Ненависть дождя

14

Я устала. Опять этот дождь! Как же болит голова! После смерти Вадима мне перестали помогать лекарства. Снова идти к врачам? Зачем? Я знаю, кем ОН стал. ОН может навредить моему Алику. Вся моя жизнь в нем Я не могу допустить, чтобы ему что-то угрожало. Я должна выбрать между ними двумя. Я выбираю Алика. Что значит судьба! Какой шанс был у них встретиться в миллионном городе? Ничтожный, а они встретились. Это она во всем виновата. Она заставила меня страдать, из-за нее не родился мой мальчик. Она должна заплатить. ОН никогда не должен ее увидеть.

Какой сильный дождь. Стучит, как молотком по голове.

Я всегда знала, последнее, что я услышу в своей жизни, будет стук дождя…

15

Обогнув ограду поселка, тропинка вошла в маленькую березовую рощицу, где слилась с бетонкой. Дорога пересекла лесок, а речка, сделав изрядный крюк, подошла к роще с другой стороны. Дождь стал стихать, но тучи не разошлись. Вот – место встречи дороги и речки, вот и мост уже видно, он внизу темнеет на фоне светлой полоски воды. Речка здесь протекала по дну глубокой ложбины. Дорога шла под уклон, а за мостом опять лезла вверх на бугор, за которым была невидимая отсюда деревня Овсянка. Николай Николаевич часто уступал Марине руль, чтобы училась водить, но в этом месте, всегда вел машину сам. Довольно редкие днем заросли черемухи по сторонам дороги, сейчас были непроглядно-черными. Марина не пошла дальше, остановилась и покрутила головой, разыскивая машину. Не на электричке же она приехала?

– Наталья Васильевна! Наташа! – крикнула она наугад. Ответа не было, но в темноте возникло какое-то напряжение, угроза. Марина заторопилась высказать самое главное:

– Наталья Васильевна! Она никогда не переступит порог вашего дома! Я клянусь Вам, никогда!

Позади взревел мотор и вспыхнули фары. Марина резко обернулась. Машина выехала сбоку на дорогу и понеслась прямо на нее, набирая скорость. Марина махнула рукой в свете фар, но не убегала, чтобы дать время себя разглядеть. Но машина не останавливалась, и она побежала к ближайшим деревьям, ничего не видя и держа руку перед лицом, чтобы защитить глаза. Машина повернула за ней, не снижая скорости. В свете фар мелькнули белые стволы берез и ее длинная корявая тень. Тень прыгала по неровной земле прямо перед Мариной, значит машина – точно за спиной. Марина кинулась за дерево. Совсем рядом взвизгнули тормоза, раздался негромкий удар и треск, свет метнулся в другую сторону. Снова визг тормозов, машина вернулась на дорогу и понеслась под горку к мосту, виляя на скользкой дороге, красные огоньки метались то влево, то вправо. Внезапно она исчезла из виду, через мгновенье последовал приглушенный удар.

Стало тихо до звона в ушах, то ли на самом деле, то ли Марина вдруг оглохла. Еще она онемела и остолбенела. Только зрение еще служило ей, потому что каким-то краешком сознания она отметила, что вокруг нее почему-то светло. Ожила, оглянулась. Так и есть! На дальней опушке леса включились фары другой машины. В ту же секунду хлопнули дверцы, темные фигуры бросились бежать: одна – к берегу, а другая – к ней. Марина, не раздумывая, рванула по бетонке в сторону поселка. Кажется, у нее даже ветер в ушах свистел. Дождя уже не было, впереди ярко светились окошки ближнего дома. «Скорей к дому сторожа! У него – ружье, собаки…» Навстречу ей от самых ворот медленно выехала третья машина. Она развернулась и встала поперек дороги метрах в двух от Марины, резко остановившейся. Открылась дверца, в освещенном салоне сидел Виктор Александрович Краснов, как всегда – значительный и суровый. Он начал неторопливо выходить из машины и что-то говорить при этом, но уши Марины словно ватой заткнуло.

