На грани

Хорошо, теперь у меня был капитал, идея и долг. Но как превратить это в бизнес? Я начал поиски решения задачи. Мне нужно было нечто чрезвычайно уникальное, чем простая фирма. Мне нужна была идея получше. Жаль, что со мной не было Пита – он не допустил бы долга и непременно придумал бы нечто невероятно интересное, а, возможно, он просто отказался бы думать на любую тему, так или иначе связанную с деньгами и работой. Интересно, где он был теперь, спустя месяц? Закончил ли он свою поездку по Австралии, нашёл ли новое увлечение, построил ли хоть какие-то отношения в конце концов?

Три дня спустя, не без помощи вышестоящих знакомых, моя пока ещё далеко не большая «компания» начала своё существование. Что самое интересное, так это налоги: я ещё ничего не сделал, но уже был обязан платить за это. Никогда бы не подумал, что меня охватит ступор в самом начале. Это подобно синдрому белого листа у писателей или отсутствию вдохновения у музыкантов. В любом случае, я не знал, что делать дальше, поскольку мой план начинался с того момента, когда компания уже успешна и процветает, а не с самого начала.

Ещё через день появилось название, благодаря моей супруге, а спустя неделю с момента старта, я уже начал работать. Пока что мне необходимо было звонить некоторым клиентам моей предыдущей компании, представляться, говорить от какой я компании и предлагать цену, намного сниженную. Разумеется, многие отказывались, поскольку они заранее рассчитались или же не доверяли моему, пока что неизвестному имени. Но были и те, кто давал мне надежду, те, кто стали моими клиентами. И я начал работу. Проекты необходимо было сдать как можно скорее – это была ещё одна особенность моей работы.

Долго продолжаться это не могло, и я знал, что рано или поздно моя тайна будет раскрыта, поскольку некоторые, слишком верные моему бывшему боссу, клиенты определённо расскажут ему о моём новом промысле и моём телефонном предложении. Поэтому через какое-то время я получил предложение о слиянии двух компаний, от которого, разумеется, отказался. Конечно, я поимел бы с этого процент, но, кажется, они забыли, что поэтому-то я и ушёл. К тому же, процент меня не устроил, и, помимо того, моя собственность перестала бы быть моей.

Через какое-то время я свыкся с мыслью, что без крупных затрат преуспеть мне не удастся. Первые клиенты были довольны, и они содействовали моему хорошему имиджу, но надолго меня бы не хватило. Пока что у меня было лишь четыре заказа, но из-за них я почти не спал и нередко лишал себя обеда. Спрашивается: кому нужна такая работа? Вот именно, что никому, поэтому нести ношу лишь на своих плечах я больше не мог.

Я невыносимо благодарен человеку, придумавшему газеты. Мне нужен был бухгалтер и несколько архитекторов в помощь. Где, как не в газете, можно найти необходимых людей? Теперь это более или менее походило на компанию. Помимо этого, нам нужно было помещение, которое выполняло бы роль главного офиса. А пока там шёл ремонт, собираться мы вынуждены были у меня дома. И последний, не менее важный пункт, о котором я задумался в самом начале – реклама. Отзывы довольных клиентов – это хорошо, но скольких людей это могло привлечь? Двух? Пятерых? Обо мне теперь говорил весь городок. Не с самой лучшей точки зрения: многие считали меня выскочкой и пророчили моей компании ранний крах. К моему огромному сожалению, я слишком часто слышал то, чего услышать не пожелаю даже своему злейшему врагу. Но жизнь есть жизнь, и отступать я не собирался.

Благодаря моему упрямству и невероятному терпению жены, которой совершенно не нравились собрания в нашем доме, ещё через месяц мы получили несколько крупных заказов, а как только завершили их, то и подчинённые, и я неплохо заработали на этом. Через неделю я смог сполна вернуть долг Джейсону, отблагодарив его при этом. Видимо, слухи доползли и до него, поэтому он сказал:

– Я слышал, вам уже доверяют серьёзные люди. В нашей компании нередко говорят о тебе и подумывают, как бы попасть к тебе на работу.

