, как в далёкой молодости, работал, трудился, без дела никогда не сидел. Ещё давно, в колхозе, он работал на трелёвочнике, который ездил потихоньку, не спеша. Теперь на своём обычном, колёсном тракторе он тоже ехал так же медленно, как и на гусеничном, чем вызывал улыбку у тех, кто наблюдал эту картину.

… Итак, Настя ехала в Топольки.

Каждый свой приезд внучка начинала с уборки: у неё в крови была любовь к чистоте. Настя привыкла, что в родительском доме всегда чисто, у каждой вещи есть своё место. У стариков на порядок не оставалось сил и времени: попробуй-ка справиться с огромным стадом, сенокосом, огородом и картофельными полями. А ведь сколько дел нужно переделать кроме этого – не счесть…

Повсюду стояли пластмассовые кладбищенские цветы – их дед дарил бабушке, потому что они не вяли, не портились. Настя втихаря понемногу избавлялась от этой пакости – не место похоронному атрибуту в жилом доме!

В остальном же Насте нравились Топольки. Бабушка Лида – душа этого дома – топила русскую печь, и дом оживал. Стряпала бабуля вкусно, стол ломился от еды. Чего там только не было: серые щи из крошева (перед тем, как попасть на стол, они долго томились в прогорающих углях); картофельная запеканка, пышные пироги с румяной корочкой, ватрушки, воздушные олашки, пирог «рыбник». Выпечку бабушка накрывала чистым полотенцем. Зимой бабушка делала холодец, а потом приговаривала, сильно окая:

– Мясо варила, так не горазд холодец подвытопился.

Больше всего Насте нравилось топлёное молоко из глиняного горшочка. Она доставала из ящика расписную деревянную ложку (обычной металлической было неинтересно есть), прокалывала застывшую коричневато-жёлтую корочку и начинала орудовать. Топлёное молоко вкуснее вприкуску с колотым сахаром. Объедение! Когда дед и внучка ели горячее топлёное молоко, то шутя отвоёвывали друг у друга хрустящую молочную корочку.

– Оленька, у нас всё хорошо. Настеньку легко накормить – всё ест! – нахваливала бабушка внучку, мягко выводя звук «о». Она звонила от соседки бабы Дуси, у которой дома был телефон. У неё же покупали мёд – свежий, тягучий, янтарный – прелесть!

После трапезы Настя продолжала приводить дом в порядок: скоблила, оттирала, чистила, мыла, разбирала вещи в шкафах. Настя скрипела зубами и мыла, мыла, мыла… Уф! Чисто!

Рано утром бабушка разбудила внучку:

– Вставай, родимушка, я кашу сладила, – Настя поелозила щекой по подушке. – Сегодня пойдёшь с Виталькой пасти овец.

Виталька – бабушкин родной племянник, сын её самого младшего брата. Он на несколько лет старше Насти. Небольшого роста, хорошо сложен, темноволосый, с очень смуглой кожей – вот таким Настя впервые увидела Виталика. Из-под густых чёрных ресниц тепло, по-дружески смотрели выразительные зелёные глаза.

Ребята всегда помогали старшим по хозяйству, например, пасли овец или цыплят. Их с детства приучали к труду, чтобы не выросли лодырями и неумехами.

Виталик, маленькая Настя и соседский парень Денис пасли скот на поляне у леса. Мальчики сидели на крыше старой кабины трактора, а Настя – внутри. Ребята рассказывали анекдоты и делились деревенскими историями. Настя читала «Золотой ключик» – в местной библиотеке взяла.

Овцы щипали траву и косили глаза на ребят. Хитрая скотина! Стоит немного отвернуться, как они тут же бежали к лесу. Ребята спрыгивали с кабины и заворачивали стадо. Шерстяные комочки с недовольным блеянием ковыляли в обратную сторону. Сколько овец за все годы попало в зубы волкам – не счесть! Нужно держать ухо востро.

Когда Настя стала постарше, она уже пасла коров. Бабушка Лида, Настя и двоюродный брат Олежек, гостивший у другой своей бабушки, отправлялись на пастьбу. Светленький, быстроглазый балагур нравился всем деревенским девчонкам.

Олежек орал дурным голосом, ударяя веточкой по забору:

– Белянка, куда пошла?! Заворачивай! Долинка, пошустрее!