Салфур: Тайны Запретного Леса

– И то верно, – выдохнула Ниса, – но спать я точно не стану.

– И я тоже, – кивнув в знак согласия, поддержала Арин.

Бран тихонько хмыкнул. Похоже, его плану не суждено было сбыться.

– К слову, Ниса, что случилось с твоими волосами? – переведя тему разговора, спросил юноша.

– Ах, это? – печально выдохнув, ответила девочка. – Агнесса сказала, что в волосах заключена воля и сила человека, и решила отрезать мои.

– Вот как, – потупив взгляд, ответил Бран. – А почему волосы Арин…?

– Не стоит спрашивать. Эта злая мымра наговорила много всякой чепухи, – Ниса перебила Брана, не желая давить на больное и припоминать слова главной советницы. – Скажем так: ей повезло больше.

Подростки продолжали разговаривать обо всем на свете: о злоключениях, произошедших с Девином и Браном, о заточении Арин и Нисы и о том, что Дое с Ивой, пожертвовав собственным посмертием, дали силу магическому кулону.

Пока путники делились тем, что произошло с каждым из них, лес дышал, гудел, выл, словно одно большое живое существо. Но что-то выбивалось из общей картины: это был какой-то тихий скрипучий стон, похожий на стон животного, которое пыталось петь свою дивную песню, заманивая кого-то в ловушку. Затем, спустя некоторое время, звук превратился в нечто большее, в едва разборчивые слова, а затем и в полную четкую песню, запеваемую каким-то совершенно чудным голосом.

– Сам приходит и уходит этот странный зверь,

Прячется и смотрит в оба средь густых ветвей,

Исчезает и восходит, словно лунный свет,

Добрым кажется кому-то, нимфами воспет.

Но не стоит расслабляться, доверять ему,

Ведь он держит под собою силы целину,

Он скрывает за собою леса круговерть

И детей людских не раз он обрекал на смерть.

– Вы это слышите? – испугавшись, спросила Ниса и тотчас стала оглядываться по сторонам. – Кто это, черт побери?!

– Я не знаю, – воскликнул Бран и, поднявшись с места, схватил в руки большой тяжелый камень.

– Феи, ведьмы, даже тролли под его рукой.

Всемогущий повелитель — главный над судьбой.

Только вот никто не знает, кто внутри живет,

И дитя не замечает – зверь игру ведет.

– Ниса, Арин, держитесь возле меня. Чудовище близко, – шикнул на подруг Бран, заслонив их собой.

– Может быть, это человек? Может, кто-то все-таки пришел за нами? – боязливо глядя в темноту, предположила Арин.

– Ага, и зачем-то поет странные песни? – ответил ей Бран, подсознательно готовясь к тому, что вот-вот из кустов на него выпрыгнет какой-то ужасный человекоподобный зверь.

Но этого не произошло. Спустя пару минут голос затих, а затем из тени деревьев появились тонкие очертания незнакомки. Казалось, она была истощена – худая, как тростинка, и высокая, как мужчины, что жили в Ардстро. Ее морщинистое лицо было изуродовано сотней страшных шрамов, а кожа была коричневато-бурого оттенка. Черные, словно вороново перо, глаза с хитрецой взирали на путников. В остроугольных ушах красовались золоченые серьги, а большой горбатый нос был покрыт странными белыми узорами. Зубы были гнилыми, а губы измазаны той же белой краской, что и нос.

Одежда на старухе была еще более странной. Все тряпки, что мешком свисали с ее истощенного тела, были смастерены из осенних листьев, желтых желудей, ореховой скорлупы и оборванной серой ткани, которая вовсе выбивалась из общего природного образа незнакомки. В руках женщина держала острую шипастую ветвь, словно та была ее орудием. С прищуром оглядев путников, она едко усмехнулась, словно обрадовавшись чему-то, а затем, откинув за спину свои черные жесткие волосы, туго заплетенные в десятки маленьких косичек, сказала:

– Что тут у нас?