– Я набрал команду и мне пока что больше никто не нужен.

– Да, но, думаю, ты сам знаешь, к чему людей может привести отчаяние. Некоторые утверждают, что если так пойдёт и дальше, то они готовы даже на коленях умолять тебе. Но только не я. Я по-прежнему считаю, что это плохая затея. Мне кажется, что больше года не протянет. У тебя слишком неопытные сотрудники.

– Просто признай, что у тебя имеет место зависть. А касательно работников – в этом их плюс. Они не так давно закончили университеты, притом не на самый высокий балл, и в этом их колоссальное преимущество. Они не слишком глупы, но и не слишком умны. Они не знают некоторых важнейших деталей, но это лишь потому, что у них, в отличие от меня, есть своё видение и огромное место для творчества. Пойми, меня учили учебники, их же учила мечта. В наше время лишь мечта – единственное, что не предаёт. А заполнить их недоработки я и сам могу.

– Поверить не могу, что ты сделал ставку на их неопытность.

– Поправка: я сделал ставку на их фантазию и творчество. Ещё раз спасибо за деньги.

И когда я уже уходил из его дома, то столкнулся с ней… Семь лет миновали как одно мгновение, но она совершенно не изменилась. Впрочем, во многом изменилась моя жизнь, да и к тому же теперь я был женат, поэтому всё, на что я оказался способен, – это лишь робкое «привет» при встрече. Затем я пошёл домой.

Откровенно говоря, мне было плевать на мнения остальных, ведь у меня было своё мнение относительно происходящих событий. Быть может, именно это спасало меня от краха в минуты отчаяния. Не стану скрывать, что, порой, мне было чересчур плохо из-за перенапряжения или же от какой-то душевной боли. Даже доктора не советовали мне продолжать работать. Но как можно остановиться на полпути к своей цели, если душа твоя полна амбиций? Как можно остановиться, если до цели осталась лишь пара-тройка шагов?

По моей «убедительной просьбе» доктор Билл сошёл с дистанции, а его место заняла приятный доктор Кейт. Нередко Холли ревновала меня к ней, обвиняла в неприличных намерениях, из-за которых я якобы и поменял докторов. Но разве мог я? Разве мог я посметь предать жену, нарушить брачную клятву? В моём выборе не было задних мыслей, жаль, что не все окружающие меня люди понимали это. Ведь кому, как не женщине-доктору знать, что лучше предпринять в той или иной ситуации, учитывая её опыт в виде двух детей? Однако, мы не напрасно нашли друг друга в этом мире: я и Холли… мы были жутко упрямы, и она, как и я, порой, отказывалась верить в чистоту моей совести. Меня предупреждали о перепадах настроения. В моём случае знания были оружием, поэтому подобные вспышки ревности или прочих чувств я научился быстро подавлять.

Спустя 274 дня с момента начала моего путешествия по Австралии, или, проще говоря, через девять месяцев наступил ответственный день. Огромное счастье, что в тот момент доктор оказалась рядом. Даже не знаю, сколько стаканов воды я выпил, пытаясь успокоиться. Помимо этого, я старался морально поддержать жену, когда дошло дело до схваток и дыхательных упражнений, но Холли была права – мне следовало заткнуться.

Белый свет больничных ламп всегда подавляюще влиял на моё настроение. Теперь же я ещё жутко волновался. Что? Присутствовать при родах? Что вы, доктор, это же ещё хуже. Если во время ожидания я потерял сознание после окончания процесса, то присутствуя там, я упал бы в обморок ещё в начале.

– Разве она не прелесть? – раздался голос моей жены, перенёсший меня в реальность от воспоминаний.

– Это правда. Между тем, ты не думала, как мы её назовём? – отважился я спросить.

– Ещё нет.

– Как насчёт Ханны, в честь твоей матери?..

– Возможно. Нам ещё следует обсудить возможные варианты.

