Отмеченная огнем. И остался только пепел

– Ты жива…

– Тебе разве не сказали? – нахмурилась она.

– Сказали, конечно, только я не мог поверить, – каждое слово давалось ему с трудом.

– Молчи, нужно беречь силы.

Со стороны выхода раздалось негромкое покашливание.

– Госпожа Исха, я пойду, если что-то понадобится, дергай за шнур у кровати, – промолвила служанка, которая привела ведьму сюда.

Исха кивнула. Они остались наедине. Женщина присела на краешек кровати и взяла мужчину за руку.

– Теплая, – блаженно улыбнулся тот.

От нелепости ситуации Исха прыснула со смеху.

– Да живая я, живая! И теплая, и сердце бьется.

– Все еще не могу поверить, – он с трудом поднял руку и потянулся к шарфу.

– Не надо, – мягко отстранила она его, качая головой. – Не надо. Это кто-то из местных?.. – спросила ведьма, указывая на рану.

– Да, – соврал жрец.

Они долго молчали, держась за руки. Исха положила свободную руку на грудь Грига, одновременно мысленно потянувшись к ране, чтобы привычными действиями заживить плоть. И ничего не почувствовала. То есть, конечно, от его тела веяло теплом, а вокруг перевязанной и резко пахнущей травами раны вообще было горячо, но это все не то. Она не могла позвать силу, будто внутри ничего не осталось.

– Что такое? – Григ заметил, как напряглась гостья.

Исха покачала головой.

– Все в порядке. Просто… Ты из-за менять чуть не погиб. Дважды. Я виновата перед тобой, прости меня.

Он через боль улыбнулся.

– Я могу сам решить, что мне делать.

– И к чему привели эти решения? Теперь за тебя все решат верховные жрецы. И кто знает, что им в голову может прийти?

– Самое худшее, что мне грозит – это лишение возможности служить. Не чета тому, что сделали с тобой. А грамотный муж всегда найдет работу в городе.

Он снова приподнял руку, намереваясь снять с нее шарф. Ведунья отстранилась.

– Почему ты от меня прячешься? – в его голосе слышалась обида. – Разве я не доказал свою преданность? Разве не заслуживаю немного доверия с твоей стороны?

Ведьма шумно сглотнула слюну и молча начала разматывать накидку. Когда лицо открылось, она взяла лампу с прикроватного столика и поднесла ее ближе к себе, чтобы жрец рассмотрел все рубцы и шрамы. Он долго ее разглядывал. В уголках его глаз заблестели слезы. Они медленно заполняли глаза, а потом потекли вниз по щекам. Казалось, он их вовсе не замечал. А вот Исха жадно следила за выражением его лица, и от того, что видела, больно сжималось сердце. В его взгляде читалась безграничная жалость. Жалость, которая перебивала все остальные чувства, если они когда-то у него были по-настоящему. Так смотрят на старого пса, который доживает последние дни в подворотне: вроде и жаль его, а к себе не заберешь. Исха поставила светильник и торопливо поднялась.

– Я… Тебе нужно отдыхать, я зайду завтра, – пробормотала она и, не дождавшись ответа, выбежала из комнаты.

***

Но завтра она к нему не пришла. Исха целый день почти не вставала с постели. От десницы не было ни единой весточки, а сама связываться с ним она не хотела. Не осталось сил ни с кем разговаривать, тем более – навещать Грига. Не хотелось вообще ничего. Ведунья просто лежала в мягкой кровати под теплым одеялом и старалась ни о чем не думать. Хотя мысли упорно лезли в голову. Иногда она приходила к выводу, что для всех было бы лучше, если бы она умерла окончательно. Так прошел день, еще день и еще. К ней заглядывали лишь служанки, принося еду и унося обратно. Исха ни к чему не притрагивалась. На четвертое утро улыбчивая Эйла мощным вихрем ворвалась в ведьмины покои, неся ведро воды, следом за ней семенило еще с десяток девушек. Они быстро наполнили ванну горячей жидкостью. А Исхе вручили короткую записку.

«Собирайся и спускайся вниз, к воротам. Даю две лучины, если тебя не будет – сам вытащу из кровати. Веренир».

Ну, конечно же, ему обо всем докладывают. И снова непонятно: шутит или всерьез? Лучше не проверять. Гостья гостьей, а со вторым лицом государства в игры не играют. Она заставила себя встать с кровати и залезть в обжигающе горячую ванну.

***

Вода немного привела Исху в чувство. Из распахнутых окон ярко светило солнце и доносились человеческие голоса. За эти несколько дней ведьма уже немного привыкла к тому, что в замке никогда не было тихо. Даже ночью. То и дело где-то что-то падало, скрипело, хлопали двери, ходили люди и постоянно что-то говорили. А вот птиц, к трелям которых она так привыкла, слышно почти не было. И это удручало.

