Смерть в саду

– Конечно, я для вас сейчас же всё запишу. Но хочу предупредить о том, что я побывал по адресу, который мисс Блэквуд указала при приёме на работу как домашний. Но оказалось, что в этом доме располагается типография какой-то мелкой газеты. Мисс Блэквуд, я уверен, просто ошиблась номером, когда записывала его для меня. Когда же я расспросил жителей двух соседних домов о мисс Блэквуд, они не смогли узнать её по моему описанию. Увы, на этом мои поиски зашли в тупик. Возможно вам не стоит тратить там ваше время.

– Позвольте мне самому решать, как вести расследование, сэр, – сухо сказал Эдвард. – Я не первый день в этом деле.

– Простите за бестактность, мистер Финч, я не хотел вас обидеть. Вот, – нотариус протянул детективу листок бумаги, – здесь я указал всё, что вы просили. Это единственные сведения, которые я могу сообщить вам о мисс Блэквуд. – Мистер Гудман встал, чтобы проводить Эдварда.

– Список довольно небольшой. Ну что же, и с этим можно работать. Если вы не возражаете, я бы хотел осмотреть рабочий стол мисс Блэквуд.

Эдвард вышел в приёмную. Немного осмотревшись, он начал аккуратно разбирать стопки бумаг, открыл один за другим все ящики стола и проверил их, пролистал несколько блокнотов и папок с документами. Как он и предполагал, поиски ни к чему не привели. Выйдя из конторы мистера Гудмана и пройдя буквально пару метров, Эдвард услышал, как его окликнули.

– Мистер Финч, Мистер Финч! – нотариус запыхался. – Прошу прощения. Хорошо, что я успел догнать вас! – Гудман с трудом отдышался. – Я кое-что вспомнил. Хотя, признаюсь, я знал об этом досадном факте всё это время, но мне очень не хотелось порочить имя моей сотрудницы.

– В чём же дело? Что вы решили скрыть от меня?

Весьма смутившись такому выражению, Эндрю Гудман, вытерев платком потное, раскрасневшееся лицо и собравшись с духом, выпалил:

– Я видел мисс Блэквуд с каким-то мужчиной! Случайно, разумеется, – осекся нотариус.

– Случайно?

– Да, совершенно случайно. То есть, я хотел сказать… Это было вечером, рабочий день уже закончился, и мисс Блэквуд собралась домой. Мы попрощались. Но я остался в конторе, чтобы завершить кое-какие дела. Спустя полчаса я вышел из офиса и решил прогуляться в сторону парка, чтобы немного размять ноги. Пройдя несколько кварталов, я вспомнил, что не закрыл кабинет на ключ и поспешил вернуться. Убедившись в том, что всё теперь заперто и в надлежащем порядке, я направился к выходу. И тут, проходя мимо окна, выходящего на задний двор, я заметил мисс Блэквуд. Она стояла там и разговаривала с каким-то типом!

Такое описание постороннего мужчины рассмешило Эдварда. Нотариус явно ревновал девушку. Мистер Гудман поспешил объясниться:

– Я говорю так, потому что он был одет, как оборванец. Поверьте, я ничуть не преувеличиваю. На нём были старые штаны, чёрная поношенная кепка, грязные ботинки и абсолютно нелепый красный пиджак. Мне было очевидно, к какому сословию принадлежит этот человек. Увидеть его рядом с мисс Блэквуд стало для меня настоящим шоком. – На этом слове нотариус немного споткнулся. Мысль о том, что его добропорядочная секретарша могла опуститься до общения с таким субъектом, была ему очень неприятна.

– И чем же они занимались, позвольте узнать? – с усмешкой спросил Эдвард.

– Просто говорили, беседовали. А о чём вы могли подумать? – возмутился мистер Гудман. – И к слову, беседа явно велась на повышенных тонах. Это было видно по грубым жестам того мерзкого типа. Он размахивал руками и, выпучив глаза, что-то кричал. Страшно сказать, каким он был отвратительным!

