Зверь и я

– Да нет вашим божкам никакого дела до… – Агния осеклась, так и не закончив. Свист метательного копья разрезал тишину темницы и за доли секунды настиг свою жертву.

Тело Агнии обмякло в руках оборотней, которые и сами не ожидали подобного. Стоило им только опустить ее на каменные плиты, как из ее груди появилась призрачная волчица, недоуменно озирающаяся и скалящая пасть. Тот же час в затхлом помещении невесть откуда появившийся ветер вздыбил пыль, являя на свет несколько призрачных койотов. Исконные хранители добра и зла, верные соратники Бога Справедливости, они кинулись за красной волчицей, знаменуя своим появлением, что и на том свете убийце воздастся по заслугам.

Едва призрачные души рассеялись, копье, до этого момента торчавшее из груди оборотницы, исчезло, а через несколько секунд появилось снова – в руках Истэки, все это время стоявшей поодаль от всех.

– Ты…– попыталась возмутиться Сания и сказать все, что она думает о подобном самосуде, но ее перебила Ивет.

– Боги решили не в ее пользу.

Лишь одна львица не оценила по достоинству представление, призрачные псы или настоящие, ей были одинаково противны все. Ивет сделала несколько шагов в ее сторону, но хищница предупреждающе зарычала, подминая под себя детское тельце.

– Ну же, киса, – ласково заговорила с ней старушка. – Нам надо забрать Машу, ей нужна наша помощь. Надо как можно скорее вывести ее из стазиса, пока она не потеряла слишком много сил и энергии. – Ивет говорила монотонно, не повышая голос, чтобы не разозлить свирепого зверя. – Посмотри, что я принесла.

Ивет выудила из небольшой котомки, переброшенной через плечо, плюшевую игрушку и на вытянутой руке поднесла ее ближе к львице. Львица переводила взгляд со старухи на маленького хорька на ее сухонькой ладони, казавшейся смутно знакомой.

Львица отступила на шаг от скамьи, благодарно ткнувшись носом в рыжего хорька.

«Какой же он молодец, этот хорек. Платье в подмогу привел!»

***

Полагаясь на свое чутье и обоняние, Тодор шел по коридорам дворца, некогда являвшимся образцом великолепия, а теперь превратившемся в руины. Он без особого труда смог найти Элазара на одном из балконов на втором этаже.

Высокий оборотень был спокоен, не обращал внимание ни на панику, царившую внизу, ни на Тодора, который и не пытался скрыть свое приближение. Его темную шевелюру трепал легкий ветер, а ярко-алое закатное солнце делало худощавую фигуру еще более загадочной. Руками оборотень опирался о балюстраду, и по всей ее длине от его рук расходилась темная дымка. Тьма, подчиненная магией, обволакивала балюстраду, на которой появлялась черная трава, вырастали черные побеги и распускались черные бутоны, состоящие из одного лишь тумана.

Стоило Элазару обернуться на шаги позади него и убрать руки в карманы камзола, как дымка исчезла, оголив неприглядную старую каменную крошку. И хоть взгляд, которым он окинул Тода, был уставшим, он ничуть не выглядел поверженным.

– Закат – особенное время, красивое. Если и погибать, то на закате, – задумчиво произнес брюнет, глядя опять вдаль на медленно опускающееся светило. – Разве не за этим ты сюда шел?

Тодор молча подошел ближе, не в его правилах было убивать безоружных противников. В эту минуту он ясно понял, что будь на то воля Элазара, он был бы давно мертв. Ужасные волки загоняли его, играли в кошки-мышки, изматывали, но ни разу не воспользовались численным преимуществом и не убили. И уж тем более, владея магией наравне с альфой, Элазар и сам мог давно покончить с его существованием. Так почему же он этого не сделал?

– Мне жаль, что твоя женщина мертва. Я не отдавал такого приказа. Но, если ты не поверишь, я, пожалуй, пойму, – горько сказал тот, кого Тодор всю жизнь считал монстром.

– Виктория жива, – не оборачиваясь, ответил он, но все равно смог заметить, как облегченно расправились плечи стоящего рядом мужчины.

– Каково это жить в любящей семье? Каково это жить, когда тебя не считают чудовищем?

