Горький шоколад

Нина учится в Московском Банковском институте на бухгалтера и занимается историческими танцами, Маше сложно представить, как можно совместить: цифры, щелчок кассового чека и мелодию, взмах кружевного рукава. «На самом деле, – говорит Нина, – очень просто, есть работа и есть отдых, и приятно чередовать одно с другим».

В квартире Нины всегда порядок, каждое утро перед занятиями она успевает протереть ковер влажной тряпкой. Пылесосом не пользуется принципиально: «он пыль только разгоняет, а это очень вредно». Нина стройная, и волосы ее похожи на лен, такие они белые и длинные.

«Приятно», – пожалуй, самое точное слово, если бы мы захотели описать, как крепила она к воротнику круглую брошку, как говорит, мягко, чуть сглатывая окончания фраз, и как хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте, если ей что-то очень нравится.

Маша прошла в комнату и тут же, как в детстве, села на ковер, поджав ноги и прислонившись к дивану. «Я сейчас чай заварю! – прокричала с кухни Нина, – слышишь, эй-эй?».

– Эй, давай скорее! – и разом стало очень весело. На полу под торшером стоял огромный, похожий на бочку магнитофон. Потянувшись, Маша щелкнула нижнюю кнопку. «Может, и я когда-нибудь спою свое регги над карибской волной, – легко зазвучала старая песня Olai-oli. «Как давно не включала ее, наверное, с весны…» – подумала Маша, жадно вслушиваясь в знакомые слова: «Может, и наши заблудшие души найдут дорогу домой!»

Когда-то этот припев нравился Маше: море, солнце и ветер, и любовь, и Бог, благословляющий весь мир. Но постепенно смысл песни растворился в новых впечатлениях и делах, стал казаться поверхностным в своем оптимизме.

– Пойдем на кухню! – заглянула Нина, – я тортик купила, а ты мне все расскажешь. Тебе есть что рассказать.

– Как?

– Ну так. Нажми на паузу.

И тут Маша поняла: песня зазвучала с середины, потому что диск стоял на паузе. И не только диск, все в комнате сдерживало в себе, словно икоту, мучительную паузу: стопка детективов на тумбочке, вышитые по канве лет пять назад золотистые персики в пластиковой рамке, фотография Нины-первоклассницы – испуганный взгляд и огромный белый бант над челкой; и всякие мелочи: цветной бисер в пузырьках, ракушки, корзина с заколками. На стене висел прошлогодний календарь, а на ручке окна новогодний красный шар.

– Сейчас найду твою чашку. А, может, тебе суп согреть?

– Не надо, не хочу, – последнее время есть почти не хотелось и обедать приходилось через силу, – супы вообще не люблю, ты знаешь.

– А зря! Как Тимур поживает?

Маша прошла в ванную и открыла кран, она не смотрела в зеркало, но чувствовала: ее глаза сияли, и невозможно было этого скрыть. Впрочем, а зачем скрывать?

– Тимур нормально.

– А кролик твой как?

– Тоже хорошо.

– А я вчера посмотрела очень забавную передачу про вампиров. Оказывается, все не так уж просто! Ты знаешь, есть такое понятие как эманация. От людей исходит некоторая энергия, которую мы воспринимаем. Но формула этой энергии содержится в крови…

– Так вампиры существуют?

– Кто знает, Маш! Сама не поняла. Существуют психи. Это факт. Маньяки там разные. И никакой мистики, вот в чем дело.

– А как же призраки?

– Вполне возможно, это сгустки энергии. Ха-ха-ха!

В детстве такие вопросы их очень интересовали: а кто живет, например, в доме напротив, а что происходит в школе летом, а почему полнолуние считается опасным, и что будет, если ровно в полночь придти на кладбище. Потом все как-то забылось и незаметно перешло в шутку.

– Ха-ха, – согласилась Маша, – что у тебя в институте?

– Сессия скоро, а мне снился учебник, будто в его страницах растут финиковые пальмы. Открываешь, и словно мелочь из кошелька – финиковые листья. Еще на днях узнала новое интересное слово. Паталипутра. Но что оно значит – не помню. А Тимур работает?

– Работает. Паталипутра – какое-то собрание, связано с Индией.

– Я помню, когда мы пили чай, тогда у тебя в гостях – он рассказывал про тонкости египетской экономики. Столько знает! Маша, ну а у тебя что? Что нового?

– Ты знаешь… новое у меня – все. Вообще все, без исключения. Другой мир. Во мне и вокруг. Угадай теперь, почему, а?

– Ну… я не знаю. Тимур вроде бы машину новую покупал…

– Глубже копай!

– Или ты где-то побывала, в другом городе, например.

– Нет, Нин, нет.

– Книгу прочитала, услышала музыку, познакомилась с кем-то…

– Именно! Только лучше и больше. Я… я полюбила.

– Что? И только?

– А разве этого мало?

– Ну… скажем, ты просто сейчас осознала это. Наконец-то. А я давно, точнее сразу, (тут Нина улыбнулась), сразу поняла, в чем дело. Отношения нужно называть своими именами. И только.

– Да неправда! Чего ты говоришь. Я сразу осознала. Это же с первого мгновения ясно. С первой встречи. Ты любишь или нет. Третьего не дано. Есть первый взгляд, который все решает.

– Вот-вот, да я не против. Просто, почему ты именно сейчас решила. Тимур замечательный человек.

– Постой, при чем тут Тимур?

– Помнишь, я говорила? Я очень рада, что…

– Да не Тимура же я полюбила, в самом деле!

– Как! А вы же вроде бы… Ну, свадьба… Ты же согласилась, Тимур же…

– Так я не знала. В том-то и дело. Хорошо, что мы еще не успели. Впрочем, что-то не то, я сразу почувствовала. Только не могла понять: почему. Ведь Тимур хороший, а мне этого словно мало. Теперь я знаю: подсознательно я всегда ждала другого, вот так. Я не знала еще Дениса, ни разу не видела. Но предугадывала. А потом мы встретились.

– Дениса?

– И он учится со мной в одном институте. Представляешь?

– Мм…

– И мне все равно: хороший он, плохой, добрый или злой, только теперь я поняла условность всяких там характеристик. Я люблю его. И все.

– А вот это – это зря… – Нина разом стала очень серьезной и, глубоко вздохнув, продолжила, – ведь все развеется, как дым. Тебе не кажется?

– Исключено.