– И это всё? Они просто стояли и разговаривали? Мисс Блэквуд тоже активно жестикулировала?

– Нет, нет. Мисс Блэквуд спокойно стояла и слушала этого проходимца. В какой-то момент он даже схватил её за плечо и начал трясти с такой силой, что я уже было решил бежать вниз и звать на помощь полицию, не побоявшись быть уличённым в подглядывании. Но внезапно этот тип отпустил её. Тогда, к моему изумлению, мисс Блэквуд взяла его за руку и стала что-то тихо говорить ему, стоя почти вплотную. Тут мои нервы не выдержали, я приоткрыл окно и стал прислушиваться. Мне не удалось разобрать почти ни слова. Кажется, я услышал только что-то вроде «встреча вечером во вторник», «причал» и «веселый Джек». Но точно я ни в чем не уверен.

Эдвард очень внимательно слушал эту удивительную историю, пытаясь понять, что из этого может быть правдой, а что мистер Гудман вообразил, будучи оскорблённым в своих высоких чувствах.

– Надеюсь, вам хоть сколько-нибудь это поможет, – наконец выдохнул Эндрю Гудман. – Я ещё раз прошу прощения, что сразу не сообщил вам об этом вопиющем случае. Безусловно, всё это может оказаться лишь глупым недоразумением. Какой-то бывший поклонник или бедный родственник из провинции приехал в город для того, чтобы шантажировать бедную сироту. Он выяснил, где она работает, и не постеснялся прийти и требовать от неё чего-то, скорее всего денег.

– Всё может быть, – сдержанно ответил Эдвард. – Не будем торопиться с выводами. Благодарю вас за важную информацию. Я сообщу вам, как только мне станет что-то известно. Всего хорошего, мистер Гудман.

Оставив растерянного нотариуса на тротуаре, Эдвард, погруженный в раздумья, отправился домой.

Глава 3

Контора Эдварда Финча располагалась на первом этаже трёхэтажного дома по маленькой улице неподалёку от Ливерпульской железнодорожной станции. В этом районе всегда было шумно и людно. Нескончаемые потоки пассажиров стекались к вокзалу по Ливерпуль Стрит, усеянной киосками, закусочными и магазинами. Над конторой на втором этаже дома Эдвард имел небольшую квартиру, вполне соответствующую его скромным требованиям. Соседа сверху – пожилого джентльмена, мистера Уильямса, Эдвард видел крайне редко. Он знал о нём лишь то, что тот был отставным майором, прошедшим несколько войн. Мистер Уильямс был немногословным и скрытным человеком. При встрече он ограничивался парой дежурных фраз: «Доброго утра, сэр!», «Погода нынче совсем испортилась, вы не находите?». Эдвард был очень рад тому, что избавлен от назойливого общества какой-нибудь взбалмошной соседки с её вечными расспросами о личной жизни и работе, а также приглашениями на чашечку чая.

Когда мистера Смита, бывшего шефа Эдварда и владельца конторы, не стало, детектив получил все права на бизнес. Дела и прежде оставляли желать лучшего, но теперь новые клиенты почти не появлялись. Редкие и случайные заработки помогали молодому сыщику оставаться на плаву, но развитию его предприятия они не способствовали. Эдвард не мог позволить себе даже сменить вывеску, висевшую над входом. Надпись на ней продолжала гласить: «Мистер Артур Смит. Частный сыск».

В это утро Эдвард проснулся раньше обычного. Последние два дня выдались для него нелёгкими. Дело не двигалось с места. Все факты, предоставленные ему мистером Гудманом, расходились с действительностью. Теперь детективу оставалось только «идти наощупь», опираясь на собственные догадки и немногие собранные им сведения.