Путники молча стояли, с опаской глядя на незнакомку. Им было боязно сказать что-либо в ответ, но при этом, если понадобится, они были готовы напасть.

– Не хотите разговаривать со старушкой Тайзети? Ну что ж, а я хотела помочь, – пожав тонкими плечами, сказала женщина и, повернувшись в сторону темной дубравы, стала медленно шагать обратно туда, откуда явилась.

– Помочь? – переспросила Арин, словно ища некоего спасения в словах женщины.

– Я пришла сюда на запах смерти, – ответила Тайзети, оборачиваясь к подросткам и загадочно облизывая собственные губы. – И скажу честно, ему осталось недолго… Совсем недолго. Магия. Злая магия пожирает его душу. Без моей помощи вряд ли он вообще сможет выжить, не говоря уже о том, чтобы ходить, говорить и думать.

– То есть? – спросила Арин и в ее карих глазах тут же появились слезы.

– То есть он уже не жилец. Его дух уже улетает в небо, – со смешком ответила Тайзети.

На секунду в воздухе повисло молчание. Бран, собравшись с силами, с трепетом произнес:

– Я не знаю, кто ты такая, но прошу, помоги нам.

– И я прошу. Мы все просим, – положив руку на сердце, сказала Ниса.

– Что ж, – лукаво оскалившись, ответила Тайзети. – Есть способ. Готовы ли вы рискнуть собственными жизнями ради его спасения?

– Конечно, – безропотно ответили все разом.

Старуха враз подхватила Девина на руки, сделав это так легко, что всем показалось, ее тощее тело вот-вот надломится.

– Может быть, я помогу вам? – протянув руку, предложил Бран.

– О, мой дорогой! Наверняка, глядя на меня, ты подумал, что я и сама – не жилец, но скажу тебе кое-что, – со снисхождением взглянув на юношу, сказала Тайзети. – Знаешь, чем именно существа запретного леса отличаются от людей, помимо своей неутолимой жестокости?

– Чем же? – переспросил Бран, с интересом взирая на то, как легко Тайзети уносит Девина вдаль.

– Силой, – коротко ответила черноволосая женщина, а затем, спустя пару секунд, добавила: – Не той, что лежит на поверхности, а той, что сокрыта в глубине их тел.

Сказав это, Тайзети странно хихикнула и поманила ребят в неизвестном направлении. И они, не имея иного выбора, безропотно последовали за ней. Возможно, именно там их ожидало неуловимое спасение.

Когда дети под предводительством Тайзети все же добрались до маленькой лачуги, то были удивлены тем, что женщина живет в полном одиночестве, подобно Аве. Даже у той когда-то была вторая личность, а у Тайзети из собеседников были лишь звериные черепа да человечки, сотворенные из грязи, земли и палок.

Лачуга была довольно тесной и маленькой, сооруженной самой странницей. Ни окон, ни дверей, ни кухни. Только пустое пространство с кучей собранного женщиной хлама и останками невиданных зверей.

– Прошу за мной, – поманив путников рукой, загадочно произнесла Тайзети, затем, взглянув на изумленные выражения лиц подростков, тут же добавила: – Можете считать меня ненормальной, но эти черепа и куклы говорят со мной. Они подсказывают и рассказывают мне о том, что происходит в лесу. В них заключены души тех немногих взрослых людей, кто познал свою смерть в Салфуре. И знаете, каждый носит свое, зачарованное имя. Это, к примеру, Додо, а это Дуду, они были добрыми друзьями при жизни, но потом на одного из них напал дикий зверь, а другой решился спасти его, но оказалось… – без умолку тараторила женщина, указывая то на одну пустую черепушку, то на другую.

– А знаете, пожалуй, мы сможем и сами справиться со своей бедой, – перебив Тайзети на полуслове, сказал Бран.