«Все они – заодно», – успела подумать Марина, и в глазах у нее совсем стемнело…

16

…«Марина! Марина!» – настойчиво повторял какой-то знакомый голос. Марина слышала его, но ей было так спокойно и хорошо, словно она парила в облаках. «Марина!» – позвал ее Андрей, и она удивилась слегка и как-то лениво подумала, почему его слышно, но не видно. Медленно-медленно появлялись новые ощущения: что-то давит на спину, и голове как-то прохладно, и не только голове. «Где это я лежу? И почему такая мокрая? Ну да, шел дождь. Дождь!?»

Сознание включилось, и четкая картина всего происшедшего заставила Марину резко подняться и сесть. Ее замутило и, наверное, вывернуло бы на изнанку, если бы в желудке было хоть что-нибудь, хоть маковая росинка. Она была в машине, на откинутом заднем сиденье, в промокшей одежде и в грязных туфлях, а рядом сидел Краснов-старший. Его старая потертая кожаная куртка тоже была мокрой, а ботинки – в грязи, а сам он был взлохмаченный и угрюмый. Машина стояла в каких-то непроглядных кустах, с выключенными фарами, внутреннее освещение было довольно слабым. Марину затрясло: то ли от холода, то ли от нервного напряжения, но не от страха. Он вообще атрофировался в этот момент. Лязгая зубами, она с трудом выговорила:

– Что со мной было?

– А Вы не поняли? Легкий обморок. Я еле успел Вас подхватить.

Марина разозлилась: «Прямо кисейная барышня! Хлопнулась в обморок на руки главного подозреваемого». Дрожь прекратилась, и она задала следующий вопрос:

– А что с ней?

Краснов поднял спинку ее сиденья, включил кондиционер (повеяло теплым ветерком), из бара достал темную квадратную бутылку и два стаканчика, плеснул ей немного, а себе налил почти полный, выпил залпом и только тогда ответил:

– Насмерть. Я сам проверил. Машина соскочила с откоса и налетела на старую бетонную опору. Она умерла сразу, удар головой.

Марина глотнула обжигающий напиток, кажется, коньяк. Пустой желудок возмутился, но тепло из него потекло по телу и к голове, не расслабляя, а помогая сосредоточиться. Виктор Александрович поставил бутылку и стаканы на крышку бара, как на столик. Марина вспомнила недавнее застолье в кафе, беспечное веселье. Краснов смотрел на нее совсем не так, как при первой встрече, не было никакой снисходительности, никакого умиления типа «Ах, молодость, молодость!» В его взгляде Марина прочла уважительное отношение к себе как к равному. «К равному – кому? Врагу или другу? Сейчас все узнаю». Марина дерзко посмотрела прямо в глаза Краснову и вызывающе сказала только одно слово:

– Ну?

Она вспомнила, как Андрей учил ее играть в настольный теннис на базе отдыха. Получалось еще не очень хорошо, а тут подошли двое, попросились поиграть пара на пару.

– У меня не получится, – отнекивалась Марина.

– Без паники, – ласково сказал Андрей. – И не пытайся лезть из кожи, просто перебрось шарик, а противник сам ошибется.

Воспоминание было сейчас совсем некстати, оно могло размягчить Марину, а надо быть очень собранной. Но тактику она выбрала безошибочно. Марина «перебросила шарик» – и противник среагировал:

– Вы правы, мне пора объясниться. Маша – моя дочь, она внешне очень похожа на свою мать, и хорошо, что только внешне. Я сразу вспомнил Инну, когда ее увидел в кафе. – («Только в кафе? А не раньше?»). – Но я всю жизнь был уверен, что ребенок погиб в лесу. И вдруг – дата и место рождения. Таких совпадений не бывает. – («Точно, он тогда в лице переменился»). – В тот же вечер я поручил своей охране расследовать это дело. Они хорошие профессионалы, тут же вычислили слежку, а когда доложили мне, что это киллер… Впрочем, неважно. Я приказал охранять Машу и, на всякий случай, – Вас тоже. – («Как я проверю, что он не врет? Про киллера сам сказал, я же могла этого не знать. Да, уж с ним-то несчастный случай был организован профессионально»). – Но вдруг вы обе исчезли из Москвы, а потом одна оказалась в Новосибирске, а другая – на этой даче. Это мои ребята Вас напугали?