Долго лежать в воде сейчас она себе позволить не могла. Не хватало еще, чтобы десница и вправду заявился к ней на порог. Конечно, он сюда уже приходил, но ощущение какой-то неправильности ситуации не покидало ведьму. Она вытерлась широким мягким полотенцем и обнаружила, что служанки уже успели заменить ее нижнее платье на чистое. Оно пахло цветами и сияло чистотой. Ведьме стало неловко. Было странно, что ее вещи стирал кто-то другой. Но здесь свои порядки. Придется потерпеть, пока она не решит, что же делать дальше. И пора бы уже что-нибудь придумать.

Она быстро оделась в уже знакомое серое платье и снова замоталась в шарф. Не нужно ей, чтобы кто-то еще видел ее лицо. Сполна хватило того, что она наблюдала в глазах Грига. Да и служанки, которые заходят к ней… Вроде улыбаются, но взгляд-то врать не заставишь. Исха чувствовала эту тщательно скрываемую неловкость и нежелание смотреть в ее сторону. Раньше она вполне спокойно относилась к такому, ведь с ней люди всегда вели себя странно. Но сейчас дело не в ее даре. Сам десница – как-никак маг. Здешние жители более привычны к такого рода вещам. Тут проблема именно в ней. В ее шрамах. Если ей самой противно смотреться в зеркало, что уж говорить о других?

Исха закончила туалет и робко выглянула из комнаты. Она примерно представляла, как выйти наружу, а потому не стала звать слуг. Впрочем, немного поплутать по коридорам все же пришлось. Как назло, по пути ей не встретилось ни единой живой души. Но в итоге она выбралась из замка в его внутренний двор, со всех сторон окруженный высокими каменными стенами. Во дворе туда-сюда сновали люди: побежала знакомая на лицо служанка с огромной корзиной еды, которая, казалось, вот-вот перевесит девушку, повел под уздцы крупного черного жеребца конюх, прошагала пара стражников в темно-серой форме. Она так увлеклась здешним бытом, что не заметила, как сзади к ней приблизился десница. И почти подпрыгнула, когда он заговорил совсем рядом с ней.

– Надо же, – ухмыльнулся мужчина. – Кто вылез из своей берлоги! А я уже настроился на то, что придется тебя оттуда доставать силой.

Женщина испуганно на него взглянула. Он вздохнул и продолжил уже серьезно:

– Исха, я шучу. Никто здесь ничего против твоей воли делать не будет. Ты моя гостья, и на тебя распространяются все законы гостеприимства.

– Я не совсем понимаю, когда ты шутишь, – пожаловалась она. Вернее, жаловаться в ее планы не входило, но прозвучало это именно так.

Он рассмеялся. Но почти сразу стал суровым.

– Когда я буду говорить всерьез, ты это точно поймешь.

Она ему поверила. И наконец обратила внимание на то, что десница держит в руках такую же корзину, как была у служанки. Ну, может, немного меньше. Что там, рассмотреть оказалось невозможно, потому что сверху ее покрывало одеяло.

Веренир проследил за взглядом ведуньи.

– Ты же еще тоже не завтракала? – улыбнулся он. – Я тут прихватил кой-чего. Пойдем.

Маг махнул кому-то сверху на стене. К ним торопливо стал спускаться стражник. На поясе у него висела связка больших железных ключей. Вопреки ожиданиям Исхи он не стал открывать небольшую малоприметную калитку сбоку от главных ворот, а пошел к противоположной стене. Они шли довольно долго. Только сейчас Исха поняла, насколько замок в реальности огромный. Наконец они подошли к еще одному выходу. Стражник нагнулся и поковырялся в замочной скважине одним из ключей. Дверца, будто нехотя, со скрипом отворилась. Десница поморщился.

– Смажь петли уже, ну невозможно же этот скрип слышать.

– Да, господин десница, – слегка побледнел стражник. – Займусь этим прямо сейчас.

И чего он так испугался? Веренир же даже голоса на него не повышал. Исхе десница не представлялся особо страшным, она его опасалась, но лишь потому что плохо знала и не могла предугадать его поведение. Однако реакция слуг, с которыми он при ней общался, говорила о другом. Его слушали и беспрекословно подчинялись. Нет, даже не так: его боялись. Возможно, все дело именно в должности. Конечно же, спрашивать его об этом сейчас она не собиралась. Были гораздо более насущные вопросы.

Они вышли наружу. В первый момент ведьма ошеломленно застыла. В нее вдруг словно ударил грохот волн, разбивающихся о скалы. Повсюду, насколько хватало взгляда, раскинулось темно-изумрудное море, на горизонте плавно переходящее в небо. Исха, не осознавая того, стащила с себя шарф, чтобы лучше почувствовать соленый запах, который окружил ее со всех сторон, и жадно вдыхала его полной грудью.

– В первый раз видишь море? – нарушил молчание Веренир.

– Н-нет, – ведьма запнулась. – Я уже бывала в Вольмире. Просто никогда не смотрела на него так близко. И с такой высоты.