Рядом с Тодором больше не было хищного и коварного предводителя ужасных волков, не было убийцы, с ним рядом стоял мужчина, рано потерявший семью, а может не имевший ее и вовсе, обделенный любовью и так жаждущий ее получить вместе с признанием младшего брата.

– Вы несете смерть и разрушение, да и ваша магия разрушительна, – кивнул Тодор на появившиеся вновь черные побеги.

– Вот как? – вскинул брови Элазар. – А как насчет губительной силы… огня, к примеру. Он может сжечь дотла что-либо, уничтожить, но дарит тепло и, несомненно, помогает в быту. Так что он несет: добро или зло?

Пока говорил, мужчина протянул ладонь, посылая черную дымчатую змейку к засохшему растению на балконе, и та, одарив живительной влагой растение, помогла ему снова выпрямить свои стебельки. Еще одна черная змейка поплыла по воздуху к старому витражному стеклу, собирая его вновь по осколкам.

– Я видел твою магию только в бою, – продолжал Элазар. – Так, может, чудовище ты?

– Я не разорял деревни и города, не убивал невинных, – с вызовом произнес альфа.

– Со вторым я бы поспорил, – усмехнулся оборотень.

Тяжелое молчание повисло между двумя братьями.

– Знаешь, ужасные волки живут небольшими группами, по пять-шесть особей не более. Но это вовсе не из-за того, что мы чтим семейные ценности, скорее это вопрос выживания в тех суровых краях, откуда мы были родом. Наверное, отсюда пошли мифы о нашей бесчеловечности и бездуховности. Мы редко объединяемся в большую силу, поверь, мне стоило немалого труда сбить такое сплоченное войско. – Тодор внимательно слушал Элазара, чувствуя, что тому крайне важно выговориться. – Нам не свойственен ваш романтизм и вера в священный союз двух влюбленных. Но, как любой маленький щенок, я, конечно, мечтал, что мои родители станут исключением. Тогда я вовсе не понимал, что никому из них это неинтересно. Но еще больше я не понимал слепое влечение отца к чужачке.

Тодор поднял глаза на Элазара, внимательно прислушиваясь к каждому его слову, ведь теперь речь зашла о его матери.

– Что он мог найти в ней такого, что не нашел в моей матери? Он раз за разом уходил, ища с ней встречи, пока однажды не вернулся. Мы нашли его истерзанное тело. За что он был убит? За свою любовь к другой волчице? За то, что он не такой? Не достоин? – В мужчине клокотали злость и обида, взращенные годами и принесшие свои кровавые плоды в виде мести. – Это не мы развязали войну. Мы лишь отстаиваем свое право на существование.

Привычный уклад мира для Тода потерял свое хрупкое равновесие, вера в то, что казалось незыблемым с детства, пошатнулась. Сможет ли он после этого поднять руку на старшего брата? Убить его просто за то, что он не такой?

С ужасом Тод подумал о Захари, о настоящем наследнике, ввиду открывшихся обстоятельств. Он был с ним всю его жизнь, именно Тод сопровождал его в самый первый оборот и помог справиться с нахлынувшими инстинктами, оберегал и защищал. Мог бы Захари поднять на него руку, узнав, что они не кровные братья? Тодору хотелось верить в обратное.

– В любом случае, ты прав, – продолжил Элазар свою исповедь. – Я преступил через черту, нападал сам и велел остальным. Убивал ни в чем не повинных жителей. Я не был чудовищем, но стал им, слепо позволяя своей злости взять верх над собой.

Тодор понимал, к чему он клонит, но он не мог заставить себя пойти на убийство. В конце концов, жить с этим бременем будет куда более мучительным наказанием, чем быстрая смерть. Потому он просто оттолкнулся ладонями от балюстрады и пошел к выходу, краем глаза замечая, как старший брат поворачивается за ним.

За свою, пусть и не долгую жизнь, Тодор провел немало часов в тренировочных спаррингах, сражениях, и это сыграло ему сейчас на руку. Он безошибочно уловил быстрое движение за своей спиной, не сулившее ему ничего хорошего. Дальше сработали инстинкты, отточенные до молниеносности. Он резко развернулся, растягивая перед собой магическую завесу-щит, и лишь потом заметил, что от Элазара по воздуху к нему несется черная дымчатая змея. Магическая атака отразилась от щита и устремилась по воздуху к своему создателю, принявшем удар с разведенными в сторону руками.

