Черные сны

– Что это?

– Это? – Егор повернулся к девушке, указывая пальцем на линзу перед глазом.

– А, это, как тебе сказать, короче, через них можно видеть паскудников. Сейчас покажу. Только их надо обнаружить. Они, гады, осторожные и шустрые. Егор завертел головой. С накладкой на глаз, ремнем перетянувшим голову и взъерошившим волосы он походил на чокнутого доктора, добавить к этому плавные повороты головы из стороны в сторону, напряженную позу, жуткую враждебную тишину, чужие запахи, и у Варвары по коже побежали мурашки. Впервые за все время знакомства она подумала о Егоре, как о сумасшедшем. Его поведение казалось более чем странным. Чувство сожаления, крепло. Но она не спешила принимать решения.

Егор направился к окну. Остановился напротив тумбы, наклонился и резким движением одновременно распахнул обе створки. Его голова завертелась, задергалась, он хотел как можно больше осмотреть пространства за короткое время, чтобы не упустить шуструю тварь. Ничего не обнаружив, он сдвинулся левее и повторил операцию со следующим шкафом. Ничего. Он повернулся к девушке и натужно улыбнулся.

– Он здесь. Я носом чую. Ты нет? – Егор шумно втянул воздух. – Пахнет сабачатиной. Нет? Не чувствуешь? – он снова вдохнул приподнимая голову. Варвара, словно опасаясь ощутить сногсшибательную вонь, осторожно потянула воздух. Что-то было такое…возможно это запах чужого жилища. Пахло крупами, мусорным ведром и еще чем-то грязно-мыльным. Егор смотрел на нее в тревожном ожидании. Девушка подняла брови.

– Что-то такое есть, но я не уверена, что это именно тот запах, о котором ты говоришь.

– Ну как же, – Егор шагнул к девушке. Глаза его горели. Варвара ощутила легкий испуг.

– Вот, он здесь, вокруг нас. – Подобно парфюмеру, он закрыл глаза, поднял подбородок и шумно потянул воздух.

– Вот, абсолютно точно.

Он снова посмотрел на девушку.

– Егор, давай уйдем. Что-то мне жутковато. – Она уловила иной запах, нежели тот, о котором говорил Егор. Она чувствовала смешанный с его дыханием запах спиртного. И это ей было отвратительно.

– Уйдем, только покажу тебе эту тварюгу и сразу уйдем, – что-то демоническое блеснуло в его глазах, Егор развернулся и открыл дверцу под мойкой. Наклонился, выставил ведро и по пояс залез в шкаф, заглядывая в дальний левый угол, где был выпилен кусок ДСП под трубой.

– Кажется она там, – послышался его приглушенный голос.

Егор выбрался из-под раковины. Его лицо стало красным, на лбу выступила испарина. Он схватил соседнюю тумбу и отодвинул ее от стены. Затем резко лег на нее животом и, плюща щеку о холодный кафель, заглянул в образовавшийся проем.

– Вот она, – вскрикнул Егор, дернулся и запустил руку в щель. На лице Варвары отобразился страх. Она не знала, что ее пугает, то ли перспектива увидеть нечто ужасное за кем охотится Егор, то ли сам охотник. Егор дергался и все глубже залезал за шкаф. Через линзу в полумраке он видел спину крысоподобной твари. Она как будто застряла, странно взбрыкивала, пытаясь протиснуть волосатое тело в щель.

От грохота Варвара вскрикнула и прикрыла рот руками. В следующее мгновение она бежала прочь из квартиры. А за ее спиной, чертыхался на перевернутой тумбе Егор, нелепо взмахивал руками и задирал ноги.

Он догнал девушку на углу дома.

– Варь, подожди, – Егор замедлил шаг и пошел рядом. Холодный осенний воздух раздирал горло. – Я ее уже почти схватил. Она гадина царапнула меня. Вот, смотри, – он показывал царапинку на тыльной стороне ладони возле большого пальца. Девушка едва взглянула и снова устремила упрямый взгляд себе под ноги.

– Чего ты испугалась? Еще чуть – чуть и она была бы у меня в руках. Лохматая мерзкая тварь, вот с такими присосками. – Егор растопырил пальцы. – Из-за тебя я ее упустил.

– Знаешь, Егор, ты меня прости, но мне кажется, тебе правда надо обратиться к врачу.

Егор остановился, словно налетел на столб. А девушка шла дальше, то ли не заметив этого, то ли делала вид, что не заметила. Егор стоял долго, мимо проходили люди. Один угрюмый мужик специально задел его плечом.

– С дороги, – пробурчал он не оборачиваясь. Из-за поднятого воротника выглядывала вязаная черная шапка. Широкой спиной он закрыл маленькую Варвару. А когда он свернул и перешел через дорогу, девушка уже была далеко.

