Аметист: танец волчицы

Он был тоже нетрезв. Они вместе прекрасно посидели, пообщались, похохотали в «Озорном фурункуле», так к чему останавливаться-то? Илина забарабанила его кулачками по груди, всё слабее и слабее. Княжич из Гранатового королевства целоваться умел. Даже щекотание первого пуха юных усов будоражило. Не прошло и минуты, как руки девушки обвили его шею.

– Тебе надо остановиться, – тяжело прошептала она, когда губы их разомкнулись.

– Почему? – его голос хрипел.

Она не нашлась, что ответить, и они продолжили. Девушка почувствовала, как предательски подкашиваются ноги, а в жилах закипает кровь. Ей было уже восемнадцать, и Кэолэн не был её первым, или даже вторым парнем, но никто ранее не вызвал такой страсти. Она прислонилась спиной к толстому стволу дерева, чтобы удержаться на ногах. Его руки заскользили вниз и начали поднимать сначала верхнюю, а затем нижнюю юбки. Дыхание участилось, стало тяжёлым, прерывистым. Они не замечали, как ветер швыряется в них пригоршнями влажного снега.

– Не здесь, – простонала она.

– А где? – насмешливо переспросил он, проводя пальцами по нежной коже внутренней поверхности её бедра.

Адепты жили по четверо на одну комнату, лишь Пассифлору, княжну из Хризолита, да самого Кэолэна разместили в комнатах, рассчитанных на двоих. Но какая разница: один свидетель или три?

– Пойдём ко мне, – зашептала она. – У меня в комнате не горит свет. Должно быть. Да подожди ты!

– А как же твои соседки? – спросил он, перестав целовать её тонкую веснушчатую шею.

– Не знаю. Виорика сегодня ночует дома: у неё там что-то произошло, и её отпустили, – Илина, пользуясь паузой, вновь расправила юбки. – А где Дженни и немочь – не знаю. В комнате темно, значит, их нет. Я закрою на щеколду, пусть ждут. Пошли!

Ей не хотелось упускать свой шанс. Нет, конечно, она не была наивной дурочкой, и не мечтала, что княжич на ней потом женится. Но Илина не считала нужным сопротивляться зову страсти. Опять же: не конюх, не стражник – княжич! Будет чем хвастаться и что вспоминать. Но не на улице же, как собаки! Она решительно потянула его за собой.

Им удалось проскользнуть на второй, девичий этаж (юноши жили на первом) и прокрасться незамеченными мимо других дверей.

– Тролль возьми! – вскрикнул Кэолэн, споткнувшись обо что-то твёрдое.

Илина взвизгнула и спряталась за него. И темноты раздался низкий голос Дженни:

– Всё в порядке, это я.

– Какого тролля ты тут делаешь?! – рявкнула Илина злобно.

Такой вечер срывается!

– Я не могу попасть внутрь, там никого нет, – печально отозвалась великанша, вставая.

– А где твоя мышь серая?

– Не знаю, её тоже нет, – Дженни тяжело вздохнула, – боюсь, не случилось ли с ней чего.

– Что с этой дурой может случиться? – фыркнула Илина и открыла дверь. – Кэолэн, заходи, я сейчас быстренько посмотрю нужный конспект.

Княжич хмыкнул и вошёл, с любопытством оглядываясь. Он впервые был в комнате женского общежития. Бардак его немного удивил. Разные детали женского гардероба, раскиданные по стульям, столам и кроватям, огрызок яблока на стуле, тарелка, на которой остатки еды начали обрастать симпатичным зелёным пушком. Кэолэн никогда не подозревал, что девочки.

– Не смотри, – буркнула Илина, заметив его взгляд, – я сейчас.

И заскочила в ванную комнату.

– Кэолэн, мне не нравится, что Ми до сих пор нет, – встревоженно продолжала Дженни, зашедшая в комнату вместе с ними, – но сейчас то время, когда первокурсникам запрещено выходить наружу в одиночку. Помоги мне её найти. Как бы чего-нибудь с ней не случилось.

