Путь магии и сердца

Реакция Кирстена была вполне предсказуемой:

– И что?

Я пожала плечами и лишь теперь сообразила – Кир ведь тоже к скандалу готовился. Дохлый тролль! Когда это я дала повод думать, будто наделена столь скверным характером? Правда, задать этот вопрос вслух не решилась, ибо память услужливо подсунула пару эпизодов. Например, пощёчину, извиняться за которую по-прежнему не собиралась.

Кирстен шагал уверенно и быстро, не обращая ни малейшего внимания на удивлённые взгляды и понимающие улыбки. Шаг сбавил лишь тогда, когда проходили мимо административного корпуса. Просто на крыльце ректор внезапно нарисовался…

– Господин Кирстен! – изумлённо окликнул жабообразный. – Госпожа Эмелис!

– Господин Морвен, – ответил боевик учтиво.

Я промолчала. Не из благоразумия, просто струсила чуть-чуть.

Кир отвесил ректору положенный кивок и продолжил путь. А в спину прилетело:

– Господа студенты! Как это понимать? У вас занятия ещё не закончились!

Сообщник даже ухом не повёл, чем спровоцировал вполне законный вопрос:

– Кир, зачем ты его дразнишь?

– Привычка.

Я недоумённо изогнула бровь, а брюнет ухмыльнулся и пояснил:

– Видишь ли, любимая, когда я только поступил в академию, Жаба вызвался шпионить и докладывать моему отцу. Сама понимаешь, не узнать об этом я не мог, не возмутиться – тоже. С тех пор старательно изображаю неприязнь к ректору, а он терпит.

– Погоди. Что значит «изображаю»?

– Ну неужели ты думаешь, будто я мог допустить подобную слежку? Тем более мы с отцом договорились, учёба здесь – шесть лет свободы, а дальше…

Дохлый тролль, как знакомо.

– И что ты сделал?

– Пробрался в кабинет ректора и при помощи одного отличного парня с факультета универсальной магии перенастроил почтовый портал. Теперь все письма, адресованные моему отцу, попадают ко мне. А я их переписываю и…

Я не смогла сдержать улыбку, хотя отцу Кира искренне посочувствовала. Равно как и Жабе.

– А что будет, если твой отец узнает об истинном положении вещей?

Кир ответил в духе одного пустынного народа, чья хитрость в легенды вошла.

– А что будет, если… твой папа узнает?

Мне поплохело, причём по-настоящему и сильно. Я прекрасно понимала, что папа присматривает, что ему докладывают, пусть не обо всём, но тем не менее, но ответ, который давала самой себе – папа политик, он поймёт, – застрял в горле.

Да, папа политик, но регулярные визиты в мужское общежитие – это перебор. Хуже того, я не смогу их объяснить!

– Кир! – выдохнула уже в панике.

А брюнет как раз на крыльцо общаги внёс и вознамерился поставить на ноги. И поставил бы, если б не мёртвая хватка, которой в его шею вцепилась.

– Мелкая, да не волнуйся ты так… – вздохнул боевик. После подмигнул, исхитрился открыть дверь, не уронив при этом излишне взволнованную девицу, и понёс наверх.

И только когда за нами закрылась дверь его комнаты, признался:

– Эмелис, всё хорошо. О тебе Морвен лишнего не болтает.

– Откуда знаешь?

Синеглазый подарил ещё одну улыбку и не ответил.

Я могла допытаться, вытрясти из сообщника подробности, но делать этого не стала. Зачем? Кир не врёт, я точно знаю, а остальное… О Всевышний, кажется, теперь поняла, почему всё вот так, почему упустила контроль над ситуацией.

– Любимый, ты дурно на меня влияешь.

Боевик изобразил удивление и осторожно поставил на ноги. Тут же стянул с меня шапку и занялся застёжками шубки. Что и требовалось доказать!

– Кир, прекрати.

Я попыталась отвести его руку, но вместо желанной свободы получила крепкие мужские объятия и лёгкий поцелуй в губы.

– Любимый, ты дурно на меня влияешь, – повторила чуть тише, потому что… голос от этого мимолётного поцелуя ослаб. – Прекрати вмешиваться в мои дела. Прекрати решать проблемы, которые надлежит решать мне.

В глубине синих глаз вспыхнули едва заметные искорки. Гнев? О Богиня, с чего бы?

Зато голос Кира прозвучал подчёркнуто мягко:

– Эмелис, вынужден напомнить, ты – моя девушка. Поэтому я решал, решаю и буду решать проблемы, которые ты наивно считаешь своими. И это не обсуждается.

Хорошо, что руки боевика по-прежнему талию сжимали, иначе я бы непременно осела на пол.

– Любимый, это возмутительно!

– Аргументы? – Он стал непривычно серьёзным и строгим.

Впрочем, лгу. Я уже видела такого Кира – в столовой, когда он объяснял сокурсникам пагубное влияние любопытства; на арене, когда с Кангом, а после с Кейном разговаривал; и перед женской общагой, когда бои запрещал.

Разговор грозил перерасти в ссору, а ругаться не хотелось. Поэтому набрала в грудь побольше воздуха, сказала со всем спокойствием, на какое была способна:

– Кирстен, если так пойдёт и дальше, то по возвращении в Верилию меня сожрут.

– А жених на что? – парировал синеглазый.

Сказать, что Рид не из тех, кто готов решать мои проблемы? Ну это ещё одна ложь, если честно. Вот только…

– Кирстен, пожалуйста… – Да, иных аргументов у меня не нашлось.