Егор стоял пораженный без мыслей, только обида, черной копотью вилась внутри. Наконец, он сдвинулся с места, развернулся и побрел. Его словно оглушили. Он не знал, что делать. В голове все звучали слова Варвары.

Краем глаза замечал в небе волнообразное движение плавников. Вспомнил Рашида из соседней палаты, вернее не его самого, а крики, которыми он по ночам пугал и полошил весь детдом. Егору казалось, что сейчас в его голове орет этот самый Рашид, а он вскочил в темноте и вертит головой. Вой через стенку. Мысли путаются, коверкаются, страх волнами расходится по телу. Только вместо страха была жуткая обида. Ему словно в спину нож по самую рукоятку вогнали. Варя – добрейший, отзывчивый человек… Он ей верил. Ее слова гудели в голове гулом остывающего колокола: «Тебе надо обратиться к врачу…обратиться к врачу…к врачу…к врачу…чу…чу». А вверху плыла рыба.

Он очнулся, когда дорога закончилась. Перед ним простирался пустырь. Подмерзшая трава стелилась вялыми нитями. Желтыми космами топорщились кочки. Сухие облезлые зонтики репейника высились серыми островками. Он обернулся. Сгоревший дом «выпирал» из земли, посреди облетевшего сада гнилым зубом. Что-то шевельнулось в памяти. Егор завертел головой. Места казались знакомыми. Точно, крайний дом по улице. Вот эта калитка… С неба крупными хлопьями посыпал серый снег. Он становился все гуще, ложился на траву, землю, ветки, на ботинки, куртку, плечи. Егор подставил ладонь. Несколько серых хлопьев легли на пальцы. Он их растер. Пальцы стали серыми. Пепел. Он покрывал все. Егор поднял лицо и посмотрел ввысь. Пепел скрыл рыбу. Но он знал, что она здесь. Где-то в вышине шевелит плавниками. Несколько парящих серых стружек с легким щекотанием коснулись щек, глаз. Егор обтер лицо, оставляя за пальцами серую пашню. Кругом гробовая тишина. Казалось, в этой тишине он слышит мягкий шорох пепла.

Егор шагнул вперед, оставляя черный след, толкнул калитку. С тонким скрежетом петель она распахнулась. Скрип распространялся пронзительно, как в морозный день. Улавливались самые тонкие ноты. Казалось, в целом мире кроме этого звука и пепла ничего нет. Егору стало не по себе. Нереальность происходящего одновременно пугала и манила.

Под глухие удары каблуков о доски он подошел к сгоревшему дому. Прибитая к черному бревну висела покоробленная огнем табличка. Из-под гари выползали последние буквы: «…рская». «Мещерская» вспомнил Егор…

Вспыхнул пожар. Закрываясь рукой, щурясь, вдыхая едкий дым, он вбежал по крыльцу, пересек террасу и когда уже занес ногу, чтобы шагнуть через порог, прямо перед ним с потолка рухнули горящие доски. Лицо обдало жаром, искры злыми осами осыпали куртку. Егор отпрянул назад. Послышался какой-то писк, словно где-то совсем рядом надрывался котенок. Егор пристальнее вгляделся в пламя. Из боковой комнаты на руках, еле живая ползла по полу, усыпанному раскаленными углями, большая, толстая старуха. Халат на ее спине горел, дымились волосы. Она увидела его и громко заверещала. Оперлась на одну руку, а другой потянулась к нему. Жуткая маска боли и страха исказило ее лицо. Она уже не была похожа на человека. Егор остолбенел и долгих несколько секунд сквозь раскаленный плывущий воздух, всполохи огня и снопы искр заворожено смотрел на сгорающую заживо женщину. Волосы на ее голове вспыхнули. Она зашлась воплем и стала кататься по полу, сбивая руками пламя. В каком-то неистовстве стала хлестать по голове, лицу, ушам. Егор почувствовал запах горелых волос. Наверное, он вскрикнул, потому, что услышал свой голос и вынырнул из наваждения. Пепла больше не было. Егор моргал, словно промывал стекло, через которое взирал на обгоревший дом и запустелый голый сад.

– Какого черта? – прошептал он, развернулся и быстро пошел проч. Оставалось пара шагов, когда он снова за спиной услышал писк.

– Господи, – Егор рванул на себя калитку. Он вовсе не хотел оборачиваться, но какая-то сила заставила его это сделать. По доскам, оставляя черные точки – следы между его отпечатков-островов за ним трусил котенок. Серый, словно вылепленный из пепла. «Знак? К черту». Он захлопнул калитку, «Народу навалом, кто-нибудь подберет. Умереть не дадут. Так орет… Вон сколько домов. Ага. Мне ни к чему». Но что-то мешало ему сделать следующий шаг. Может, та едва уловимая хромота… Котенок припадал на переднюю левую лапу. Скорее всего, так оно и было. С сожалением, что попался на эту удочку, Егор отпустил руку и шагнул навстречу пушистому комочку, вытаращившемуся на него большими желтыми глазами. Он остановился и трясся то ли от страха, то ли от холода. Страх и растерянность бились в его глазах. Когда Егор был уже рядом, котенок драпанул. В три прыжка Егор оказался рядом и схватил его. Котенок поместился в ладонь. Егор кожей чувствовал тонкие ребрышки, крохотные лапки. Он был теплым и вовсе не из пепла, а плоти и крови. Егор прижал его к груди и заглянул в глаза.

