Ловушка для губернатора

– Но вы же домашнее ели? Вам приносили ведь?

– Ну и что?

– Ну и отравились.

– Нет, это исключено. Вы знаете, я еще какие-то таблетки принимал. Мне эта медсестра сразу не понравилась.

– Виктор Васильевич,– доктор нахмурился, – вы, что же думаете, что это мы вас отравить хотели? Тогда полицию давайте вызывать. Хотите?

– Нет-нет, – Санин даже головой замотал. – Отпустите лучше меня домой.

– В вашем состоянии? Не рано ли?

– Меня сын заберет.

– Хорошо. Подпишете отказ от лечения и езжайте, – доктор встал, и доброе лицо его скривилось в горькой гримасе, – если вам ваше здоровье недорого. Ну, хоть дома-то полежите денька два.

Иван был не слишком доволен перспективой забирать отца из больницы, да вдобавок везти его к себе, поскольку возвращаться в свою квартиру Санин-старший категорически отказывался. По крайней мере, пока. Сил разбираться с Альбиной у него катастрофически не было. Но все же Иван согласился и минут через сорок подъехал к больнице. К тому времени Виктор Васильевич подписал отказ от госпитализации, оделся и, пошатываясь, спустился в приемный покой. Там, его, полулежащего на диванчике, и застал сын.

– Да, выглядишь хуже вчерашнего, – покачав головой, сказал Иван.

Виктор Васильевич ничего не ответил. Про ночное отравление промолчал.

– Куда едем? – спросил Иван.

– Ну, к тебе же… Что непонятного?

– А почему?

– Не хочу домой возвращаться. Пока…, – ответил Виктор Васильевич.

Ночью ему было не до звонков, звук он выключил еще вчера вечером. Посмотрел на телефон и увидел, что на нем есть несколько пропущенных от Арины. Выждала и снова принялась звонить. Ладно, потом разберемся, подумал Санин.

Иван пожал плечами и послушно отвез его к себе.

– Удачно все, – сказал он, когда Виктор Васильевич расположился на диванчике в холле, не в пример удобнее, чем в приемном покое больницы. – Никого нет, и часов до двух не будет. Отдохни, поспи. Еда, сам знаешь где. Потом Катя Кирилла привезет, переберешься в гостевую.

– Ничего, – ответил Санин-старший. – Здесь пока перекантуюсь. Здесь удобнее.

– Ну, смотри. Я уехал.

Виктор Васильевич остался один. Хотелось спать, но беспокойная натура не давала покоя. Он набрал номер. Ответили не сразу.

– Добрый день, Петр Борисович, – сказал Санин.

– Добрый, – хмыкнул собеседник, – Живучий ты. Уже и из больницы сбежал.

– А вы все уже знаете…

– Ну, слухами земля полнится. И где ты?

– Да дома я, где ж еще быть, – соврал Виктор Васильевич.

– Ладно, отдохни немного, а мы тут подумаем, как с тобой быть.

– В смысле? – Санин насторожился. – Я вам что уже не нужен?

– Нужен. Но больно уж ненадежен ты стал, – Петр Борисович засмеялся.

– Зря обижаете. Служил и служу. Верой и правдой.

– Ага. Еще скажи, что за идею.

Тон у собеседника был хоть и насмешливый, но не злой и это Санина успокаивало. Правда, не до конца.

– Жить-то тоже на что-то надо, – так же умиротворенно ответил он, – Но против убеждений я никогда…

– Ну, хватит, разболтались мы с тобой. Отдыхай. Тебе позвонят.

Санин откинулся на диване, потом прилег на подушку. Подумал и набрал еще один номер.

Глава двадцать пятая.

– Холостяцкий у нас вечерок намечается, – сказал Шкадов, разливая по высоким бокалам купленное в соседнем магазине пиво.

– Ты к чему это? – недовольно спросил Русаков, вдруг почувствовав обиду за то, что Оксана отправила его одного домой.

Дмитрий улыбнулся:

– А как еще сказать? Сидим и кукуем. Ну, может оно и к лучшему. Подобьем бабки и наметим план действий.

– Подобьем. Хотя я пиво не очень.

– Ну, за компанию-то…

– Ладно, уговорил. Для аппетита.

Шкадов успел приготовить и нехитрый ужин. Время еще было не позднее, но и отдыхать когда-нибудь надо, решил он.

Русаков словно прочитал его мысли:

– Отдохнуть-то иногда не мешает. Но только движемся мы непонятно в каком направлении.

– Поясни.

– Ты-то может и правильно движешься. А я совсем не этим должен заниматься. Мой вопрос – кадры, отчасти пиар. А я уперся в этот детектив. Ладно, это мои проблемы. Рассказывай. Хотя, может Сергеича позовем?

– Можно. Правда, движения у меня немного, но нарыть кое-что успел. Для дальнейшего продвижения.