Рассказы от первого лица

– Ты чего так рано гуляешь и уже такая красивая? – с восхищением и завистью оглядела она меня с ног до головы. Я приободрилась ее оценкой.

– К тебе шла – улыбнулась я.

– А-а. Заходи!

Ну и отлично! Маринин двор был отделен от соседнего невысоким забором. Так что, находясь здесь, можно было вполне, увидеть выходящего из дома Антона. Навстречу нам вышла Маринина мама, расцеловала меня и вернулась обратно в дом.

А в жизни Маринки мало что изменилась. Она также жила вдвоем с матерью. Только тетя Таня постарела очень. У них было большое хозяйство – им они и жили. Замуж Маринка не вышла. Надо узнать почему. Она конечно не красавица, но я давно сделала вывод, что на факт замужества и наличие детей это никак не влияет. Вот на качество брака, вполне может быть. А на факт – нет.

– Маринка, а чего ты не замужем? – спросила я, когда мы сели за столик во дворе ее.

Маринка пожала плечами.

– Не знаю. Не повезло.

Ну вот, осталось только спросить об Антоне, а больше и поговорить не о чем. Из дома вышла тетя Таня с кувшином компота. Он был еще горячий. Она налила мне полную кружку.

– Спасибо.

– А ты как, Марин? – спросила меня тетя Таня.

– Нормально – улыбнулась я – муж, дочка, работа. Как у всех.

– А дочке сколько?

– Четыре.

– В садике?

– В садике болеет часто, больше с мужем дома.

– Муж-то хороший?

– Не жалуюсь.

Я улыбалась, а тетя Таня с каждым моим ответам хмурилась все сильнее. Так она подходила к любому делу. Хмурясь и заранее опасаясь, что все плохо. Я видела, что она искренне переживает.

– Ну и хорошо – заключила она и, продолжая хмуриться, зашла обратно в дом.

– Новые соседи? – спросила я, повернувшись к Маринке.

– Не такие уж и новые. Антона помнишь?

– Ага. Ну и как он? – спросила я.

– Хорошо. Все лето дом ремонтировал. Пацаны у него хорошие, помогают.

– А жена?

– Жена – Таня… – Маринка пожала плечами, – жена как жена. Помои под забор не льет – уже хорошо.

– Дружите?

– С кем? С Таней? Да нет. Некогда дружить, мы ж перепелками с маманей всерьез занялись… – и Маринка продолжила уже про перепелок.

Долго рассказывала. Я торопилась пить компот. Хотелось уйти. Здесь больше нечего ловить. Но дверь соседнего дома открылась. И утренний ветерок потрепал тюлевую занавеску. Я послушала еще о перепелках, но из дома никто так и не вышел. Завтракают, наверное. Посидела еще немного, и никого не дождавшись, откланялась.

По дороге домой я вспомнила нашу с Антоном любовь. Но вспоминать оказалось почти нечего. Мне было пятнадцать, ему шестнадцать. Я была красивая, он хорошо умел шутить. Может любви бы и не вышло, но его мама уезжала в город на заработки, и он оставался дома один. Он звал к себе друзей веселиться, а однажды позвал одну меня. Он не стал поить меня чаем, включил телевизор, обнял, уткнулся носом в мои волосы и сказал, что любит. Потом все было немного неловко, стыдно, но больше всего удивительно. Антон был сосредоточен и очень старался, а я все время пыталась понять свои ощущения. Но понять не могла и просто удивлялась. Как это так все происходит? Вроде, и он, и я – мы все знаем. Видели и в кино и на картинках, а сейчас все так несуразно. Неужели оно так и есть? А почему тогда это для всех так важно и притягательно? В общем, в моей голове никак не могло совпасть то, что я думала и знала о любви с тем, что происходило в тот момент. Но было приятно лежать рядом после. Он все время гладил мое бедро, а я водила пальчиком по его груди. Помолчали, потом он поинтересовался: «ну как тебе, Марин?». Я сказала, что-то одобрительное и поцеловала его в губы.

В последующие наши встречи у него дома было уже не так удивительно. Я стала любить наши частые свидания за их таинственность. За то, что благодаря им, мы с Антоном взрослые. За то, что он курил после любви у окошка, а мне приносил стакан воды. Мы любовались каждый собой и чувствовали, что эти наши свидания делают нас лучше других.

Это было весной, я заканчивала девятый класс. После сдачи выпускных экзаменов, мама спешно собрала наши вещи, и мы с ней уехали в город к ее сестре. Через девять месяцев мама вернулась в деревню с новорожденной малышкой на руках, а я осталась у тети. Та пристроила меня в колледж, по его окончанию помогла найти работу. И Антон после окончания одиннадцатого класса тоже уехал из деревни. Вот и вся любовь.

– Все сидишь, папуль?

Папа сидел на лавке, верный кот под ней дремал рядом с пустой бутылкой. Папа в ответ лишь весело мне улыбнулся.

Дома мама жарила картошку. Это был божественный запах. Я села за стол у окошка. Вышла Соня из своей комнаты.

– Сонь, чего маме готовить не помогаешь? – решила позадирать ее я.

– А ты много помогала? – огрызнулась она.

– Не-а. Вообще не помогала! И знаешь, что из этого вышло?

Соня промолчала.

– Мой бедный муж первый год питался одними пельменями из магазина!

– Я замуж не собираюсь – пробубнила она. Соня обувалась у порога.

– Ну, это пока – улыбнулась я.

Соня кинула на меня взгляд полный презрения и вышла из дома.

Этот взгляд был адресован не лично мне, а всему белому свету, это понятно. Я не обиделась, но была недовольна собой. Так с ней могла говорить мама, но не я! Я ведь должна понимать, как она сейчас ранима, как нежна. Возможно, в ней уже живет любовь, которая непременно причиняет ей боль и которая обязательно окажется несчастной. А я: «ну это пока!». Дура, дура! Что с меня взять?

– Куда Сонька? – спросила я у мамы, смотря, как она выходит за калитку. Папа ей что-то сказал, может, просто пожелал доброго утра. Соня не ответила, даже не взглянула в его сторону. Прошла мимо. Мне стало обидно за папу.

– Не знаю, – мама пожала плечами – ты ее не задирай.

– Не буду.

Я побарабанила пальцами по столу. Что я тут делаю?

– Позвоню Васе, пусть вечером за мной приезжают.

– Может Анжелку оставишь у нас погостить?