Черные сны

– Девушка, можно вас на минутку. Покажите вот эти очки, – сказал он, указывая пальцем через стекло на прозрачную пластиковую коробочку с наклейкой «Larsen», когда продавщица подошла к прилавку. Он достал из предложенного футляра очки и натянул на голову. Уплотнители сильно впиявились в веки, отчего все изображение поплыло. Он понял, в чем дело, стянул очки и ослабил резинку. Результат его вполне удовлетворил.

Довольный покупкой Егор вышел из магазина. Рыба исчезла. Сквозь сизые обвислые тучи, словно их отжали, пробивалось тусклое солнце.

Глава 12. Потери и находки

– Здравствуйте молодой человек, – услышал Егор за спиной знакомый голос. – Иду, думаю, вы, не вы?

– Здрасте, – Егор остановился и растерянно посмотрел на Жанну Евгеньевну. Он впервые видел ее вне стен своей роскошной квартиры. В черном пальто, темно-фиолетовом берете, в глянцевых резиновых сапожках, дамской сумочкой через плечо. В левой руке она несла конусовидной формы предмет, напоминающий птичью клетку, под черным чехлом. Женщина опиралась на канадку, отчего правое плечо было вздернуто. При свете дня лицо Жанны Евгеньевны казалось добрее, ярче. Морщины разгладились. Глаза блестели.

Она смотрела на Егора, немного приподняв в намеке на улыбку уголки морщинистых губ. Казалась на пять лет моложе. Причем походила на обычную аккуратную старушку без претензий. Егор подумал, что, наверное, так скверно вести с гостями ее обязывают хоромы и господская аура, пропитавшая стены.

Егор несколько секунд рассматривал свою подопечную.

– Проводите меня, нечего столбом стоять. Вот, возьмите. – Она протянула Егору клетку. – Устала я.

– Да, да, – Егор поспешно принял вещь, все еще теряясь в догадках, не зная, как себя вести с переменившейся «черной вдовой».

Несколько метров они шли молча. Егор чуть сзади, изредка кидал быстрый взгляд на сухопарую пожилую даму, припадающую с какой-то жертвенной грацией на костыль – трость. «Наверное, ей не просто спину держать», – думал он, восхищаясь несгибаемой женщиной.

– Полтора часа прождала автобус. Безобразие. Ходит раз в день. Издевательство над людьми прямо какое-то.

– Куда это вы, Жанна Евгеньевна удосужились?

«Автобус раз в день?». Чему-то подобному ему совсем недавно приходилось поражаться.

– По вашей наводке удосужилась. Такое ощущение, что бедных стариков никто не навещает.

– Вы ездили в дом престарелых? На автобусе? – удивился Егор. Ускорил шаг и поравнялся с пожилой дамой. Она метнула в него взгляд полный упрека и ничего не ответила.

– Я не надеялся. Я так сказал…, к слову пришлось.

– Это мне пришлось. – Помолчала и продолжила. – Все правильно сделали, Егор. Сижу в своих стенах, света не вижу. Спряталась. Скажу вам, удручающее впечатление. Скорбь и отчаяние бродят там рука об руку.

Егор не знал, что ответить. Несколько метров они шли молча.

– И что решили? – спросил Егор.

– В этой сумке, – она поддернула плечо, на котором висела хобо, – документы с реквизитами лечебницы и дома престарелых. Я им дала больше, чем они просили. – Вдова как-то загадочно улыбнулась. – Мне нужна будет ваша помощь, чуть позже. Отвести обратно второй экземпляр попечительского договора и … Я вам заплачу.

– Бросьте, вы, – возмутился Егор.

– Ничего не бросьте. – Она остановилась, налегла всем телом на канадку и поморщилась. – Минутку. Дух переведу.

– Да, – Егор остановился рядом. Минуту стояли в неловком молчании. Егор смотрел по сторонам, переминался с ноги на ногу. Разговор не клеился. Он поднял клетку.

– Для кого клетка?

– Это подарок. Главврач всучил. У них малое производство для пенсионеров организовано. Клетки делают.

– Внутри кто? – Всю дорогу Егору казалось, что пустая клетка должна весить меньше, не мог отделаться от мысли, что внутри кто-то есть. И порой отчетливо ощущал перемещение. Нагрузка на кольцо в его руке менялась.

