Семьи: книга третья

Любовники молча дошли до изгиба у края залива, где берег сворачивал влево за обрыв, и, остановившись здесь, стали смотреть на опускающееся в «море» солнце.

– Завтра я поговорю с женой, – повернувшись к любовнице, категорично отрезал Завязин.

Он сказал это необычно твердо, с какой-то отчаянной решимостью в голосе, а лицо его приобрело суровое, даже жестокое выражение, и от этого Любе вдруг сделалось не по себе; но в то же время она почувствовала облегчение от мысли, что в этот раз любовник наконец-то разрешит невыносимую ситуацию.

– Завтра я все скажу ей, – повторил Завязин, вновь обратив свой взгляд на закат.

Мелькнув краешком оранжевого диска, солнце совсем скрылось за горизонтом, и все вокруг – небо, облака, вода – в считаные секунды потеряло еще теплившийся в них желтый оттенок и стало насыщенно-красным.

Глава X

– Ух, хорошо ты протопил, – заходя в парилку и щурясь от жара, сказал Ринат.

Усевшись на верхнюю полку, он опустил локти на колени и молча стал дожидаться, пока друг, замачивавший в тазу веники, не присоединится к нему, по ходу дела привыкая к температуре.

– Я тут в историю поп… Ай, с-с-с-с! – выпрямившись, воскликнул Ринат, когда раскалившийся золотой крестик болезненно прижег ему грудь. – Ну и жар. Уши сворачиваются… В историю тут попал. Снял проститутку, и, как назло, презервативов под рукой не оказалось. А желание такое, что вообще ни о чем больше думать не мог. Пьяный еще был. Ну, сделал все, что хотел, и лишь только слез с нее – сразу как молотом по голове ударило. Знаешь, это прозрение после секса: «Что же, – думаю, – ты наделал, дебил?!» Опомнился, бросил все и в аптеку побежал. Купил там дезинфицирующий раствор, с ним назад в гостиницу, все хорошенько помыл, а половину флакона грушей прямо в канал залил.

– Ха-ха-ха! Ну ты даешь, – сказал Завязин, развеселившись тем легким ироничным настроением, с которым друг делился своими приключениями. – Так же можно и СПИД заработать. Ты не проверялся после этого?

– Проверялся. Все нормально… Но ты прав, – несколько раз согласно мотнул головой Ринат, – вполне можно было и СПИД подцепить. Да разве об этом задумываешься в такие моменты? Когда сильно возбужден, мозг вообще отрубается – ничего не соображаешь.

– Да, да, – весело закивал в ответ Завязин. – Все посторонние мысли пропадают, и думаешь только об одном. Как безумный – все равно. А когда кончишь – тут же вдруг ясно осознаешь все возможные последствия… Причем это исключительно у мужчин. У женщин ничего такого нет. Они во время секса могут размышлять на самые разные отстраненные темы. Ты пыхтишь на ней, закатывая глазки, она вроде тоже лежит постанывает, а про себя высчитывает, сколько за день калорий съела, или думает, какую завтра на работу блузку надеть… Для женщин секс как таковой вообще не особенно важен.

– Ага, рассказывай больше, – возразил другу Ринат. – Бабы балдеют от секса.

– Нет, конечно же, во время секса они испытывают вполне определенное удовольствие, но далеко не такое, какое получаем мы, мужчины.

– У меня была телочка, которая, когда кончала, ногтями мне всю спину в лоскуты раздирала. Откуда ты вообще знаешь, что бабы во время секса чувствуют?

– Потому что это общеизвестный факт… Я как-то слышал об одном исследовании; подробностей не помню, но суть такова: брали двух кроликов и в тот момент, когда они начинали спариваться, выпускали лисицу. Сделали целую серию таких опытов, и во всех случаях выживали крольчихи. Когда лисица подкрадывалась к спаривающимся кроликам, крольчихи всегда были настороже и, только завидев хищницу, тут же давали деру. Кролики же оставались на месте, вообще ничего не соображая, и неизменно попадали в зубы лисицы.

– Ха-ах, ха-ха! Анекдот на эту тему знаю хороший. Едет по железной дороге поезд, длинный товарный состав в пятьдесят вагонов, полностью груженных углем. Масса – страшная, скорость – бешеная. И вдруг машинист видит, что вдалеке прямо на путях двое людей занимаются сексом. Он начинает сигналить им – парочка не реагирует. Машинист дает по тормозам, гудит вовсю – те как ни в чем не бывало продолжают наяривать свое. Машинист выжимает тормоз на полную, но чувствует, что поезд не успеет остановиться. «Ну, – думает, – была не была. Применю экстренное торможение. Есть опасность, что состав сойдет с путей. А вдруг обойдется». Перекрестившись три раза, машинист на свой страх и риск рвет стоп-кран. Колеса блокируются, визг тормозов, скрежет металла; поезд трясется, дрожит, дребезжит, но в конце концов все-таки останавливается буквально в метре от парочки. Машинист в шоке выбегает из кабины: «Вы что, – кричит, – такие-сякие, тут устроили!» В этот момент мужик, как раз закончив свое дело, встает и, застегивая ширинку, говорит машинисту виноватым голосом: «Слушай, друг, кто-то из нас двоих должен был остановиться. Я не смог».

