Целую, Кощей

– Тьфу, на тебя… – проворчал дед.

– Давай Михалыч, все-таки вопрос с одеждой решать, – вернулся я к теме.

– Решай, внучек, решай, – еще обижено покивал головой дед.

– Ну деда… А у меня, кстати, и продолжение про джедаев есть.

– Хороший ты у меня, Федь, – едва не прослезился Михалыч. – Учтивый, про дедушку своего старенького не забываешь… А одёжу… На-ко от примерь, еще по утру Машка прислала мол, негоже кавалеру при барышне оборвышем ходить.

Дед вытянул из кошеля большой сверток и развернул его по столу.

Вот же… конспираторы! И деду лишь бы поиздеваться вдоволь. Но вообще-то, хороший он у меня, вы не думайте.

Костюм был европейского стиля. Ну, то есть не а-ля, Иван-царевич в широких бархатных штанах, в красных сапогах с загнутыми вверх носами, да шапке-колпаке, оббитой мехом. Может быть, я утрирую и образ такого доброго молодца у меня сложился по иллюстрациям к сказкам, прочитанным в детстве, но даже ничего похожего я бы носить не стал. А тут – белая рубашка с пышными кружевами на груди, пиджак старинного покроя, сюртук, не знаю, как правильно называть, а самое главное – вполне обычные брюки! Я похожие костюмы видел на рисунках Александра Сергеевича и его современников. Только к костюму прилагались не туфли, а все-таки сапоги, но вполне легкие, больше всего похожие на жокейские. Вы уж простите, что я так подробно описываю сей наряд, просто обрадовался я очень, что нашлась и для меня вполне приличная и, надеюсь, удобная одежда. А она, одежда эта, действительно оказалась вполне удобной. Не мои любимые джинсы с майкой, но тоже вполне.

Переодевшись, я поприседал, понаклонялся, побегал на месте. Отлично!

И дед категорически одобрил:

– Эх, Гюнтер тебя не видит!

Добрый он у меня.

А вот Маша у меня – умничка. Надо и правда, купить ей тот мешок яблок, который я ей еще с заварушки с Вельзевулом обещаю.

Я хотел сразу побежать в Немецкую слободу, но со мной увязался и дед. И пришлось ждать, пока он соберется, перероет весь свой безразмерный кошель сверху донизу, даст указания хозяину гостиницы сколько раз и кем именно кормить Машу, потом ждать пока дед обливает хозяина водой, приводя его в чувство, но все-таки он, наконец, успокоился и повел меня на первое моё свидание. Ну, я очень надеялся, что эта встреча с Варей будет именно свиданием.

А по дороге я еще раз порадовался Машиному вкусу, проверив свой новый облик на придирчивых горожанах. На меня бросали заинтересованные взгляды, но не более того. Идет очередной немец по своим делам так и что? Мало ли их тут в Лукошкино шляется? Ха! Да у нас даже ефиопы есть! А костюм… Да в Африках, говорят, мужики вообще в юбочках из листьев бегают и ничего, бабы ихние вроде и не жалуются.

У ворот Немецкой слободы я стал жутко нервничать, а тут еще и лишился моральной поддержки – дед отстал еще за углом – «иди, Федька, да не подведи деда!». Это он о чем?

Я вызвал по булавочной связи Машу, и она тут же откликнувшись, заверила меня, что через пять минут они с Варей будут у ворот. Разумеется, я не поверил в пять минут. Разумеется, я оказался прав. Хотя, справедливости ради надо сказать, что прошло всего минут пятнадцать, а не стандартные полчасика-час.

Ворота заскрипели, я резко вздохнул, и ко мне на улицу выпорхнула Маша. Я резко выдохнул и зря. Потому что вздохнуть я уже забыл при виде Вари, появившейся вслед за Машей.

Это… это было нечто. То самое мимолетное виденье, очей очарованье, рябь лунного света на серебре озера, нежный ветерок на лепестках роз… Короче, Офелия и Лаура и рядом не стояли.