– Никого там нет. Брать не хотела. Я свою-то канарейку выпустила. Ну, все пошли. – Выставила вперед костыль, воткнула в асфальт, оперлась, перевалилась и зашагала, сильно раскачивая прямым телом. Остальной путь они прошли в молчании.

Жанна Евгеньевна отперла дверь в подъезд. Тяжело с какой-то инвалидской корявостью стала подниматься по лестнице. Егор попытался поддержать ее под локоть, но она высвободилась и подняла руку вверх, давая понять, что справится сама. Остановилась у квартиры.

– Егор, зайдете на чай?

Глядя на ее осунувшееся лицо, понял, что ей сейчас не до него. – Я бы с удовольствием, но меня Коптевы ждут. Я как раз к ним направлялся, когда вы меня…, когда с вами встретился.

– Как хотите, – не стала настаивать Жанна Евгеньевна. Открыла дверь в квартиру. – Поставьте клетку в прихожей.

– Хорошо, – Егор шагнул через порог. Наклонился, дно клетки коснулось паркета. Его лицо оказалось вертикально над куполом из железных прутьев. Он уловил запах псины. Противный, вязкий, он тронул ноздри и растворился.

– Ну, что же вы? Ставьте уже, – Жанна Евгеньевна устало сняла с головы берет.

– Может…, не сочтите за наглость. Может, вы ее мне подарите? – На его лице вырисовывалась глупая улыбка. Женщина с любопытством и недоумением посмотрела на Егора, – Зачем она вам?

– Я так понял, она вам не нужна. Вы ведь птицу свою выпустили. А я ее передарю Коптевым, у них клетка с попугаями совсем маленькая. Тесно птахам.

– Тесно?

– Ну да, жмутся.

Женщина с минуту с подозрением смотрела на Егора. – Забирайте.

По ее лицу было видно, что она не поверила. Но Егора это не волновало. Он, наконец, заполучил то, что давно терзало его любопытство. И вот она разгадка, в этой клетке под чехлом. Жаркое чувство приобретения чего-то ценного взволновало Егора. Он не сомневался, что клетка не пустая. Ощущение непропорциональности веса и размера, его не подвело.

Он не хотел это делать на улице. Реакция на дневной свет могла быть непредсказуемой. Он вспомнил вампирские фильмы, где нежить превращались в пепел под лучами солнца. Существо, которое он нес в клетке, ассоциировалось у него с чем-то почти мистическим. Близость разгадки тайны, обладание чем-то уникальным будоражило. Ладони взмокли, шаг становился все шире. Егор почти бежал, не замечая прохожих, луж, холодного ветра.

Что-то сильное резко ударило по пальцам, и клетка выскользнула из руки. От неожиданности на пару секунд Егор растерялся. Мальчишка лет четырнадцати в кепке, с коротко остриженным затылком в куртке с ремнем, в серых широких брюках, в ботинках на толстой подошве пробежал с его клеткой несколько метров вдоль стены и юркнул в темную арку.

– Стой, – сначала тихо, словно говорил Егор сам себе, а потом закричал. – Эй, постой!

Он кинулся за мальчишкой. Сердце толчками пульсировало в висках. Во рту появился неприятный сладковатый привкус. За аркой был тесный дворик с пустыми веревками для белья, с кучей хлама у забора, автомобилем, накрытым брезентовым чехлом, с прилипшими мокрыми листьями, деревянные бочки громоздились в углу у стены. За забором высилась разлапистая лысая черемуха. Вращая головой по сторонам, судорожно выхватывая взглядом укромные места, Егор замедлил шаг. Не хотел пропустить воришку и дать ему возможность выскользнуть из западни. Он превратился в охотника и твердо был намерен вернуть себе клетку.

Сначала он нашел чехол. Тот лежал серой тряпкой в луже. Метрах в пяти у бочек обнаружил и клетку, а выше мазок по мокрой доске.

– Вот гад, – процедил сквозь зубы Егор, поднимая за кольцо распахнутую клетку. Она была абсолютно целой, только весила уже меньше. Не тешась надеждой, вытащил из кармана очки, поднял решетку на уровень глаз и осмотрел ее, затем прочесал взглядом прилегающие территории. Тщетно. Вооруженный глаз видел то же, что и другой. Егор не знал, что думать: либо мальчишка выхватил клетку, рассчитывая на живность под чехлом, либо целенаправленно, чтобы выпустить паскудника. Клетка его не интересовала это было очевидно.

