Абортарий

– Ощущение, что во мне что-то сломалось.

– Сломалось? Это из-за моих слов?

– Все в куче. Твои слова, увиденное, назревшее. Я вдруг с небывалой ясностью почувствовал, что слишком слаб, чтобы справиться со своими обязанностями.

– Твоей единственной обязанностью было наполнять пробирки спермой.

– Это внешняя часть. Но если копнуть глубже, то есть еще много чего. Понимание того, что ты единственный мужчина – страшный груз. Он давит, обязывает, сковывает. Мне кажется, я просто испугался того, что не справлюсь.

– И потому решил подавить встречных девушек?

– А почему бы и нет! – вспылил озлоблено. – Я был страшно напуган, растерян. Не в себе. Будто зверь, загнанный в угол.

Иена молчала. Долго сдерживала слезы. Но вскоре ее прорвало.

– Извини меня. Извини за те гадости, что наговорила. Я чувствую свою вину за случившееся.

– Ничего, – примирительно сказал, – все хорошо.

– Хорошо? – изумилась. – По-твоему, сейчас все хорошо? А что дальше – ты вообще задумывался?

***

Да, задумывался.

Особенно в периоды угнетенного настроения, вот как сейчас, я и вправду думаю о том – а что же дальше.

Перспектива превратиться в ледышку или снежного человека меня не прельщает. Даже если я решу здесь остаться и как-то пережить наступление внешних холодов, то что делать с Иеной. Пусть сейчас она терпит, ей это в новинку, некая экзотика и приключения. Но рано или поздно она устанет, ей надоест.

Единственный выход – напоить ее до глубокой отключки и вывезти ночью к широкой дорожной развилке, как можно подальше от этих мест. И надеяться, что меня не найдут.

Не замуровывать же ее, в конце концов.

***

Гроза долго не прекращалась. Иена прижалась ко мне, содрогаясь от каждого грохота. Собравшись с духом, я обнял ее.

– О чем ты думаешь? – спросила тихо.

– О том, какой я сейчас защитник.

– Да, радует, что ты рядом. Я очень грома боюсь.

– Скоро пройдет.

– А почему ты выделил именно меня? – неожиданно спросила и подняла лицо.

– Считаешь себя недостойной? – хмыкнул, пробуя увильнуть.

– Не в том дело, какой я себя считаю. Я хочу узнать твою точку зрения. Ведь есть девушки умнее, есть красивее. К тому же я отшивала тебя как могла.

– Тактика дала неожиданные результаты.

Иена криво усмехнулась.

– Ну, с другой стороны, ни одна женщина не может похвастаться такой тесной связью с мужчиной, как я.

– К тому же без секса.

– Приехали, – отпихнула меня с явной досадой. – Вот никак не можешь думать о другом.

– Могу. Но редко.

– Чем он тебе так запал? – уставилась непонимающе. – У меня совершенно душа не лежит к сексу. Что в нем хорошего-то? Устанешь как собака, взмокнешь весь, да еще и перемажешься. А когда все уже кончено, бегом закидываешь верх таз, как остолоп, и ничегошеньки делать нельзя. Мне почему-то всякий раз кажется, что это смешное и нелепое занятие.

– Возможно. Не могу знать.

– Заплачь еще, – язвительно фыркнула. – Ладно. Вот представь на минутку, если б случилось наоборот. Все женщины, кроме одной, вымерли. А мужики остались целые и невредимые. Как тебе мирок, а? Во что, по-твоему, превратилась бы эта одна несчастная?

– В безбрежное море любви.

– Я бы сказала – океан.

Мы замолчали. Каждый из нас представил эту картину альтернативной истории. По крайней мере, я очень красочно представил.

– Что это тикает? – спросила тревожно Иена.

– Часы, – сказал. – Мамин подарок.

– Да? – удивилась. – Ты виделся с матерью?

– Виделся.

– Ты просто обязан мне рассказать.

И я, скрепя сердце, рассказал.

***

В тот вечер, морозный мартовский вечер, мы с мамой не ругались, не дрались, не выясняли отношения. Подобно гиеновидным собакам, мы закапывались в землю. Это была единственная доступная нам реакция.

Мама долго молчала. Чувствовала мое напряжение, как я чувствовал ее. Видимо, ей самой было неудобно.

– У тебя ведь день рождения сегодня! – утерев слезы, воскликнула с напускным весельем. – Я подарок тебе принесла.

Я вздрогнул. Подарков только не хватало. То, что передо мной сидела мама – было более чем достаточно.

Она достала из кармана небольшой продолговатый сверток. Вытянула руку. Секунда-другая. Она так и сидела с вытянутым подарком, а я не знал, как поступить. Вся ситуация была такой дикой и нелепой, что моим порывом было лишь заорать и спрятаться в шкаф.