– Только в ветеренарку. Усек? – расстегнул молнию и сунул трясущийся пушистый комок под куртку.

Он шел по пустой улице, среди серых домов. Размытым пятном отражался в рябых лужах. Крепкий ветер подталкивал в спину. Противная изморозь щекотала щеки, шею. Егор прошел вдоль голой аллеи по Комсомольской, свернул на Свердлова и через двести метров оказался под вывеской «Ветлечебница». В зарешеченном окне горел желтый свет. С шиферной крыши капало. Несколько крупных капель попало за шиворот и на лоб. Ежась, Егор нырнул под низкий козырек, обтерся и толкнул обитую дерматином дверь. В тесном помещении было пусто и грязно. Егор осмотрелся: обшарпанные стены, потрескавшийся, стертый до дыр линолеум, стул с распоротой спинкой, из которой торчал клок ваты. Под потолком горела тусклая пыльная лампа без абажура. Пахло животными. Егор скривился. Рука потянулась в карман, где лежали очки.

Открылась белая дверь из-за нее вышел низкорослый с лысиной седенький старичок в белом грязном халате. Он поднял голову и посмотрел на Егора. С минуту его рассматривал, а затем спросил:

– Вы ко мне?

– Да. Вот, – Егор расстегнул молнию и извлек на свет котенка. – Я его подобрал. У него что-то с ногой. Лапой, – поправился он.

– Заходите. Сейчас посмотрим.

Пожилой мужчина пропустил Егора за дверь и зашел следом.

– Давайте его сюда, – он указал рукой на стол, обитый оцинкованным железом. Включил нависающий над столом торшер, примотанный черной изолентой к капельнице. – Держите его, я посмотрю лапу.

Егор сделал страдальческую мину и придавил пушистое тельце к холодному железу. Ветеринар несколько минут, не обращая внимания на истошные вопли котенка, ощупывал лапу. – Перелома нет, – пробубнил он. – Это воспаление. Возможно, где-то наколол. Сейчас сделаю укол и дам «левомецитин». Он замолчал и посмотрел поверх очков на скривившегося Егора.

– Мазать будите?

Егор помотал головой.

– Понятно, – выдохнул старичок. – Оставляйте. Я проколю и обработаю. Еще подержите. – Он отвернулся к столику из нержавейки и забренчал инструментом. Через минуту повернулся, в его руках был шприц. Под пальцами Егора дрожало, словно от жуткого холода, хрупкое тельце. Котенок истошно вопил, и норовил вырваться.

– Хорошей крысоловкой будет, – сказал доктор, выбрасывая использованный шприц в урну. «Мне все равно», – подумал Егор, ослабляя хватку.

– Положите…, как его звать?

– Не знаю.

– В ту коробку Незнайку положите.

– Сколько с меня? – спросил Егор, опуская все еще продолжающего трястись, но уже не мяукающего котенка.

– Нисколько. Он ведь не ваш. Вы просто проявили милосердие. Дальше о нем позабочусь я.

После этих слов Егор испытал облегчение. Сам того не подозревая ветеринар избавил его от множества проблем. Тащиться обратно к сгоревшему дому не хотелось, а бросать на улице опасался накликать возмущение горожан. Кто ему поверит, что котенок не его. Пускай старик позаботится о нем.

Он попрощался с ветеринаром и вышел из «операционной». Еще раз обвел взглядом убогую приемную с драным стулом и вышел. «А, плевать, его дело. Пусть дышит дерьмом, если хочет. Трудно полы помыть. Типа у него здесь очередь. Время навалом, схватил швабру и в путь. Конечно, кто в такую помойку пойдет?». Как Егор не старался настроить себя против бедного ветеринара, выходило только наоборот. Все короче становился шаг, все сильнее в ушах слышался писк котенка, все отчетливее пальцы ощущали хрупкое теплое тельце. Он остановился, некоторое время колебался. На весах качались свобода действий, забота только о себе любимом, минимум проблем, а на другой чаше – кошачьи «радости», писк по ночам, рваные занавески, шерсть на диване, котята. Господи, чего только стоят одни КОТЯТА. Что с ними делать? А вопли котов под окном. И, наконец, его, вернее ее надо кормить, поить, по ветеринаркам таскать. «Зачем мне это надо?». Но все перевесили испуганные желтые, почти человеческие глаза. Он развернулся и быстро пошел назад.