Мать Холли покинула свет незадолго до рождения нашей дочери. Как сказали доктора, причиной смерти стал рецидив болезни, от которой, как теперь оказалось, тщетно, я спас когда-то её. Честно говоря, я поражаюсь стойкости женщины, на которой уже давно женат. Судя по её эмоциям тогда, это стало сильным ударом для неё, но всё же она выстояла. Кто-то умирает, а кто-то рождается. Разве Вселенной не всё равно, при населении-то в семь с лишним миллиардов человек? Разве её не плевать на наши судьбы, если даже некоторым из нас плевать на них?

В моей семье началась новая жизнь. Да что там, я и сам стал жить иначе. Казалось, всё идёт превосходнейшим образом: у меня есть семья и у меня есть работа, чтобы эту семью содержать. И хотя многие пророчили мне ранний крах, я, не опуская паруса, выстоял на своём корабле. В конце концов, фирма, она же место моей прежней работы, как и Джейсона, обанкротилась. Воспользовавшись подходящим моментом, я получил не только их клиентов, но и прекрасное здание для своей компании.

Часть третяя

I

Неужели Пит – лишь плод моей фантазии?

– «В недавнем интервью Нью-Йоркской газете основатель и действующий глава компании «Бальдбридж Инк.» Томас Бальдбридж упомянул о своей длительной дружбе с неким Питом Рейдом. Как оказалось позже, ни в одном государстве, и уж тем более в Америке, официально такого человека не существует. Связан ли мистер Бальдбридж с человеком, живущим не под своим именем, или же глава компании с ранних лет болен шизофренией? Следите за новостями в нашей газете». Трудно даже представить, какие слухи расползутся, если об этом написали в утренней газете, – Холли бросила на стол передо мной свежую газету, которую лишь пять минут назад принёс почтальон.

В последнее время я часто сомневался в реальности того, что происходило со мной, когда рядом был Пит. Да и был ли он рядом? Существует ли он в реальности, или лишь в моей голове? И если он настоящий, то почему же тогда он не числится в базах данных, словно этот человек никогда и не рождался на свет? Я знаю, на что способны люди ради дорогих и любимых им людей, поэтому даже если бы я спросил Холли, видела ли она Пита, и ответ был бы положительным, я не мог в это верить. Кто знает, вдруг она бы просто захотела защитить меня от проблем и поэтому бы солгала? Но и к доктору я обратиться не мог: какой бы результат не дало исследование, меня устрашала даже вероятность того, что я болен. Мне нужен был кто-то, кто сказал бы мой диагноз наверняка, да так, чтобы о результатах, если вдруг они окажутся плохими, никто больше не узнал.

За этими мыслями я не заметил, как закончился мой утренний кофе, и я сидел над пустой чашкой. В конце концов, в последний раз эту иллюзию, этот образ моего разума, если он являлся таковым, я видел примерно десятилетие назад, и было бы странно, если бы один из немногих моих друзей пропал на столь длительное время. Да что там, Пит просто перестал бы быть собой. Не случилось ли чего с ним? Не случилось ли чего со мной?

За то время, которое я не видел Пита, моя жизнь кардинально изменилась, как и после нашего с ним знакомства. Теперь у меня было двое детей: помимо дочери, несколько лет спустя у меня родился сын, о котором я тайком мечтал. Не могу вспомнить, почему, но, обсуждая имя, мы остановились на Хэнке. А дочь мы всё же назвали Ирэн. Она так похожа на свою усопшую бабушку, что назвать дочь ещё и её именем было бы обречением на вечные мучения если не для меня, то точно для моей жены.

Фантазии в чистом виде подобны наркотикам: ты и оглянуться не успеешь, как начнёшь зависеть от них, ведь они так манят своей красочностью и безграничностью, ведь лишь они дарят тебе свободу, когда ты являешься пленником реальности. И я мог бы ещё долго оставаться в неподвижном состоянии, сидя над пустой чашкой, и думать о прошлом, и мечтать о будущем, надеясь, что мой товарищ вот-вот приедет, если бы моя дочь не отвлекла меня.

– Папа, разве тебе не пора на работу?