Лишь сузившиеся зрачки глаз, и выступившие когти были свидетельством того, что ему действительно больно. На его лице не дрогнул ни один мускул, он смотрел прямо на Тодора, высоко подняв голову. Элазар оступился, навалился на почти раскрошившуюся в этом месте балюстраду балкона, и та, не выдержав его веса, обрушилась вниз вместе с самим оборотнем.

Тодор стоял на балконе, не пожелав подходить к краю, чтобы увидеть останки поверженного волка. Он не хотел видеть его тело таким. Пусть в его памяти старший брат останется уставшим, но не поверженным.

Будто почуяв смерть своего лидера, ужасные волки прекратили всяческое сопротивление. Их шерсть дыбилась, лоснилась под закатными лучами солнца, но они не двигаясь выжидали дальнейших событий. Стоило Тодору спуститься и выйти во внутренний двор, как сотни пар глаз уставились на него. Проигравшие ждали вердикт от победителя.

Тод остановился посреди двора, но ни один из волков не спешил подходить к нему.

– Элазар мертв, – громко произнес альфа. – Это был его выбор.

Толпа оборотней загомонила, обвиняя Тодора в убийстве, но он старался не обращать на это внимания.

– Я не стану разговаривать с толпой зевак, мне нужен ваш новый лидер. С ним мы и обсудим условия нашего дальнейшего мирного сосуществования.

Гул разговоров и рыки стихли, все оборотни прислушивались к словам альфы. Наконец из-за спин более массивных своих сотоварищей вышел молодой худенький паренек, на вид которому было даже меньше, чем Дамиру. Он остановился перед Тодором, смотря на него снизу вверх яркими голубыми глазами, выглядывающими из-под спутанных черных волос.

– Не рановато ли ты править собрался? – по-доброму усмехнулся Тод, глядя на юношу перед собой.

– Пусть кто-то попробует оспорить мое право! – вздернул нос мальчишка, разглядывая чужака несломленным взглядом.

– Я рад познакомиться с тобой, племянник, – хлопнул по плечу Тодор растерявшегося паренька, и повел за собой вглубь замка. Им предстоит решить немало вопросов за кратчайшие сроки. Разделить территорию и власть, но больше всего Тодор надеялся, что племянник согласится дать вассальную клятву и они вместе положат конец этой глупой многолетней войне, унесшей и так предостаточно жизней.

Фредек, единственный сын Элазара, слушал требования альфы настороженно, лишь изредка он задавал ему уточняющие вопросы. Лишенным своего родного ареала, альфа обещал им предоставить остров сирен, который им самим придется заново обустраивать и приводить в порядок. Это вполне устроило Фредека, но с принесением клятвы он не спешил, сославшись на совет старейшин и голосование всей общины. Тодор сделал вид, что поверил ему, хотя прекрасно понимал, что он просто пытается оттянуть время и хорошо сам все обдумать и взвесить. Что ж, он готов был пойти на такую незначительную уступку ради мира – дать время подумать.

Чтобы не тратить время на долгие перемещения, было решено в логово отправляться порталом. Несколько опытных оборотней открыли портал за пределами замка, куда последовали все волки под предводительством Тодора, оставив своих бывших врагов на вверенной им территории.

Опасения за поведение львицы были напрасными. Куда бы ни шел Тодор, держа на руках маленькую девочку, туда следовала и большая кошка, неотрывно следя за ним и будто бы контролируя ситуацию. За ним она пошла в портал, за ним по пятам шла длинными коридорами и анфиладами комнат, за ним зашла в покои, встретившие ее знакомым, будто бы даже родным, запахом. Когда Тодор переложил малышку на большую кровать, хищница прыгнула следом, свернувшись теплым мурчащим клубком у ног девочки. Маша продолжала спать, но теперь этот сон был естественной, а не магической природы. Малышка отдыхала и набиралась сил.

– Как долго она в теле животного? – спросил Тод у Ивет, выйдя из спальни в гостиную, примыкающую к покоям.