Всё, что необходимо для смерти

– Это моего покойного мужа, деда Кирка. Он получил его за спасение своего командира. Я хочу, чтобы теперь он был у тебя.

– Мэм, это лишнее…

– Не спорь! – прикрикнула бабуля. – Мне скоро восемьдесят, неизвестно, сколько ещё проживу. Что, так сложно выполнить просьбу старого человека, может быть, последнюю? Палец, что ли, отсохнет?

– Нет, мэм.

– Вот и то-то. Носи. Не снимай, понял?

– Да, мэм, – смиренно согласился Винтерсблад.

Старушка удовлетворённо кивнула, спрятала салфетку обратно в сумку.

– А всё-таки в газетах ты краше! – хмыкнула она, оборотившись на полковника от дверей. – И не такой уж мудак, как писал Кирк.

– Что, так и писал? – поднял брови полковник.

– Ну не прям так. Но я сделала выводы, – невозмутимо ответила бабуля и скрылась за дверью.

Оставшись один, Винтерсблад помедлил, разглядывая перстень. По-доброму усмехнулся своим мыслям, снял с пальца подарок и вернулся к бумагам.

– Не снимай, кому сказано! – гаркнули сзади.

Офицер вздрогнул от неожиданности: в неслышно отворившуюся дверь его квартиры заглядывало возмущённое лицо мадам Дельгадо. Она с угрозой потрясла своим увесистым ридикюлем, и полковник из чувства самосохранения вернул перстень на палец.

Не прошло и часа, как в дверь вновь постучали.

– О, какая неприятность, – процедил Винтерсблад: на пороге перед ним стоял уже знакомый агент госбезопасности.

– У вас десять минут, полковник, чтобы собрать сумку на три дня, – ответил тот.

– Я арестован?

– Нет. Вы нам нужны.

– А вы мне – нет.

– Тогда будете арестованы. Найдём за что.

Винтерсблад скрипнул зубами, но возразить было нечего. Он вытянул из-под кровати старый полупустой вещмешок, накинул шинель.

– Ну. Я готов.

– Вы с этим поедете? – агент брезгливо изогнул чёрную бровь.

– А что, нужно что-то красивенькое? – язвительно поинтересовался Винтерсблад. – Я надеюсь, вам будет стыдно сидеть со мной рядом в одном кэбе?

– Вы офицер, это вам должно быть стыдно за такой замаранный мешок.

Полковник едко улыбнулся.

– Мешок – самое незначительное, что может оказаться замаранным после общения с вами, агент.

Только кэб тронулся, агент протянул Винтерсбладу бумажную папку:

– Здесь всё необходимое: документы на отпуск, разрешение на выезд, билеты, бумаги на отель. Вы отправляетесь в Траолию, отдохнёте в курортной столице пару денёчков. А заодно и обыграете в указанном заведении этого господина, – он постучал пальцем по фотокарточке генерала Маскелайна, – на максимально неприличную сумму. Возьмёте с него расписку о долге и передадите нам. Всё ясно?

– Ни черта не ясно. С чего вдруг он станет со мной играть? С чего вы взяли, что я смогу обыграть его? На хрена мне вообще всё это нужно?

– Не скромничайте, полковник! Я знаю, насколько вы везучи. Играете редко, лишь когда вам нужны деньги. И никогда не проигрываете. Вы жульничаете, друг мой, и виртуозно, если ни разу не попались. А наш с вами… м-м-м… клиент до игры сам не свой. Он тщательно скрывает эту зависимость, играет только в подпольных казино, а там узкий круг, все свои. Уверен, они ему давно наскучили. И не надо кривиться так, будто я вас прошу переспать с ним, а не в карты сыграть, – агент сделал паузу, а потом продолжил, понизив голос, – а что касается вашего последнего вопроса: если запамятовали прошлый наш разговор, я могу напомнить. Тезисно, так сказать.

Винтерсблад нехотя забрал папку, сунул её в мешок.

– Вот и отлично, – не без ехидства одобрил агент, – независимый вы наш. У вас три дня. Закончите раньше – делайте, что хотите. Все любят Траолию. Морской воздух, легальные бордели, развлечения на любой вкус. Отдыхайте!

***

Генерал в очередной раз потёр влажную шею под форменным воротником, почесал жёсткий ёжик седеющих волос, тяжко вздохнул. На столе перед ним стоял нетронутый стакан остывшего чёрного кофе и лежал клочок бумаги. Та самая расписка о неприлично большом долге Маскелайна, заверенная двумя офицерами Бресии. Винтерсблад, сукин сын, подстраховался, не отопрёшься. И взять такую сумму негде. И чем он, Маскелайн, только думал, когда делал ставки?! Захлебнулся азартом и восторгом от собственной удачи. Ему везло. Так везло, как он всегда мечтал. Как он заслуживал.

Офицер Распада не оставлял надежды отыграться. Они просидели в небольшой, пропитанной сигаретным дымом и запахом виски комнате до рассвета. Остальные из игры давно вышли и лишь наблюдали. И вот бы задуматься Маскелайну, когда противник поставил на кон всё, что у него осталось, и ждал от генерала того же. И выиграл. Это было какой-то ошибкой, всего лишь случайностью! Маскелайн должен был всё исправить и вернуть свои деньги. Не вернул. И даже проиграл те, которых у него не было.

– Тогда она никоим образом не повредит вам, генерал, – бесцветно произнёс невзрачный поджарый мужчина лет сорока пяти, указывая взглядом на расписку.

Он сидел напротив Маскелайна и смотрел на собеседника с фальшивой доброжелательностью, от которой взмокшего генерала прохватывал озноб.

– Мы можем и дальше молчать, если хотите. Посидим в тишине этого уютного номера. Времени достаточно. Во всяком случае, у меня. А когда вы отсюда выйдете, я позабочусь, чтобы император узнал не только о вашей позорной страсти и её последствиях, но и о том, сколько времени вы провели в номере начальника госбезопасности Распада. Эффект будет особенно ярким, если император узнает это из присланной ему скорой почтой газеты Траолии. С вашим фотопортретом, разумеется. Такой позор не сможет не отразиться и на ваших дочерях, генерал.

Лиловый от внутреннего напряжения Маскелайн шумно и тяжело втянул ноздрями воздух, будто астматик во время приступа, сжал неуклюжие короткие пальцы в кулак и в задумчивости пошевелил ими, словно разминая комочек глины.

– Ваш пост высок, – продолжил собеседник.

Его ровный голос, пугающая показная доброжелательность и мягкие манеры душили генерала, словно пуховая подушка в шёлковой наволочке, плотно прижатая к лицу.

– Выше только император. Если вы поможете нам, он проиграет эту войну. А когда он будет мёртв, господин председатель назначит временное правительство. Вас. И вы продолжите делать то, что вам велят, а Бресия будет довольна тем, что над ними их генерал, а не человек из Распада. Никто ничего не узнает. А мы с вами станем соратниками, председателями временного правительства объединённой Досманы, вы – у себя, я – в Распаде.

– А куда же денется ваш председатель госсовета? Встанет над нами?

Губы начальника госбезопасности расползлись в узкой улыбке, не отразившейся в холодных, расчётливых глазах.

– Он тоже так думает. Но его время ушло. Будущее – за объединённой Досманой, у руля которой будет стоять тот, кто вышел из этой войны больше десятка лет назад, кто из отвоёванного огрызка прибрежной территории сумел создать новую, богатую и свободную страну.

Маскелайн вскинул потрясённый взгляд на собеседника.

– Ну, что вы решили?

– Только информация? – хрипло спросил генерал.

– Только информация. Распад стал отступать, так быть не должно.