Всё, что необходимо для смерти

– Едрён кардан! – ругнулся он вслед планеру. – Вставай, сержант, ползком ты и до завтра не доберёшься! – продолжив путь, бросил он через плечо приникшему к мёрзлой земле сержанту.

Бомбёжка началась за минуту до того, как Винтерсблад вышел от коменданта. Оставшиеся зенитки пытались сбить цеппелины, но те флегматично разевали люки для сброса бомб и равнодушно роняли свистящие снаряды на вражеский гарнизон, на казармы, танки, зенитные установки, на головы полуодетых бойцов, бегущих на позиции. Вокруг, словно голодные чайки над водой, носились планеры, захлёбываясь пулемётным огнём. Ночь превратилась в круговерть ослепительных вспышек и грохота, летящих комьев земли и среди них – кусков искорёженного железа и кровавых ошмётков чьих-то тел.

Винтерсблад спешил к позиции своего полка, но ударная волна от разорвавшейся мины отшвырнула полковника в сторону, крепко приложив головой о замёрзшую землю. Он отключился лишь на миг, а когда открыл глаза, в небесной черноте полыхал один из транспортников, подбитый зениткой. До падения ему оставалось не больше минуты. И падал он за гарнизон, рядом с лесочком, с ближней к Винтерсбладу стороны.

– Как это мило, что вы всё-таки решили зайти на огонёк, – прохрипел полковник, поднимаясь на ноги, – бегу-бегу, уже встречаю!

Цеппелин упал ровно там, где и предполагал Винтерсблад, но кое-кто успел к месту крушения раньше: дозорный с одной из вышек уже волок от пылающего дирижабля чьё-то бездыханное тело. Подбежавший Винтерсблад помог рядовому оттащить пленного на безопасное расстояние.

– Её выбросило из гондолы при падении, я видел, – запыхавшись, солдат утёр лоб рукавом, – потому и выжила. Повезло, даже не обгорела!

– Её? – Винтерсблад вгляделся в лицо лежащего на земле офицера, озарённое отблесками пожара.

– Это же Грин, сэр! – где-то на границе реальности сообщил дозорный. – Госбезопасность за неё живую много обещала!

Это действительно была Грин. Из её пропитанной кровью левой штанины торчал обломок кости.

«Вот дерьмо!»

Решение пришло само собой. Действовать необходимо быстро: до того, как здесь будет полк с северо-восточной позиции, осталось не больше пары минут.

– Рядовой, возвращайся на пост, я разберусь!

– Нет, господин полковник, сэр.

– Это приказ, выполняйте!

Скади застонала, приходя в себя.

– Никак нет, господин полковник! Я её вытащил. Я хочу награду, которую за неё обещали. Простите, сэр, я не оставлю вас с ней наедине!

Скади открыла глаза, попыталась приподняться на локтях, чтобы разглядеть, кто эти мужчины, возвышающиеся над ней, но сапог Винтерсблада прижал её плечо к земле.

– Ты охренел, рядовой? Пошёл отсюда!

– Никак нет, сэр! Простите, сэр!

Времени не осталось.

– Идиот! – полковник выхватил из кобуры револьвер.

Раздавшийся выстрел утонул в грохоте бомбёжки и треске догорающего дирижабля, и дозорный с мёртвыми, остекленевшими глазами упал рядом с Грин. Сапог перестал прижимать Скади к земле, Винтерсблад рывком поднял её за лацканы шинели, закинул на плечо и устремился к лесу. У него оставалось не больше двадцати секунд, чтобы успеть укрыться за деревьями. Их хватит. Должно хватить, если бежать очень быстро.

Он успел. Удивительно, но успел! Позади остались взрывы мин и стрёкот пулемётов, где-то неподалёку падали, ломая ветки, снаряды стрелявших по дирижаблям зениток. Но от посторонних глаз Винтерсблада и Скади скрывали деревья и плотная тень, которой не достигали языки пламени. Полковник тяжело скинул Грин с плеча, прислонился к ближайшему дереву, чтобы отдышаться. Скади, превозмогая боль, села, пытаясь разглядеть рану.

– Открытый, – хрипло сказал Винтерсблад, он до сих пор пытался восстановить дыхание, – но артерия не задета. Что-нибудь придумаем.

– Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! – Скади откинулась на спину, едва не взвыв от нахлынувшей беспомощности.

Совсем рядом рухнул зенитный снаряд.

– Нужно отойти подальше, – Винтерсблад отлип от древесного ствола, наклонился над Скади, чтобы поднять её, но та перехватила его руки.

– Ты убил своего.

– И?

– Ты убил своего, чтобы спасти меня. Но я – враг. Зачем?

– Я заметил. Если твоей целью было навестить нашу госбезопасность, я могу проводить. Они устроят тебе куда более изощрённые развлечения, чем торчащие из голени кости.

Грин отпустила запястья полковника, и он вновь закинул её на плечо. Слишком резко. Ногу пронзила боль такой силы, что потемнело в глазах. Какое-то время Скади безвольно болталась за спиной своего спасителя, покачиваясь в такт его шагов. Внезапно над их головами раздался треск веток: прямо перед беглецами, ломая крылья и высокие тонкоствольные сосны, падал сбитый планер.

Пилот был мёртв. Винтерсблад вытащил из ножен при поясе Скади кортик, чтобы отрезать ремни, удерживающие пилота. Потом забрал его ракетницу и оторвал от раскуроченного крыла подходящую доску. Спрыгнув с обломков планера, он присел рядом с Грин и поморщился при виде повреждённой ноги.

– Всё плохо? – спросила Скади, бледнея от боли.

– Жить будешь, – полковник быстро и аккуратно наложил шину. – Всё, давай, помоги мне, обхвати рукой за плечи, – он поднял Скади, поддерживая её за талию, – и не отключайся. Эй, слышишь меня? Пойдём. Граница совсем рядом.

Звуки бомбёжки давно стихли. Винтерсблад волок Скади по заснеженному лесу около часа, пока вдалеке среди деревьев не замаячил просвет. Винтерсблад опустил Грин на землю.

– Подожди здесь, скоро вернусь, – и он ушёл, прихватив с собой её кортик.

Он умудрился выйти как раз на дозорных. Притаился за деревом, пытаясь приглядеться. Двое солдат стояли на незначительном расстоянии друг от друга, оба – спиной к Винтерсбладу. Естественно, они же не ждут подвоха со своей стороны. Тот, что был подальше – курил, пряча сигаретный огонёк в кулаке. Ближний ёжился и переминался с ноги на ногу. Винтерсблад поймал себя на мысли, что сам он не чувствует холода, хотя на нём расстёгнутый китель и тонкая рубашка. Пальцы поудобнее перехватили кортик. Что бы там ни было, мучений эти парни не заслужили. Винтерсблад быстро и бесшумно появился за спиной того, что был ближе, и солдат даже не понял, что случилось, лишь захрипело рассечённое кортиком горло. Второй бросился было к товарищу, вскидывая ружьё, но не успел спустить курок. Занимавшийся рассвет высветил его замершую фигуру и граничащее с ужасом недоумение на лице.

– Полковник Винтерсблад? – только и успел выдохнуть дозорный и рухнул на снег, так и не выпустив из рук ружья: метко брошенный кортик вошёл в его сердце почти по рукоять.

– Ты убил троих солдат Распада! – сказала Скади, когда Винтерсблад волок её мимо тел дозорных.

Сломанная нога болела невыносимо.

– Неужели это сойдёт тебе с рук?

– Ты убила. Посмотри, чей кортик торчит из его груди, – он кивнул на второго солдата. – А я выкручусь. Давай, скажи, что у меня нет совести.

– Ты и так это знаешь.

– Это война, Скади Грин. Это только кажется, что кто-то за Распад, а кто-то на стороне императора. Когда доходит до крови – настоящей крови – каждый сам за себя. И к хренам собачьим всю их политику!

Скади выдавила болезненную усмешку:

– А сейчас ты чью шкуру спасаешь? Неужели свою?

– Если бы это угрожало моей шкуре – я бы не связывался.

Он скинул её с себя, дотащив до середины нейтральной полосы, и Скади рухнула в снег.

– Дай мне пару минут, – он бросил рядом с ней ракетницу, которую забрал у пилота планера, и быстрым шагом пошёл назад, к лесу.