Перед грозой так пахнут розы

Вернул он их нам через десять минут, выйдя из помещения с заметно помрачневшим лицом:

– Значит, крутой из Киева? Хочешь в Литве поторчать с подружкой? А у меня другая информация. Что ты – государственный преступник, за которым охотится вся милиция Киева. Сотрудникам национальной гвардии угрожал пистолетом. Вот ваши документы – тикайте назад до Киева, и чтобы через пять минут духу вашего здесь не было.

– Вы взяли деньги… – попробовал я возмутиться.

– И за это я не арестовал вас прямо здесь, а позволил убраться подобру-поздорову, – ответил толстый офицер. А когда я разворачивал машину, улюлюкал нам вслед:

– Ну шо, як тобi вiльнюськiй кокаiнчiк, мажор? Вставляе?

Я вёл машину обратно по киевской трассе и нещадно ругался, не обращая внимания, что рядом сидит дама. «Продажная и лживая тварь» – это было одно из самых мягких моих выражений. Сначала взятку взял, потом через границу не выпустил. По сравнению с украинскими таможенниками, российские и белорусские коррупционеры – сущие ангелы.

Через десять километров сердце успокоилось, и мы стали обсуждать, как жить дальше. Можно поехать к моим родителям на Донбасс, где, как правильно заметил Тимофей Иванович, украинской власти нет. Можно в Крым, к наташиной маме. И пришли к такому итогу, что я поеду в Луганск, а Нату отправлю в Крым. Жаль, конечно, разлучаться, но жизнь дороже. Она прямо с айпада заказала билет до Симферополя. Ей повезло купить последний билет на поезд, отходящий в 17:54. Точнее, не повезло, но почему – об этом позже.

Я отвёз Нату на вокзал, помог погрузить сумки в вагон, и с чистой совестью отчалил на съёмную квартиру.

Оказавшись один в четырёх стенах, я смотрел на youtube ролики о жизни в Крыму. Украинские СМИ врали, что там голод и террор. Российские, наоборот, приукрашивали картину. Они сопровождались песней ABBA “I have a dream”, подчёркивая, что двадцатилетняя мечта крымчан сбылась. Или песней Boney M “Rivers of Babylon”, прозрачно намекая, что двадцатилетний вавилонский плен закончился. Сочные девушки впервые в сезоне примеряют мини-юбки, румяные подростки бегают в рубашонках. Идиллия. Мне было приятно осознавать, что любимая жена скоро будет там. В безопасности. Вместе с тестем покойного отца Виктора, с которым она по странному стечению обстоятельств оказалась в одном купе.

* * *

Рано или поздно сказалось почти полное отсутствие ночного сна, и я задремал прямо за ноутбуком.

Меня разбудил телефонный звонок, когда уже совсем стемнело.

На дисплее отпечатался номер тестя.

– Добрый вечер, Степан Сергеевич. Что вы хотели?

– Привет, Андрей. Тут мне позвонил какой-то мутный и непонятный мужик. Сказал, что Наталку убили. Я тебе скину его номер смс-кой. Разберись, что к чему.

Моей первой мыслью было то, что происходит какой-то жестокий розыгрыш.

– Откуда он звонил? Как на вас вышел? Описать её адекватно смог?

– Откуда он звонил, я так и не понял. Назвал марку её телефона – белый iPhone 4S. Внешность описывал путанно и непонятно. Говорил, там было море крови…

Дальше в трубке послышались звуки от взлома входной двери в квартире тестя, затем его крик:

– Да отвалите вы от меня, козлы! Я уже послал вас вчера к чёрту.

Потом нечто похожее на взрыв.

И короткие гудки в трубке.

Я, не мешкая, сел за руль и поехал, чтобы выяснить, что произошло со Степаном Сергеевичем.

Когда я был уже в нескольких кварталах от его улицы, раздался новый звонок.

Это был дед Натальи, Сергей Валерьевич:

– Андрей, не смей появляться у дома Степана. Там полно милиции. Тебя же первого и заметут. Стёпка застрелен. Схватят тебя и будут выбивать показания, что это суицид. Они хотят спустить дело на тормозах, потому что это касается национальной гвардии. Убийцы – бандиты, под их крышей живущие.

– А вы, сами-то вы где? Там?

– В Черкассах.

– Зачем?

– Не перебивай. Я сам бывший мент, и хоть уже давно на пенсии, связи остались. Меня предупредили, что дом Степана окружён операми. А я в областной больнице, город Черкассы, улица Менделеева, 3. Поезжай прямо туда. Припаркуйся на заднем дворе, так до морга ближе. Заберём Натку. И прихвати два ноль-седьмых вискаря. А то мой собственный мотор пошаливает – если не подлечусь алкоголем, от инфаркта сдохну.

У меня стремительно темнело в глазах.… Натку убили… Степан Сергеевич застрелен. А вчера забили до смерти Витька. Господи, не многовато ли смертей за двое суток?

– Я за рулём, как же мы будем пить? И вы, наверно, тоже, – пытался я рассуждать адекватно.

– Услугу «трезвый водитель» ещё никто не отменял. Благо, денег куры не клюют, – ответил старик.

У меня всё плыло перед глазами на нервной почве, но я гнал машину, как умалишённый, ежесекундно рискуя сам пополнить ряды мертвецов. На развязке с киевской кольцевой дорогой, вообще, выжал 170. Потом дорога превратилась в ребристый шифер, но на мерседесе с мягкой подвеской скорость можно было почти не снижать. В половине первого ночи я въехал в безлюдный ночной областной центр. Посмотрев по навигатору улицу Менделеева, я припарковался там, где и просил дед. Он действительно нетерпеливо прохаживался возле морга.

Мы вошли внутрь. Санитары достали два трупа, лежавшие в одном холодильнике – один был Наталья, другой – Самуил Моисеевич, тесть отца Виктора.

На теле Наты белели топорно сработанные швы, а одну прядь волос санитары не удосужились отмыть от крови. Но даже в таком виде, бездыханная и искалеченная, она казалась мне невообразимо прекрасной.

– На кой ляд вы двоих в один ящик пихаете? – заорал Сергей Валерьевич на санитаров.

– Много подвозят, на всех отдельных «палат» нет, – виновато промямлил санитар.

– Тише, дядя Серёжа, тише, – успокоил я старика, – этот еврей тоже свой.

– Ну и забирай его в свой багажник, – проворчал дед, – а я родную внученьку повезу.

– Эй, куда вы мужика везти собрались? – спохватился санитар, – он вам кто, родственник?

А потом махнул рукой:

– Да забирайте вы хоть всех жмуриков – нам только легче будет. Так много подвозят в последние дни, по двое в один холодильник вынуждены пихать.

Молодую жену я погрузил легко, как пушинку, а вот со старым евреем пришлось повозиться.

Потом мы поехали в отель, и там пили «Джим Бим» до самого рассвета.

С каждым стаканом рассказ Сергея Валерьевича обрастал всё более душераздирающими подробностями.

Рассказ деда о смерти внучки

На станции имени Тараса Шевченко, изрядно напугав проводников, в поезд вошёл отряд правого сектора.

Приказав машинисту отъехать десять-пятнадцать километров, туда, где кончаются населённые пункты, и начинается лесная глухомань, они загнали поезд на запасной путь разъезда.

И начали шастать по вагонам, выискивая, кого бы ограбить, над кем бы поглумиться.