– Правда, что-то я замечтался. Спасибо.

Я уже направился к двери, но она всё так же стояла и смотрела на меня.

– Ты что-то хотела, солнышко? – спросил я.

– Я хочу зелёного мишку.

– Зелёного? Что ж, посмотрим, что я смогу с этим сделать.

Затем последовало то, что происходило каждый рабочий день вот уже десять лет: я прощаюсь с семьёй, добираюсь до работы, провожу день за бумагами и пустыми разговорами, а затем возвращаюсь домой. Разумеется, что о утренней просьбе Ирэн я позабыл. Видеть своего ребёнка плачущим – ещё одна пытка для меня. В подобные моменты, не стану спорить, что с каждым годом они случались всё чаще по моей вине, я чувствовал себя плохим отцом. А перед сном ничего лучше мы с женой не смогли придумать, как поссориться.

– Она всего лишь попросила тебя о плюшевом мишке, Том. Не о машине, не об очередном архитектурном проекте, а всего-навсего о маленькой игрушке, пусть и зелёного цвета. Неужели это так трудно запомнить?

– Что я мог сделать? Один из наших клиентов остался недоволен, и моя задача состояла в решении этой проблемы. Как по-твоему я должен был поступить?

– Прошу тебя, не надо. Не ставь работу выше семьи.

– Много ли ты понимаешь? Вы, женщины, понятия не имеете, каково это быть мужчиной! Моя жизнь – это непрекращающийся персональный ад, чьё имя – ролевой конфликт. Я хочу быть хорошим добытчиком, но, оказывается, что так я становлюсь плохим мужем, а о роли отца не может быть и речи. Если же я пытаюсь сдвинуть перекос в сторону семьи, то страдает доход, и я быстро становлюсь плохим добытчиком. Поверь, я искренне хочу быть хорошим, но само устройство реальности не позволяет мне быть тремя разными людьми одновременно. Поэтому всё время приходится чем-то жертвовать.

– Ты можешь сколько угодно двигать свои философские речи, но факт остаётся фактом: ты слишком много работаешь. И пока до твоего постоянно занятого несемейными делами разума это не дойдёт, в койке ты будешь мёрзнуть один.

Следующим утром я понял, что жутко хочу спать, потому как в одиночестве мне удалось уснуть лишь ближе к рассвету. К тому же, Холли словно пророчила: той ночью я действительно замёрз. А, может, моё тело просто начало леденеть вместе с моим сердцем? В любом случае, повторять эту ночь у меня не было желания, поэтому сделав вид, что как обычно отправляюсь на работу, я обыскал все магазины, пока в конце концов моё терпение не лопнуло, и я не сделал звонок другу, который занимался изготовлением различного рода игрушек. Он отработал сполна: к вечеру этот зелёный медвежонок уже лежал в моей руке.

А началось всё с того, что я, уставший от обыденности и отягощённый по своей же вине ролью добытчика, решил стать архитектором. Белизна потолка в темноте сводила меня с ума, а несколько минут спустя о себе дала знать другая проблема: с крышей явно были какие-то неполадки, и дождевые капли начали падать прямо на моё лицо. Мне вновь было одиноко и холодно, ведь мой разум всё ещё был занят работой, а, значит, Холли всё ещё спала отдельно от меня.

Эх, Том, какое же ты ничтожество. Я не в силах быть хорошим отцом, из меня далеко не самый лучший муж, да и хозяин из меня, откровенно говоря, никакой – взять хотя бы протекающую крышу. Что я сделал? Лёг на другую половину, куда не лилась вода. Но что больше всего угнетало, так это звонок другу. Уверен, что при желании я и сам бы слепил этого мишку, но почему-то предпочёл потратить деньги на подарок, в создание которого я совершенно не вложил души. А ещё я, скорее всего, был болен шизофренией.

Вот я вновь стою перед тобой, моя дорогая депрессия. Делай со мной всё, что сочтёшь необходимым. Пожалуй, такое жалкое существо, как я, заслужило это.

ІІ