Тяга к свершениям: книга четвертая

– Покиньте, пожалуйста, помещение! – твердо проговорил охранник. – Здесь находятся только те, кто пришел на врачебно-трудовую комиссию, – резюмировал он, и шагнул несколько в сторону, как бы освободив старику путь к выходу.

С минуту старик еще смотрел на охранника, будто бы обдумывая дальнейшие свои действия, а после, так ничего и не произнеся, поднялся в каком-то обреченном смирении, взял со стула свою кепку, все это время лежавшую под ним и оттого крайне смявшуюся, потерявшую всякий вид, и, напялив ее на голову, направился к выходу. Охранник тоже пошел за ним следом, назад в свою будку.

Когда старик ушел, Майский еще некоторое время пребывал во взбудораженном состоянии. Погрузившись в свои размышления, он как бы выпал из действительности, но продлилось это забытье не долго – суровая непереносимая реальность вскоре снова ворвалась в его сознание. Будто бы приходя в себя после оглушения, Майский стал различать голоса и шум, опять осмысленно взглянул на окружавший его мир, и уже через минуту не мог отделаться от навязчивой, западающей в мозгу беседы находящихся по соседству мужчин.

– …Легко! – выпалил сидевший справа совсем молодой человек, по виду лет двадцати трех. – В интернете расценки просто в открытую опубликованы.

– И сколько стоит? – поинтересовался его собеседник: одетый в синюю вельветовую куртку низенький мужчина, крутивший в руках небольшую черную кепку.

– Сорок тысяч.

– Ничего себе!

– Да-а-а…, – понимающе протянул молодой человек. – Но там вообще никаких справок не требуется, на комиссию приходить не надо – они все сами делают. Просто встречаешься с человеком, отдаешь деньги и через два дня получаешь документы.

– А если документы поддельными окажутся?

– Не-ет. Вы что думаете – это какие-то уголовники предлагают? Тот же самый врач, что сейчас принимает, эти документы и сделает, собственноручно распишется и печать, какую нужно поставит. Только вынесет вам с черного хода, без очереди, без каких-либо проблем и за деньги.

– А вы откуда знаете?

– У меня знакомому, инвалиду по рождению, несколько месяцев назад на врачебно-трудовой комиссии отказали в подтверждении. Он помыкался сначала с жалобами, а потом просто плюнул и купил справку.

– А почему отказали?

– Вы что? – заметно удивился молодой человек. – Они же сейчас совсем дуреть стали. Если только есть хоть малейшая причина отказать – сразу отправляют. Раньше, еще каких-нибудь пару лет назад такого не было. Но сейчас дефицит пенсионного фонда просто зашкаливает: там такие разрывы в доходах и расходах идут, что среди руководства всех подразделений прошло прямое распоряжение – резать выплаты по максимуму и отказывать всем, кому только возможно.

– Да, слышал я, – будто бы оправдываясь, произнес мужчина в вельветовой куртке, но тут же взбудоражился и волнительно продолжил: – Как же это вообще возможно так издеваться над людьми?! Я в жизни не переживал из-за комиссий: ни десять лет назад, ни тем более в советское время. Сейчас же весь издергался – не знаю, то ли оформят, то ли пошлют куда подальше.

– И неважно – пусть ты хоть трижды беспомощный инвалид, совсем не факт, что тебя таковым признают, – продолжил молодой человек. – Подписывают всегда только тем, у кого конечностей нет – тут они никак отказать не могут. Остальным же такую чистку устраивают! Я слышал даже парализованных проверяют, – кивнул он в сторону мужчины в инвалидной коляске. – При этом за деньги тебе все сделают без каких-либо проблем, в два дня документы оформят.

– Уже в открытую все берут. Никакой совести у людей не осталось. Хапают и ничего не боятся.

– Так и бояться нечего. Чего боятся, если везде так: с верха и до самого низу. Это уже в порядке вещей.

– Но так же не должно быть, – возмутился мужчина в вельветовой куртке. – Человек сейчас уже вообще ничего не значит. Ведь все эти чиновники и бюрократы просто выбора людям никакого не оставляют, подводят народ к самым крайним мерам. Нет, они дождутся нового семнадцатого года!

– Да, власть прогнила окончательно. Коррупция на всех уровнях. Страна действительно уже бурлит и может взорваться в любую минуту. И для этого уже…

Но молодой человек не докончил, потому что внимание мужчин привлек раздавшийся из коридорчика женский голос.

– Можете даже не стоять! Я приму еще только двух человек и все! – громко обратилась к ожидавшим людям женщина в белом халате, вышедшая из кабинета врачебно-трудовой комиссии.