Эдвард решил встать в семь утра и сразу после завтрака пойти в кабинет, чтобы привести мысли в порядок и разложить «по полочкам» всё, что он смог разузнать за прошедшие два дня. Немного подкрепившись тостами с маслом и абрикосовым джемом, он взял с собой кофейник, пачку сигарет и спустился в свою контору, в которой принимал клиентов.

Большое окно пропускало много света, стены были обшиты деревянными панелями тёмно-синего цвета. Вся мебель: рабочий стол, пара стульев, книжный шкаф, зеркало в старинной оправе и громоздкое кресло в викторианском стиле, обитое зелёным бархатом и кое-где уже изрядно потёртое, достались ему от мистера Смита вместе с конторой. Антикварные настенные часы, подаренные Эдварду отцом, и миниатюрная репродукция французского художника были единственным украшением кабинета.

Закурив сигарету и налив себе чашку кофе, Эдвард принялся листать свои немногочисленные заметки. Достоверной информации у него почти не было. Детектив что-то упускал из виду. Но наверняка ему было ясно одно: мистер Эндрю Гудман всей душой верил в то, что сам рассказал детективу.

Мэри Блэквуд очень нравилась нотариусу, он воспринимал её через призму своих восторженных чувств. Даже неприятный случай с подозрительным человеком под окнами его конторы не разуверил этого простодушного мужчину в добродетели дамы его сердца. Эдвард же без труда выяснил – всё, что наговорила секретарша своему нанимателю, оказалось абсолютной ложью. Она никогда не бывала в кондитерской на Клайд-Стрит. В любом случае никто из работающих там людей не смог её вспомнить по описанию нотариуса. Точно также дела обстояли и с типографией, находившейся по её «домашнему» адресу. Никто из жильцов близлежащих домов не видел и не знал Мэри Блэквуд. В галерее и магазинах тоже.

Можно было смело предположить, что вся её биография была полнейшей выдумкой. Проверить, сирота она или нет, не представлялось возможным, так как среди людей, указанных в списке мистера Гудмана, не нашлось ни одного человека, знакомого с этой особой.

Эдвард выдвинул две версии. Первая – Мэри Блэквуд была воровкой и самозванкой, для которой место в нотариальной конторе служило прикрытием. И вторая – бедный нотариус Эндрю Гудман, просто тронулся умом и выдумал Мэри, чтобы справиться с одиночеством в своей безрадостной жизни. Если первая теория была вполне жизнеспособна, то со второй была небольшая проблема. Кое-кто из опрошенных клиентов Гудмана видел эту девушку в приёмной. Значит, она действительно существовала. Но, весьма вероятно, она могла просто уволиться, а мистер Гудман, не перенеся досады и разлуки, решил устроить погоню за выдуманным образом своей идеальной дамы, тем самым оставив её в своей жизни хотя бы на какое-то время.

Загвоздка заключалась лишь в том, что задаток уже был выдан Эдварду на руки – и весьма приличная сумма. Он не мог вот так просто бросить это дело только из-за того, что считал нотариуса немного не в себе. Детективу ничего больше не оставалось, кроме как придерживаться первой версии. Но какие у него были улики? Единственной зацепкой являлся упомянутый Гудманом «странный тип в красном пиджаке», а также слова «причал» и «весёлый Джек».

Теперь, сложив все факты в уме, Эдвард мог сделать два вывода. Во-первых, Мэри Блэквуд была не той, за кого себя выдавала. Во-вторых, она могла быть как-то связана с преступным миром. Судя по описанию нотариуса, человек в красном пиджаке вполне мог оказаться моряком или рабочим порта.

«Можно предположить, что они условились о встрече на пирсе или в портовом пабе „Веселый Джек“ во вторник вечером, – решил Эдвард. – Всё-таки это лучше, чем ничего. Я сегодня же отправлюсь туда и попробую разузнать у местных хоть что-нибудь о пропавшей. Бог знает, что эта за птица такая – Мэри Блэквуд. А если мне попадется этот „тип в красном пиджаке“? Он может оказаться отъявленным бандитом или даже убийцей. Мне бы совсем не хотелось рисковать своей жизнью из-за какой-то девчонки».