– А-ха-ах! – рассмеялся Завязин. – Классный анекдот. Легче остановить груженый товарняк, чем мужчину во время секса… Я же тебе об этом и говорю! Секс полностью поглощает нас, целиком занимает сознание. Для женщин же и близко не имеет такого всеисключающего значения: для них это только еще одно приятное занятие, вполне сопоставимое со множеством других. Они могут длительное время не нуждаться в нем вовсе, тогда как для нас это насущная необходимость. Мужчины и женщины воспринимают секс совершенно по-разному: он имеет в нашей жизни разное значение, у нас различается степень потребности в нем, мы по-разному достигаем удовлетворения, нас возбуждают разные вещи… И эта огромная разница в восприятии секса – трагедия союза мужчины и женщины.

– Не понимаю, о какой разнице ты говоришь? Где ты увидел различия?

– Да везде, чего ни коснись… Ну, самое элементарное: для женщин главное – процесс, для мужчин – результат. Для женщин результат совсем не так очевиден и, как правило, напрямую зависит от процесса. Им важна эмоциональная составляющая полового акта: ласки, прелюдии, страсть, без которых женщине очень сложно получить настоящее удовольствие. Мужчина же в моменты сексуального возбуждения нацелен исключительно на результат и в этой всепоглощающей нацеленности не задумывается ни о процессе, ни о чем-либо еще.

– Не скажи. Намного приятнее, когда секс пылкий и страстный.

– Приятнее, я с этим не спорю. Но если не получается пылко и страстно, то вполне сойдет и так, был бы только результат. Для мужчин секс больше механический процесс. Мы даже в партнерше-то не особенно нуждаемся… На первых порах отношений в нас еще присутствует какая-то страсть, но она быстро сходит на нет: это же надо создавать моменты, атмосферу, настроение, нужно выказывать эмоции, что не всегда хочется, а если с партнершей живешь давно, то и не всегда можется. В итоге в естественном стремлении упростить жизнь мужчины очень скоро сводят сексуальный контакт к механической процедуре, потому что содержание процесса для нас почти не влияет на результат. Но для женщин, наоборот, результат в большей степени зависит от процесса, от прелюдий, ласк, и такое стремление к упрощению со стороны мужчин зачастую лишает их шанса получить удовольствие.

– Женщины тоже могут получить удовольствие механически. И так же, как мы, вовсе без партнера.

– Могут. Но если для мужчин результат не особенно зависит от эмоциональной составляющей, от чувств, то для женщин именно они играют ключевую роль. Покажи женщине самые откровенные кадры какого-нибудь порнофильма, от которых мужчина заведется с полоборота, так она, скорее всего, возмутится ими и вообще откажется смотреть; а невинная сцена черно-белого кино, где герой, нашептывая любовные слова, нежно целует шейку героини, родит в ней сильнейшее желание, мужчина же наверняка заснет на этом моменте. Нас возбуждают совершенно противоположные вещи, а то, что заводит партнера, вселяет отвращение или вгоняет в тоску… У нас даже от природы всплеск гормональной активности наблюдается в разное время суток. Для мужчин это утренние часы, для женщин – вечерние. Мы утром ощущаем наиболее сильное половое влечение, зачастую просыпаемся именно от того, что испытываем возбуждение, и готовы заняться сексом безо всяких предварительных ласк; женщинам же это не только не доставляет ни малейшего удовольствия, а наоборот – в тягость. Даже в выходной, когда вроде бы и на работу не надо, всегда одно: «Давай подождем до вечера». В лучшем случае (если партнерша понимающая) можно рассчитывать на то, что она позволит тебе заняться с ней любовью. Вы делаете это, у тебя происходит самый настоящий секс, а у нее что-то неясное, невразумительное: вроде в процессе ей тоже стало приятно, но приятно так, будто спинку почесали. В таких случаях ощущаешь в душе какое-то тягостное чувство то ли стыда за несвоевременно возникшее желание, то ли вины за свою настойчивость и нетерпеливость, то ли долга за уступку, которую сделала тебе партнерша, а скорее – все разом. И чем больше времени проходит, тем меньше и меньше становится моментов, когда секс в радость и ничем не омрачен.