Среди присутствующих поднялся недовольный ропот. Многие стали подниматься и уходить, но многие и остались. Майский тоже встал: со своего места он все это время продолжал следить за очередью и, увидев сейчас, что вслед за женщиной в белом халате внутрь зашла худощавая старушка, идущая перед ним, быстро направился прямо к кабинету.

Но когда он подошел, возле самой двери уже стоял, прислонившись к стене и, по всей видимости, намереваясь пойти следующим мучащийся судорогами мужчина.

– Сейчас иду я, – сходу заявил ему Майский.

– Почему … это? – с трудом проговорил мужчина. Силясь произнести второе слово, он сделал мучительную паузу, во время которой голова его, завалившись на бок, начала дергаться еще сильнее, а лицо вытянулось, напряглось и приобрело особенно жалкий вид.

– Я стоял за бабушкой.

– А … где вы были? … Я вас … здесь … не видел, – почти через каждое слово мужчине приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы продолжать речь.

– Я отошел ненадолго. А вы вообще за кем стояли?

– За … з … за девушкой.

– В серой такой куртке? с желтым шарфом? – уточнил Майский.

– Допустим.

– Она за мной была.

– Ничего … не знаю … она ушла … и сказала что я … за бабу … бушкой … теперь, – мужчина стал заметно раздражаться, отчего паузы между словами у него стали продолжительнее и еще более вымученными.

– За бабушкой иду я, и она подтвердит это, – злобно проговорил Майский.

– Ко … нечно, – раскрасневшись, кое-как выговорил мужчина и отвернулся в сторону, очевидно не собираясь покидать своего места.

– За бабушкой иду я, – твердо и настойчиво повторил Майский.

Мужчина никак не отреагировал. Отсутствие реакции у собеседника еще сильнее разозлило Майского. Еле сдерживая в себе негодование, он остался стоять рядом, с нетерпением дожидаясь, когда из кабинета выйдет старушка.

Через десять долгих и напряженных минут дверь, наконец, открылась и в коридорчике появилась пожилая женщина. Она еще толком не успела выйти из дверного проема, как в кабинет, впопыхах беспардонно отодвинув ее, поспешил зайти мучащийся судорогами мужчина. Но попасть внутрь он не сумел, потому что Майский успел ухватить его в этот момент за руку.

– Скажите, за вами я очередь занимал? – обратился он к старушке, не отпуская при этом руку мужчины, который развернулся и гневно посмотрел на Майского.

– Да-да, он за мной был, – поняв, что возникло недоразумение, пылко подтвердила пожилая женщина.

После слов старушки мужчина несколько растерялся и Майский, заметив это замешательство, отпустил его руку и, поспешно зайдя внутрь, закрыл за собой дверь.

Кабинет, где проходило заседание врачебно-трудовой комиссии, представлял собой небольшое помещение с двумя окнами по одной стене справа и двумя же дверями: одной – через которую попал сейчас Майский, выходившей в маленький коридорчик, и еще одной в стене напротив, неизвестно куда ведущей. Прямо посреди помещения стояло три стола, сдвинутых в виде буквы «П», вокруг них были расставлены стулья, а возле стены слева находился шкаф для бумаг. Больше во всем помещении мебели не было; не было здесь и никакой оргтехники (на столе даже не стояло телефона), отчего создавалось впечатление пустого, заброшенного зала для каких-нибудь совещаний. За одним из столов, как бы в голове буквы «П», сидела одетая в белый медицинский халат женщина лет сорока пяти, довольно еще привлекательная, с короткими русыми волосами, ухоженными руками и округлым свежим лицом, на которое аккуратно был нанесен ненавязчивый макияж. Женщина была единственным членом, а по совместительству и председателем комиссии.

Майский поздоровался, прошел к столу, уселся на один из стульев, достал из папки документы и передал женщине. Та принялась внимательно просматривать их, но пролистав только каких-то две страницы вдруг остановилась и, подняв голову, обратилась к Майскому:

– Максим Леонидович, будьте добры, покажите вашу руку, – сухо попросила она.

Майский поднял левую руку, расстегнул рукав куртки и, спустив его вместе с краем пиджака, оголил свое обрубленное, затянутое широким рваным шрамом запястье. Взглянув на него, женщина кивнула, после чего сложила бумаги, которые передал ей Майский, убрала их в сторону к другим таким же стопкам документов и принялась писать что-то на одном из своих бланков.

– Вы меня не помните? – застегнув куртку, обратился к женщине Майский. – Я где-то год назад у вас был. Здесь же, тоже по поводу инвалидности.

Женщина лишь на мгновение перестала писать и посмотрела на посетителя.

– Год назад? Вы знаете, сколько у меня за месяц человек проходит? – спросила она и, ни секунды не дожидаясь ответа, снова вернулась к своему бланку.

Через пару минут бумага была готова и женщина протянула ее Майскому.