Княжич пожал плечами:

– Слушай, ну что ты заладила? Ничего с ней не произойдёт. Может она в библиотеке, или у подружки, или ещё где.

– У неё нет подруг, – грустно возразила девушка, – и в библиотеке её нет. И нигде нет – я проверяла.

– Ну, сходи, сообщи декану.

– Я ходила. Но декана не видели со вчерашнего дня.

Илина, вышедшая из ванной, закатила глаза.

– Никуда он не пойдёт, Дженни, это глупо.

И осеклась, поняв, как тупость сейчас совершила. Конечно, у неё, дочери богатого торговца, и в мыслях не было приказывать сыну князя! Она никогда не забывала разницы между собой, и им, но. Прозвучало-то именно так! Если бы Илина хотела, чтобы Кэолэн прислушался к просьбе Дженни, лучшей фразы сложно было бы и придумать.

– Ты уверена, что Ми нет в Академии? – насупился княжич.

Великанша кивнула.

– Кэолэн, – простонала Илина, стараясь сдержать разочарование и проклиная своё решение уединиться в комнате, – там снег метёт, пурга и вообще.

Княжич тряхнул своими синими волосами и азартно улыбнулся:

– Отлично. Будет практика по поиску объекта в сложных условиях. Программа третьего курса, между прочим! Но вот, что, Дженни, вы с Илиной остаётесь, а я наберу команду. В такую погоду лес лучше прочёсывать шеренгой. Так больше шансов что-либо, или кого-либо найти.

– Я пойду с вами, – возразила Дженни. Тихо, но с такой уверенностью, что сразу стало ясно: спорить просто не имеет смысла.

– А я – нет, – сердито прошипела Илина, подошла к кровати и села, зло одёрнув юбки, – я останусь в тишине, тепле и покое, – продолжала она мурлыкающим голоском, взяв себя в руки, – приму душ, натру кожу ароматным маслом и буду валяться на мягкой постельке.

С этими словами она поправила вырез на груди и искоса бросила манящий взгляд на претендента в любовники.

– Ну хоть у одной мозги дома ночуют, – согласился Кэолэн, – одевайся теплее, Дженни. Собираемся у входа во внешние ворота. Кто не собрался – я не виноват.

И, к досаде Илины, он стремительно покинул комнату.

***

В Аметистовом королевстве зима не любит приходить скоро. В октябре она может залететь на огонёк, покидать снежками в крыши домов, или даже заморозить всё на день, или два, а затем ей становится лениво, и она отправляется заниматься прямыми обязанностями – пытаться захватить край вулканов, Гранатовое королевство. Затем забежит пару раз в ноябре, заглянуть как дела, вновь заскучает и забросит Кривохолм в серость и грязь. Вернётся лишь в конце декабря, а то и лишь первые январские денёчки побелит. Но зато, будто злясь на себя за безответственность, берётся за дело уже яростно и крепко. Отдирает снегом всё грязное, серое, трёт ветром, старается, наряжает в белое, примораживает морозцем для сохранности.

Ми казалось, что лес сошёл с ума. Он свистел, выл, трещал, кроны наверху ходуном ходили от ветра, просыпая снег в темноту у корней. Ей вдруг пришла мысль, что она не в лесу, а дома, среди разгулявшегося степного моря. Что это не деревья стонут на ветру, а колышутся травы. Просто она, Ми, вдруг стала очень маленькой, настоящей мышкой, и от того ей кажется, что стебли такие высокие. От этих мыслей ей стало совсем не по себе.

Где-то запели, перекликаясь волки. Ми знала: чтобы спастись от хищников, нужно забраться на дерево, да как тут заберёшься в такой тьме?! Девушка прислонилась к какому-то стволу, отчаянно дрожа. Сил не было даже плакать. Вокруг стремительно росли сугробы, снег щипал за глаза, утяжеляя ресницы.

«Интересно, а когда тебя едят волки, это больно?» – мрачно подумала девушка. Сил ещё куда-то идти, бороться за жизнь не было – она, наверное, пару часов продиралась сквозь тьму, ветер и сучья.

Мышка сдалась.

***