– Нет, уже были три покушения за день до кафе: на дороге, в метро и вечером у подъезда.

– Черт! Три раза?! Я чуть не опоздал… Это тоже Вы помешали? Но как?

– Это неважно, главное, что киллер не выполнил заказ.

– Да, не выполнил. Наташа не имела никакого опыта в этих делах, не представляю, где она нашла такого придурка. Он не справился, и поэтому Наташа решила действовать сама. Она появилась возле вашего дома через день. Я не хотел верить, что это она замышляет против Маши, но она входила в вашу квартиру. Она расспросила соседей в вашем дворе и в соседнем, представилась библиотекарем из мединститута. Якобы, студентка Маша Белых не сдала книжку, а она ее ищет.

Так она узнала про дачу Галины Леонидовны, но и мы – тоже. Сегодня утром она приезжала в поселок, машину оставила в леске, а сама ходила высматривать Машу. Потом уехала, а к вечеру вернулась и в деревне дала мальчишке записку. Когда он ее передавал, мой человек стоял в кустах у соседней дачи. Как Вы прошли и мимо него, и мимо меня?

– По тропинке через огород соседей.

– Черт! Ведь жизнью рисковала! Но зачем? Мой человек записал ваш разговор с ее теткой и прилетел предыдущим рейсом. – («А еще его человек спер из альбома у тети Кати фотографию. Но у Натальи Васильевны уже была такая же. Значит, они действовали врозь? Значит, сговора не было? Значит, Андрей здесь не при чем?!») – Марина, ведь Вы уже узнали, что Маша вам всем – никто, не родня. Зачем же Вы пошли? Позвонили бы лучше мне…

– Умный человек, а пургу гоните! – не сдержалась Марина. – Вот Вы, например, откажетесь от Андрея, если явится кто-то и скажет, что он – биологический отец?

– Теперь, конечно, нет! Я столько лет потерял, долго наводил мосты и наконец начал общаться с сыном. Да я пошлю его… – против ожидания, он не выругался, – Пошлю туда, где он был эти 26 лет!

– Вот. Вы мне сами и посоветовали, что делать.

Краснов поднял лохматые брови и в изумлении взглянул на Марину, но ответить не успел. К машине подошел один из его людей, уже не молодой, видимо, – главный. Он держал зонт, и Марина обратила внимание на шум дождя и стекающие по стеклам капли. Краснов вышел из машины, но дверцу не закрыл.

Марина слышала весь разговор и поняла, что машину обыскали и можно вызывать милицию. Личность установят, документов полно, есть еще рецепт с тремя печатями, причина аварии будет очевидная. Теперь по дождичку лучше уехать, а Сева будет свидетелем, как будто сбился с дороги, когда ехал на новую дачу. Начальник охраны чем-то звякнул. Краснов отодвинулся, чтобы Марине могла увидеть две связки ключей, которые тот держал в руке:

– Узнаете?

Отметив про себя, что руки охранника – в резиновых перчатках, Марина для сравнения вынула свои ключи из кармана джинсовки:

– Эти – наши ключи: от тамбура, от входной двери и от квартиры одной нашей знакомой. «Но когда же она успела их сделать? Может, когда мы были в гостях? Она почти не сидела с нами, могла спокойно взять ключи из Машиной куртки, выйти и заказать где-то поблизости…»

Краснов приказал:

– Эти – на место, а эти – утопить, только подальше. Едем!

Тот кивнул и, отходя, махнул кому-то. Сразу подошел водитель, тоже с зонтом и сел за руль, видимо, он стоял во время разговора где-то поблизости.

– Куда Вас доставить? На дачу?

– Конечно, нет! Только – домой! «А сумка пусть полежит под крыльцом, я ее могу и завтра достать».

17

Оказалось, что в этой навороченной машине даже есть перегородка, отделяющая водителя, которая сразу возникла, как только они тронулись в дорогу.

Когда проезжали мост, Марина силилась разглядеть упавшую машину, но в темном пятне у самой воды ее можно было только угадать. Она представила мертвую женщину, мокнущую под дождем, хотя ей теперь уже все равно, и вдруг зарыдала. Ведь на ее месте могла сейчас лежать Маша или она сама!