Варя выглядела так, будто только что вернулась с бала какого-нибудь там Луи номер четырнадцатого. Белоснежное платье с декольте, вполне приличным, но достаточным для полета фантазии, было затянуто пояском на тоненькой талии, а ниже талии, платье так соблазнительно расширялось, что полет, казалось, сейчас начнется у меня и безо всякой фантазии. А еще эти распущенные слегка вьющиеся волосы, прикрытые небольшим кружевным чепчиком…

Я с радостью отметил, что еще там, в монастыре, под бесформенным монашеским балахоном мне и правда, вовсе не привиделась очаровательная фигура моей древнерусской богини. Варя оказалась девушкой именно тех форм, которые волновали меня, наверное, еще с пятого класса среднеобразовательной школы. Мой взгляд всегда скользил не останавливаясь по девушкам модельно-изможденной внешности, но Варя просто очаровывала своей женственностью и ласкала взор соблазнительными выпуклостями в нужных местах и пропорциях так, что я смело мог назвать ее своим идеалом. И назвал. Мысленно. А потом вспомнил, что дышать всё-таки нужно и со всхлипом втянул воздух в лёгкие.

– Ах, какой шарман! – всхлипнула вместе со мной Маша, смахнула несуществующую слезинку и исчезла за воротами, которые тут же захлопнулись и этим совершенно не романтическим звуком немного привели меня в чувство и мы с Варей отправились на романтическую прогулку.

Верите? Ну и правильно делаете, что нет. С романтикой я пролетел.

Мы молча, неторопливо шагали бок о бок и я никак не мог начать разговор.

Я же даже не поздоровался! Сейчас поздороваться? За тормоза точно примет – и двух кварталов не прошли, как я вспомнил о приличиях. Спросить, как она устроилась? А вдруг она это воспримет как намек, что я сам себя хвалю, обеспечив её жильём и вытащив из монастыря? Или все-таки поздороваться сначала? А может ей мороженое предложить? Хотя какое тут мороженое? Ну, петушка на палочке, они тут вкусные… Идиот! Да что же происходит?! Ну не первое же у меня свидание?! Раньше-то я с девушками без стеснений болтал! Вот и сейчас возьму и скажу… Что? Думай, думай! Что можно сказать?

Но все слова словно пылесосом вытянуло из головы, а те, которым удалось зацепиться за нервные окончания и всё же остаться в голове, были такими, что и пылесос на них не позарился бы.

Но тут моё солнышко-Варя сама прервала затянувшееся молчание. Она вдруг остановилась, повернулась ко мне, задрала очаровательный носик и очень серьёзно спросила:

– Значит Кощей?

Блин… Блин-блин-блин!!! Маша все-таки проболталась.

Ну что я мог сказать на это? Гордо расправив плечи, выпрямив спину и втянув живот, я собрал всю смелость в кулак и решительно произнёс:

– Здравствуй, Варюш…

Как она на меня посмотрела? Ну не как на идиота, точно. На идиотов обычно смотрят с жалостью, с пониманием, а я сейчас и на идиота-то не тянул.

– И тебе здравствовать, господин Захаров, – все-таки ответила она. – Или правильно – господин Статс-секретарь?

– Правильно – Федя, – буркнул я.

– Федя там был, в монастыре, – вздохнула девушка, – когда я еще не знала, кто хозяин твой.

– Ну, ты чего, Варь? Ну, какая разница на кого я работаю?

– И Варя в том монастыре осталась, – горько произнесла она. – А здесь уже боярская дочь, Варвара Никифоровна Зубова, верная слуга царю нашему, Гороху. А ты, господин Статс-секретарь – слуга Кощею.

– Да фиг с ними, с Горохами и Кощеями! Я так спешил к тебе, Варь… Так увидеть хотел…

– Не следует нам больше видеться, – Варя отвела взгляд. – Спасибо тебе господин Захаров, что позаботился обо мне, милосердие проявил. А деньги, что на меня потратил, я тебе как есть верну, не переживай.

– Варь…

Она вдруг всхлипнула, резко развернулась и быстрым шагам стала удаляться от меня, а потом и вовсе побежала. А я остался стоять, как тонкая березка во поле чистом. Ладно-ладно… Как дуб. Только не могучий, а тупой.

– Вот так оно ить в жисти-то бывает, внучек… – раздалось за спиной.

– Михалыч? – я даже не обернулся, продолжая смотреть туда, куда убежала Варя.

– Пошли, милай, – потянул меня за рукав сюртука дед. – Пошли, Федя…

– В кабак, – я резко развернулся и зашагал в сторону гостиницы. Напьюсь. Вот возьму и напьюсь.

– В кабак… – повторил дед, поспешая за мной. – Не поможет тебе водка-то сейчас, внучек.

– А что поможет?

– А время, внучек.

– Угу… Вот скажи, деда, ну чего ей надо, а? В монастыре я хороший был, а как узнала на кого я работаю, так сразу плохой стал. Вот нормально это?

– И не говори, внучек.