Егор поставил клетку на бочку, подошел к забору, ухватился за край и подпрыгнул, поддерживая себя руками, опираясь на кромку, завис на несколько секунд. С другой стороны под черемухой стояли три мятых мусорных бака. Чуть правее две машины и «ракушка». Дальше гора строительного мусора. В дальнем углу дворика аркой чернел выезд на улицу. «Туда сквозанул», – подумал Егор и отпустил руки. На ладонях впадинками годовых колец отпечатался след досок. Он вытащил из лужи чехол, встряхнул и сунул в раскрытую дверцу. «Клетки, клетки, клетки, словно шоколадные конфетки. Что-то часто они попадаются мне на глаза. Так, у Сивкова – раз, у Хазина – два, у Ангелочков – три, у вдовы – четыре. Остаются Богдан и Кокушкин. У Стеллы? Была клетка у Стеллы? Так у Жанны была своя клетка, они ей подарили нужную и Хазину подарили с Сивковым. У Паршина в комнате… Да, там было несколько клеток. Это значит, значит… А где кстати Паршин? Блин, он же на больничном. Да, Изотова говорила. Получается, в клетках они передают паскудников? Подселяют?! Блин, точно подселяют. Вот, что Сивков имел в виду. Подселяют. Так, так, так, что же это значит? Надо выяснить, какие клетки их? Но это не реально. Проще узнать, кому они передавали, дарили, продавали клетки. А кто они? Одного знаю – главврач психушки. Что-то говорил по – моему Хазин, типа Паршин продал…, что-то в помощь дому престарелых. Акция была, или не была? Что-то я путаю. Неважно. Паршин в их команде и…Червяков. Червяк, блин, я с самого начала его подозревал. Точно. Тогда в кабинете в его шкафу я видел клетку». Егор в изумление провел рукой по лицу, словно стирая липкую пленку – наваждение. Ноги ослабли и подогнулись. Еще смутно понимая смысл ошеломляющего открытия, Егор испугался.

– Заговор, – прошептал он на выдохе. – Но для чего им это? – спрашивал у себя вслух. «Вот, вот. Это и надо выяснить. Надо плясать от печки, а печка где? Правильно, – от волнения Егор не замечал, что покусывает нижнюю губу. – К Сивкову соваться опасно. Я и так там наследил дай Боже. Капитан. Так, у них я сегодня уже был. Подозрительно – если ввалюсь снова. Может, вроде, поинтересоваться, как там старик после обморока? Слабенько, не основательно. Хазин! Надо бы проверить и Хазина. Хазин умный, начнет задавать вопросы. Надо действовать осторожно. Нельзя спугнуть. Сначала выясню, накоплю доки, а то не поверят. А мне это надо? У кого еще посмотреть? Так, у Жанны нету, раз ей только подселяют. Отпадает. Таксист – больно крут. Не даст по дому с осколком шариться. И есть ли у него вообще? Кокушкины неизвестно и у них еще этот мясник. Стелла отпадает, не станет Червяк любовнице тащить заразу. Остается капитан. Блин. Я был у него сегодня. А почему не основательно? Вполне. Я переживаю и все такое. И ГЛАВНОЕ У НЕГО ТОЧНО ЕСТЬ».

Егор вытащил из кармана телефон и посмотрел сколько времени. Еще не поздно. Он поднял голову и взглянул на всклокоченное серое небо. «Нормально, Мария Афанасьевна только рада будет. Она всегда мне рада. Заодно поужинаю. Она просила, что-то для сна капитану. Вот, еще повод».

Через час с пластинкой «феназепама» в кармане (ему удалось у аптекарши у которой всегда брал лекарства для подопечных выпросить без рецепта пластинку успокоительных) Егор открывал знакомую калитку. Сумерки сгустились, нагнали тоску, размазали очертания предметов, дальние дома расползлись в темные пятна.

Егор прошел по дорожке через черный болезненно-сонный сад, поблескивающий мокрыми, словно от горячего лихорадочного пота листьями. Над крыльцом горел фонарь.