– Не знаю, как у тебя, у меня с Викой в этом смысле полная идиллия. Мы с утра такое вытворяем…

– Да не может быть этой идиллии. Не может женщина утром быть несказанно счастлива близости просто в силу природы, в силу отношения к сексу. Ты возбужден с утра, потому что у тебя играют гормоны, – у нее же, наоборот, это период самого затишья; ты полностью готов и сразу жаждешь приступить к действию – она же без предварительных ласк, без прелюдий, спросонья вообще не способна ощутить ничего вразумительного, а целуясь, думает о том, что стоило бы сначала зубы почистить. Если женщина утром, только проснувшись, безо всякой эмоциональной подготовки охотно готова заняться с тобой любовью, ее желание является как минимум лукавством, а скорее всего, ложью. У мужчин и женщин настолько разнится отношение к сексу, что если для одного в этой сфере идиллия, значит, другой постоянно терпит.

– У тебя когда последний раз секс был?

– …Примерно месяц назад, – не сразу ответил Завязин.

– Бедняжка. Месяц уже на одной ручной тяге ездишь, – насмешливо заметил Ринат. – Теперь понятно, откуда у тебя такие мысли.

– Ложись лучше, – тоже развеселившись ироничному замечанию друга, сказал Завязин и, встав на пол, один за другим плеснул на камни два ковша.

– Нет, нет, нет! Больше не надо, – суетливо проговорил распластавшийся на верхней полке животом вниз Ринат, когда поднявшийся пар густым плотным жарящим потоком стремительно прошелся по его спине и окутал тело.

– Чуток стоит добавить, – подождав несколько мгновений, будто определяя установившуюся в парилке температуру, сказал Завязин.

Плеснув на камни еще немного воды и вооружившись сразу обоими вениками, он в две руки принялся бить ими кряхтящего от жара друга, которому насыщенный пар не давал теперь ни открыть глаза, ни даже толком вздохнуть.

Глава XI

Когда мужчины, выпив по рюмке водки и попробовав шашлык, пошли париться в баню, Люба и Наташа остались в беседке, наслаждаясь разговором, ужином и прекрасным вечером. На улице уже совсем стемнело; было тихо, безветренно и тепло. Наташа сидела в своем спортивном костюме, а Люба укрылась только шерстяным пледом, еще один подложив под себя на лавку. Ничто не нарушало их безмятежного разговора: не было ни комаров, ни мошкары, и лишь мотыльки бились о плафон горящей под крышей беседки лампы, бросая на все вокруг крупные суматошные тени.

– Ты чувствуешь его? – с любопытством спросила Наташа, кивая на живот беременной подруги.

– Чувствую, как он шевелится, ворочается.

– И как это?

– Необычно. Интересно. Волнующе… Иногда тревожно. Вот сегодня всю ночь беспокоился отчего-то, – положив руку на живот, как бы убеждаясь, что сейчас все в порядке, сказала Люба.

– Боишься родов?

– Конечно, боюсь.

– А Глеб переживает?

– Вообще нет, – с досадой ответила Люба. – Даже не спрашивает ничего. Разве мужики о чем-нибудь могут думать, кроме самих себя?.. Сегодня на берегу, когда нас чуть лошади не зашибли, мне так страшно стало, а как они промчались, вдруг сильно захотелось, чтобы он поцеловал меня. Я смотрела на него, ждала, но он ничего не понял. В такие моменты хочется сказать «поцелуй меня», но если скажешь – сразу все пропадает. Получается, что он просто выполнит твою просьбу, а это уже не то. Так, чтобы он тоже почувствовал, проникся, – так не бывает. Только в постели и целует. Все мужики – зацикленные на себе эгоисты, ничего вокруг не замечающие.

– Ринат часто меня целует, – не смотря на подругу, как бы сама себе задумчиво сказала Наташа, улыбнувшись только что сделанному открытию.

– Любишь его?

– Не знаю. Порой, кажется, очень люблю, а порой совсем о нем не вспоминаю. Если любила бы, то, наверное, и думала бы о нем постоянно?.. Правда иногда вдруг очень захочется позвонить, но не можешь.

– Ты считаешь, у вас что-то серьезное может получиться?

– Нет, – не раздумывая ни секунды, спокойно произнесла Наташа, всем своим видом показывая, что ответ совершенно ясен и потому не тревожит ее. Но по еле заметному оттенку печали, отразившемуся в ее глазах, по тому, что она вдруг замолчала, было понятно – она старалась не задаваться этим вопросом и сейчас, когда подруга спросила ее, почувствовала грусть.

– О-о-о-о! – раздался облегченный выдох Рината, который в этот момент буквально выскочил из бани на улицу, на ходу затягивая на поясе простынь, а следом на освещенное лампочкой крыльцо неторопливо вышел и Завязин.

Мужчины сделали еще два захода, прерываемые короткими передышками, затем в парную отправилась Наташа с Ринатом, а после, выпустив из бани весь жар, помылась и Люба, и компания полным составом собралась в беседке, продолжив ужин на свежем воздухе под звуки гитары.