Эдвард встал из-за стола. «Надо же, красный пиджак. Какая глупость!» – усмехнулся он про себя. Затушив последнюю сигарету, детектив поднялся наверх.

Глава 4

Уже несколько часов Эдвард Финч бродил по портовым улочкам, пристаням и местным заведениям. Близился вечер: солнце клонилось к горизонту, а небо постепенно затягивали тяжелые осенние тучи. «Сейчас, наверное, польёт», – подумал Эдвард, сворачивая с мостовой в тёмный проулок. Всюду шныряли крысы, валялись обрывки газет, объедки, облезлые коты бросались ему под ноги. «Пора отсюда выбираться. От этих „пейзажей“ мне как-то не по себе».

Молодой детектив весь день блуждал среди грязных портовых построек, расспрашивая местных о Мэри Блэквуд. Он даже пару раз упомянул «человека в красном», но всё безрезультатно. Никто не мог припомнить кого-либо, подходящего под их описание. Эдвард потратил уйму времени, но был вынужден возвращаться ни с чем.

Сумерки уже спустились, когда детектив вышел на плохо освещённую речную пристань. Справа от себя он увидел небольшую группу пьяных моряков, которые «отлично проводили время». Их сборище было окутано дымом от сигарет. Они то и дело плевались по сторонам, бранились и мерзко гоготали.

Проходя мимо этих ребят и стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Эдвард услышал, как один из пьянчуг прохрипел: «Да! Я видел этого ублюдка вчера вечером в „Весёлом Джеке“. Паршивцу подбили глаз! Ха! Вот такой синячище на всю его тупую рожу!» После этих слов моряк разразился диким и безобразным хохотом. Несмотря на опасность быть избитым до полусмерти, Эдвард набрался храбрости, подошёл к морякам и, прокашлявшись, произнёс самым серьёзным тоном:

– Джентльмены! Прошу прощения, что побеспокоил вас. Я вижу, вы ведёте беседу. Не хочу её прерывать, но…

– Это что ещё за гусь? – резко перебил его один из матросов. Высокий человек с уродливым беззубым оскалом и выпученными глазами смотрел на детектива с нескрываемым презрением. Он показался Эдварду самым отъявленным негодяем из этой компашки. – Ты что, какой-нибудь актеришка? Или милостыню вздумал тут просить? А ну-ка, убирайся отсюда! Пока я тебе физиономию не начистил.

Слова моряка сбили Эдварда с толку. Он уставился на этого отвратительного забулдыгу, не сразу сообразив, что ему ответить. Тем временем, вдоволь насмеявшись над этой блестящей, по их мнению, репликой, моряки продолжили свою «беседу», полностью позабыв о присутствии Эдварда. Немного придя в себя и осмелев, он снова прервал их:

– Прошу прощения, господа. Я – не актер и не попрошайка, – жёстко сказал Эдвард. – Я – представитель закона. И попрошу меня слушать, когда я к вам обращаюсь!

После такого заявления моряки на секунду замолчали и тупо уставились на детектива. Эдвард стушевался, поняв, что сморозил глупость. У него не было при себе значка, чтобы подтвердить звание. Зато был пистолет, на случай, если придется защищаться вот от таких неприятных знакомых.

– Я проходил мимо, – продолжил он, – и краем уха услышал, как вы упомянули паб «Весёлый Джек». Я как раз должен был встретиться там со своим давним приятелем, но так и не смог отыскать это место. Никто из тех, кого я спрашивал, не знает, где находится этот паб.

Один из матросов, тот, что был старше остальных, спросил:

– А что, такому как ты, делать там?

– Да ведь он – пират! – брякнул другой.

– Как и его приятель, весёлый Джек! – сострил беззубый. Тут все матросы снова покатились со смеху.